Михаил Васильев - Грибник

— Ну как идет съемка вашей фильмы? — Подошедший Артур не стал здороваться во второй раз.

Регина не ответила на это.

— Когда это все кончится! — произнесла она, оглядевшись. — Да так, — наконец, отозвалась на вопрос Артура. — Обещали, что через три дня закруглимся. Хорошо хоть, сейчас это быстро, художественными изысками не заморачиваются. Так, очередная историческая чернуха.

Сейчас Артур заметил, что глаза у нее покраснели — наверное, после бессонной ночи.

Какой-то мужик вел под уздцы лошадь; не отрывая глаз от Регины, проходил мимо. Остановился невдалеке, с глупой улыбкой глядя на нее.

— Чего встал? — раздраженно прикрикнула на него та. — Отойди со своей грязной лошадью!

Между ящиками на корме тачанки обнаружилась дырка, вырезанная в форме сердечка. Артур стоял, уцепившись за нее пальцем.

— В общем, твой друг, наркодилер, наконец, приехал, — продолжала Регина. — Прямо сюда, вчера поздно. И вот что сказал — оказалось, что церковную ювелирку его покойный друг, как его… Герыч, продал не Великолуцкому и не Фролову. И не Арманду. А все трое купили, почти поровну. И можно сказать, что "купили" в кавычках. Потому что за всех заплатил Фролов. Деньги, как всегда, только у него были, а остальные, эти двое, вроде как, остались ему должны. Банальная, как выяснилось, история… Все совсем просто, даже примитивно.

— Значит, в Арманда все-таки стрелял Фролов, — произнес Артур.

— Значит так. Для него это, в общем-то, не такие большие деньги. Были! А Арманд затеял ссору с элементарной целью — понадеялся прервать с ним отношения, после чего Фролов плюнет и тупо махнет рукой на долг. Побрезгует иметь дальше дело с таким человеком. Откуда-то взять и отдать деньги Арманд бы не смог. Женский, в сущности, ход и женская идея. Я Арманда хорошо знаю, поэтому легко могу представить его мысли. Но Фролова тоже знаю хорошо. Не надо было бесить его. Вот он и впал в ярость, и выстрелил в того. Если бы я там была, заранее могла бы представить, что все так и будет. Зря Фролов поверил этому интригану.

— А в самого Фролова? — Вопрос был бессмысленным, Артур, конечно, знал ответ на него.

— А с самим Фроловым еще проще. Его застрелил Кузьмич. Примитивно, чтобы не отдавать долг.

— Наш наган ходил меж ними, как переходящий приз. И почему мы сразу не догадались предположить, что роль Квазимодо могут играть двое? — спросил сам себя Артур. — Или трое? Или сколько понадобиться. Только сценический костюм был один.

— Ты не знаешь, какой Великолуцкий великолепный актер, — продолжала Регина. — Он может сыграть и не такую роль. В сущности, мотивы этого преступления, так ведь это называется в детективах, самые банальные. Гораздо банальнее, чем в этих книжках.

— Да, — пробормотал Артур. — Актеры — слишком эмоциональные люди даже для такой простой сделки… А почему Фролова сразу не взяли менты?

— Этого не знаю, но думаю, что Арманд испугался и сказал ментам… Как это? Дал показания, что видел, будто это не Фролов. После такого, того, что произошло, любой испугается, не то, что Арманд… Ладно, не будем гадать. На похоронах я сказала Кузьмичу, будто у покойного Фролова нашлись влиятельные друзья- бандиты, и они уже вычислили того, кто его убил. Наняли сыщиков и теперь знают, кто убийца. Ты бы видел, как у Кузьмича сразу глаза наружу полезли. Как у рака. Сразу никаких сомнений не осталось. Пусть теперь повертится, как блядь на шесте.

— А зачем?.. В смысле, зачем ты ему это сказала?

— Затем! Теперь точно известно, где он сейчас и что делает. А именно, сидит у себя на даче, в темноте, конечно, и пистолет этот ворованный сжимает в потных ручонках. Решил, что спрятался. Знаю я его прекрасно. И кто его в театре не знает. Нам давно надо было сделать что-то подобное, а не суетиться, раздувать мух в слонов. Там сейчас Кузьмич и на звонки не отвечает. В театре все забегали, его ищут. И ты должен, наконец, забрать у него наган, пока Великолуцкий на месте и еще теплый, и пока его другие не нашли. Ничего, никуда теперь не денется. И наган этот тоже. Езжай быстрее, не теряй времени, — Регина взглянула на Артура и гневно вскинула голову. — Или как?..

Артур уже знал, какие сейчас прозвучат слова:

"Может, мне к нему поехать? Я могу, брошу сейчас это кино и разом покончу со всей этой требухой". — Может быть, добавит свое обычное: "Ну, и мужики пошли…" и дальше еще что-то подобное.

— Да, конечно, — поспешно сказал он. — Покончим… Считается, что причин убийства только три, — добавил, помолчав. — Алчность, страх и любовь.

— А зависть в твою теорию не входит? — рассеянно, будто думая о чем-то другом, произнесла Регина.

— Хотя, ведь есть и маньяки, — задумался Артур.

С колокольни послышались удары колокола. Набат, как вскоре понял Артур. На съемочной площадке уже ходил кто-то с дымовой шашкой, оставляя за собой белый дым.

— Я же предупреждала, всем собираться без напоминания, — кричала девчонка в очках. По внешнему виду, явно, помощница режиссера. Кажется, здесь такие назывались ассистентками.

— Ну, все! Началось, — вздохнула Регина. Она почти демонстративно, одну за другой, застегнула пуговицы на своей комиссарской лунцевской куртке, будто показывая, что разговор окончен. — Пока! Действуйте, Капитан!

Визит оказался довольно кратким. Таксист, к счастью, никуда не уехал, наблюдал за процессом съемок из открытого окна своего авто.

Подойдя к машине, Артур оглянулся. Регина шла к церкви, по-балетному, почти на пуантах проходя между лепешками коровьего навоза.

— Война началась, — сказал водитель. — Вообще-то, я думал, что это интереснее — когда кино снимают.

Не догадывался, что произнес вслух то, о чем сейчас размышлял Артур.

— Ладно, потом посмотрим, что за кино у них получилось, — добавил, когда Артур забирался внутрь такси.

"Покончим, — мысленно повторил Артур. — Непонятно только, как подступиться с такой заявкой к этому Великолуцкому".

Трамвай, в котором ехал Артур, миновал площадь Александра Невского и свернул в сторону родного Невского района. Этот грохочущий по рельсам железный ящик насквозь освещало солнце со стороны реки. Внутри было душно, как в оранжерее. Трамвай-оранжерея.

Бесконечно длинный Обуховский проспект. По нему неторопливо, по-летнему шли прохожие. Молодые женщины по поводу жары почти полностью обнажились. Трава на газонах, недавно еще желтая, совсем пожухла, побурела; повсюду заметное там собачье говно окаменело. Глядя на все это, особенно хотелось на Ладогу, к своему грибному народу.

"Как мне в логово этого Великолуцкого попасть? Подъехать к его имению и направить автомобиль на дерево у ворот, как в романах тетушки Агаты? Только откуда у меня столько автомобилей? Вообще, ни одного нет. Так же, как у Кузьмича — имения".