Михаил Васильев - Грибник

Казалось, что вот-вот здесь грохнет выстрел. Глядя на ствол нагана, сейчас направленный на либретто "Жидовки" Фроманталя Галеви, Артур не решался сказать, что тут лучше не целиться вообще никуда. Заговорить об этом с Региной казалось невозможным. Он только многозначительно кашлянул и уже протянул к нагану руку.

— Вот что!.. — произнесла Регина. — А дай-ка ты мне его. Ненадолго. Поиграть.

— Зачем вам такая мальчишеская игрушка? — осторожно поинтересовался Артур.

— Думаю, пригодится для какого-нибудь розыгрыша. Или на киносъемках. Скоро сниматься в одном фильме, а сейчас реквизит в киногруппах такой убогий — может и пистолета не оказаться, когда надо.

— Ну, возьмите, — принужденно сказал Артур. — Только осторожнее с ним. Вот на эту кривую железку не надо нажимать. И еще спрятать.

— Спрячу, — снисходительно усмехнулась Регина. Артур проследил, как его такой грубый облезлый наган опустился и исчез в изящной и маленькой, почти кукольной сумочке: — Увидишь свой пистолет в кино. Постараюсь почаще им там махать.

Она уже собиралась открыть дверь, когда в библиотеку вернулась Октябрина.

— Какие высокие девки сейчас танцуют, — та, как всегда по индивидуальному собственному обычаю оценила ушедшую. — Недаром от них партнеры отказываются.

"Я бы от такой партнерши никогда не отказался", — подумал Артур.

— Небось, тоже рассчитывает на главную партию в "Соборе". Со своей кривой ногой, — добавила Октябрина.

Оказывается, Октябрина решила, что книг раздали мало. Ей понадобилось, чтобы Артур поехал в бибколлектор и привез еще.

— Возьмите еще пачки две, — сказала она. — Думаю, там в каждой штук по двадцать книг. Полагаю, все-таки, что в прачечной и рабочим сцены Гюго не понадобится, — подумав, добавила она. — Вы, наверное, знаете, где ближайший к нам библиотечный коллектор?

— Да, это где-то на Литейном.

Артур бывал там. Когда-то недоступный рядовым покупателям коллектор теперь стал, в общем-то, обычным книжным магазином. После только что произошедшего события какие-то книги, какой-то бибколлектор казались нелепой суетой.

— Машину возьмите в гараже, — продолжала Октябрина. — Или какой-либо автобус. А вот эта бумага — счет о перечислении денег. Заодно уж купите мне лекарств свежих в аптеке. Потрудитесь, сделайте одолжение. Там же на счете, на обратной стороне названия записаны.

По пути Артур опять отражался во множестве театральных зеркал. Он продолжал переживать подробности разговора с Региной, вспоминал вроде бы упущенные им нюансы, ее мимику, интонации. Вглядывался в свои отражения, будто надеялся, что стал меняться, почему-то похорошел. Увы, к сожалению, остался прежним.

Вне театра, на улице было солнечно. Лед на лужах растаял, и уже кое-где потекли ручейки. Опять шевельнулась тревога за грибы на даче.

В дальнем углу хоздвора стояли в ряд несколько автобусов. Рядом с ними серая "Волга" директора театра и маленькая красная иномарка. На эстакаде из стальных швеллеров — еще один автобус, наверное, неисправный. Вероятно, все это и называлось гаражом. Там же вкопанные в землю самодельные скамейки из автобусных сидений. Возле машин никого не было видно, кроме собак. Они бегали там целой стаей, все приземистые, несуразные, помесь уже непонятно кого с кем.

"Нет, я все правильно сделал, — убеждал себя Артур. — Парадоксально, но правильно".

Благодаря нагану, старому куску железа, он теперь будет поддерживать какие-то отношения с Региной Табашниковой. Уже хотелось кому-то рассказать об этом.

Собаки теперь, не торопясь, бежали навстречу, лаяли без особой злобы, как будто вопросительно. Не зная, как поступить, Артур остановился. Решил, что машину ему здесь, наверняка, не дадут, а он как-нибудь унесет книги из бибколлектора сам. Двинулся к открытым на улицу воротам. Собаки побежали за ним, не особо стервенея, но старательно, будто по долгу службы, облаивая его. Одна уже обгоняла, забегала сбоку.

Артур замахнулся на собак бумажкой, свернутым в трубку счетом. Мелкая шавка подскочила и укусила за ногу. Несильно, как будто даже сдержано-интеллигентно, но Артур отчетливо почувствовал мелкие острые зубы.

Сзади заржали. Кажется, в автобусе наверху, на эстакаде, кто-то был. За воротами собаки сразу отстали. Видимо, сочли долг выполненным.

"Вот какую я ловкость проявил, — все еще думал Артур, вспоминая подробности знакомства с Региной. — Чудеса пикапа".

"С книгой по жизни. И даже в обнимку", — Он подходил к своему дому, удерживая под мышками две пачки с Гюго. В театр возвращаться было уже поздно.

Задержался у входа в подворотню. Навстречу из двора выезжал автобус. Когда он выехал на свет, Артур разглядел внутри несколько человек. Мужиков, один сидел, опираясь на лопату. Уже перед своей дверью Артур вдруг понял, что этот автобус похоронный, наверное, кого-то повезли на кладбище.

Сегодня он думал о Регине весь день. Даже, когда не хотел этого. Все время видел перед собой ее совершенное, гениально созданное лицо. Особое, петербургское, с не по-русски прямым античным носом. Такие черты Артур замечал только у женщин этого города и где-то далеко мог бы узнать его уроженку.

После увиденного лица Регины внутри ощущалось почти счастье. Что-то похожее на счастье, оставшаяся внутри радость.

"Приятное восхищение. Вот как это можно назвать. Любовное томление. Все такие старинные слова".

Звуки соседского ремонта к вечеру утихли. Рабочие еще долго гомонили на кухне, потом, наконец, шумно засобирались. Закрывшаяся дверь будто отсекла их нетрезвые голоса.

В большой соседской комнате, куда вошел Артур было темно. Целлофановые покрывала, свисающие со светильников, белели, как саваны призраков. В сумеречной обновившейся квартире мерцало тусклое золото, чуть ли не как в театре. Вот и камин, окруженный позолоченной лепниной. Неузнаваемое, совсем незнакомое пространство.

Впереди чернел оставшийся почти посредине квартиры, будто вырубленный из нее, прежний коммунальный туалет, сейчас похожий на кирпичную будку. Ближе на его ободранных стенах стали видны остатки знакомой зеленой краски.

Дверь туда оказалась открытой. Свет сам по себе вспыхнул, когда Артур вошел внутрь. Множество маленьких лампочек-светодиодов, целая светящаяся сеть, горели на кафельной стене. Он не был здесь несколько дней, и вот неожиданно оказалось, что это уже не только туалет, но и ванная. Целый храм тела.

На постаменте со ступенями стояла круглая, похожая на чашу ванна-джакузи. Вода в ней флюоресцировала голубым, тоже освещенная непонятно откуда. Видимо, жена Сереги Куксенко большое значение уделяла процессу мытья и, вообще, наверное, своему телу. Глядя на новый, сверкающий дороговизной унитаз, Артур подумал: