Степан Янченко - Утраченные звезды

— Зато он входит запросто в любую квартиру, разносит людям наше, партийное слово, — громко сказал Полехин. — Это самая удобная рабочая позиция для коммуниста — ежедневные встречи с людьми и никаких подозрений. А заработок — дело подвижное, что-нибудь вместе с вами, Евгений Сергеевич, придумаем.

Костырин сидел, скромно опустив голову, чтобы не оглядываться на все о нем высказывания, со смущенным выражением на лице. Но после Полехина он поднялся и сказал, вскинув голову. И все заметили его вдруг порозовевшие щеки, но и характерные черточки непреклонной воли и твердости характера заметили. А в нынешних условиях травли и преследования Коммунистической партии такие люди в партии только и нужны, это понимают и рядовые члены партии и отдают им предпочтение.

— Рабочая позиция у меня и для связи с людьми, и с коллективами предприятий, и для возможности отлучиться на сторону очень даже подходящая. А заработок мой зависит от меня — да и не плохой по нынешним временам.

— Нет возражений — избрать его первым секретарем, — прозвучало несколько голосов, и среди них выделился голос главного врача заводской больницы Корневого, который уловил Петр Агеевич.

Суходолов минуту подождал, оглядывая членов райкома. Потом направил свой взгляд в зал и спросил:

— Нет возражений, других предложений?

— Нет! — был ответ дружным хором.

— В таком случае — будем голосовать все вместе: кто за то, чтобы первым секретарем райкома избрать Костырина Андрея Федоровича, поднимите руки… Единогласно! Будем считать, что первый секретарь избран общим собранием коммунистов района… Поздравляем вас, Андрей Федорович! — и, перекрывая аплодисменты, пригласил его к себе:

— Пожалуйста, к нам за стол.

Пока Костырин поднимался на сцену, Суходолов добавил:

— Работать руководителем районной партийной организации в нынешних условиях совсем непросто, не то, что было в советское время: это постоянная, сопряженная с неимоверными трудностями и даже с опасностями борьба за права трудящихся, в том числе и борьба за поворот сознания трудящихся в нашу сторону, — пожал Костырину руку, приобнял за плечи и добавил: — Передаю вам свои председательские обязанности — избирайте остальных членов бюро и секретарей райкома.

Костырин уверенно, без смущения стал на председательское место между Суходоловым и Аркадием Сидоровичем и первым делом поблагодарил за доверие, заверил, что будет работать и оправдывать доверие, как боец, выдвинутый на передовую позицию боя, и не забыл попросить поддержки и прикрытия с тыла, если бой будет крепкий. Затем взял на столе приготовленный листок бумаги с записями порядка ведения пленума, взглянул на него и обратился к членам райкома:

— По нашему порядку работы нам надо начать с избрания бюро райкома для повседневной работы организации партийной работы райкома. Есть предложение в состав бюро избрать девять человек, в составе шести человек рядовых членов бюро и трех секретарей. Какие будут предложения у членов райкома по количественному составу бюро?

Послышались согласные, бодрые голоса: Согласны! Правильно, девять человек — достаточно! И тут что-то неведомое для самого Петра Агеевича, но где-то в глубине сознания давно жившее в нем, подтолкнуло его быстро подхватиться и сказать:

— У меня есть предложение по количеству секретарей райкома, — он проговорил эти слова спокойно и с твердой убежденностью, стоял он прямо с чуть приподнятой головой, и весь его вид, вернувшийся к нему из прошлого (он сам это почувствовал) выражал непреклонность.

— Предложение о выборах только трех секретарей — это штамп, взятый из истории нашей партии. Историю, конечно, надо помнить и уважать ее уроки. В моем слесарном деле и то матрица недолго служила. История, между прочим, не терпит застоя. Повторение истертого штампа ни в какой мере не подходит для нынешней ситуации, в которой придется работать новой районной партийной организации. Нам надо охватывать все слои населения с учетом их положения, психологии и мышления. Так, например, считаю, что следовало бы иметь секретарей по работе в среде трудовых коллективов, среди безработных, которые оказались сразу выброшенными из всей общественной жизни и организации, каждый предоставлен сам себе со своим горем…

— А что, секретарь будет устраивать безработных на работу? — прозвучал насмешливый голос.

— Действительно, чем может секретарь помочь безработным? — поддержал другой голос, но несмело, неуверенно.

Петр Агеевич даже не обернулся на эти голоса, спокойно выслушал их и ответил:

— Если даже и помочь товарищу в устройстве на работу, — это даже честь для райкома. Но это не все, чем может заняться секретарь, важно не оставлять безработных в каждом конкретном случае без товарищеской поддержки. Может быть, подумать о создании рабочей кассы взаимопомощи или банка данных о вакансиях. Но главное — организация безработных на коллективную борьбу за свои трудовые права. У нас в городе уже, может быть, несколько десятков тысяч безработных. С одного нашего завода выброшено на улицу восемь тысяч рабочих в безработные. Ну-ка, организовать их шествие по улицам города, да с женами, да с детьми против произвола хозяев, против равнодушия властей, судов, профсоюзов. Профсоюзы вообще надо за воротник потрясти… Да еще с красными знаменами, да с лозунгами — это всех заставит сон потерять и до президента дойдет, и до правительства, и до ВЦСПС. Ну-ка в России десять-пятнадцать миллионов безработных, да плюс их семьи! Если каждый безработный принесет к стене Кремля в Москве по булыжнику, Кремль засыпят по макушку, и его обитатели на крышу Кремлевского дворца полезут для своего спасения. Тут-то они задумаются, какой метод управления страной предпочтительнее — плановый, научно упорядоченный, или рыночный, стихийно-хаотичный от множественности частно-собственнической конкуренции. Может, тогда с крыши Кремлевского дворца обозрят, до чего Россию и народ довели. А вы говорите, что безработные ничего не могут сделать. Не нужно никакой революции, нужна простая массовая организованность народного повеления. Вот этим, по-моему, и должен заниматься секретарь райкома со своим активом. Тоже самое секретарь по работе среди женщин, среди молодежи, среди интеллигенции — учителей, медиков и прочих. Вот такое у меня предложение и прошу его обсудить, — на бодром тоне закончил Петр Агеевич и сел. И тут же почувствовал, как часто и емко бьется его сердце, и как кровь стучит в висках. И он сказал мысленно своему сердцу: Ничего, обойдется, когда-нибудь надо же начинать… А что начинать, он не стал уточнять — сердцу и так должно быть понятно.

К Красновым повернулся с первого ряда Полехин и, с улыбкой глядя на Петра Агеевича, с одобрением проговорил: