Андрей Костин - Шоу двойников

- Такова воля клиента, - посетитель попытался преодолеть расстояние до двери как можно быстрее. - Я всего лишь посредник...

- Хотите совет? - крикнул ему вслед Николай. - Полезный и абсолютно бесплатный! Как икра на презентации.

Тот обернулся с видом, словно ему только что плюнули сзади на брючину.

- Уточните у вашего заказчика, раз вы на самом деле - посредник... Так вот, почему он выбрал именно меня?

Лицо посетителя стало похоже на знак вопроса.

- Самого захудалого частного сыщика в Москве, - пояснил Николай. - Знаете, как я получил лицензию? Работал вместе с бригадой хохлов на строительстве особняка. Хозяин предложил мне остаться на зиму в новом доме и сторожить, чтобы бомжи не засрали. Сам он только весной собирался туда переехать. Ну а чтобы у меня под рукой было помповое ружье, в два счета достал все необходимые документы. Хозяина еще год назад грохнули конкуренты, особняк стоит пустой, пока наследники объявятся... ну а я решил дать объявление в газету... Грех не воспользоваться лицензией, пока она действительна.

- Выбор, конечно, неудачный, - согласился собеседник.

- Вы хотя бы представляете, что собираются сделать с человеком, которого мне предстоит найти?

- Нет, нет, - посетитель замотал головой, словно ему предложили что-то неприличное. - После того, как вы установите его местонахождение, моя миссия заканчивается. Ваша, кстати, тоже. Так что можете не волноваться.

- Волноваться всегда надо, - вздохнул Николай. - Если кто-то совершает необъяснимые для тебя поступки, значит, он не хочет тебе их объяснять. Именно тебе.

* * *

Альберт Коган считал себя лучшим посредником в Москве. Иногда сам, разомлев после выпитого, он говорил жене:

- Я - лучший. Акула бизнеса. Таких поискать. Мне можно довериться, как своей мамочке. Моей, а не твоей, - уточнял он.

- Ты - алкоголик, - возражала жена. - Таких поискать. У тебя как у акулы только печень. Что же касается мамочки...

И уходила мыть посуду.

Но сегодня Альберт пил водку молча и не хвастался. Мало того, что, соблазнившись гонораром, он взялся за дело, переговорив с клиентом всего лишь по телефону.

Но к тому же...

Он... Он! На которого работали (в свое время) лучшие специалисты Москвы, вынужден был вести дела с каким-то идиотом...

Хорошо еще, Коган приуменьшил сумму, которую таинственный заказчик предназначал сыщику.

- Сэкономил - все равно, что заработал, - похвалил себя Альберт, но от этого не полегчало.

АРАБЕСКИ

Пить воду имеет смысл только после того, как солнце зависнет над линией горизонта. Через полчаса жара спадет, и тогда каждый глоток уже не просочится сквозь поры и не выступит на одежде темным жирным пятном.

Двое мужчин под палящим зноем не соблюдали это правило. Темной жидкости в бутылке оставалось совсем на донышке, и им приходилось до такой степени разбавлять бурбон водой в своих стаканах, что напиток становился почти прозрачным, серого цвета, как глаза одного из собеседников.

От солнца темнеет кожа, зато волосы обесцвечиваются. Поэтому оба европейца выглядели как родные братья - загорелые, русоволосые, в комбинезонах неопределенного цвета, которые, казалось, вобрали в себя экваториальный пот.

Один потянулся к прямоугольной бутылке, но только дотронулся до нее кончиками пальцев, как будто ласкал женское тело. Другой закурил сигару, предварительно откусив кончик белыми, крепкими, как у хищника, зубами. Сизый росчерк дыма неподвижно повис в густом воздухе.

Сигары здесь не стоили ничего.

- Через полгода мы сможем убраться отсюда с полными карманами баксов, заметил первый.

- Если останемся живы, - уточнил собеседник.

Разговаривали они на русском языке, "акая" и проглатывая концы слов, как это делают москвичи.

- Мы с тобой три года вот так, - первый сцепил указательные пальцы обеих рук. - Мы чудом не подорвались на противопехотной мине, нас могли продырявить из всех видов стрелкового оружия, а то и просто всадить копье, сделанное из старой автомобильной рессоры. Но если мы до сих пор живы, это что-нибудь да значит? - и он суеверно поплевал через плечо.

Где-то издалека слышался назойливый звук, как жужжание пчелы над фруктами в полдень.

- Кажется, летит? - прислушиваясь, сказал второй.

- Верно. Пора. - Ты никогда не задумывался, чем нам приходится заниматься? - спросил вдруг второй.

- Мы сопровождаем груз. Занятие легкое, но опасное.

- Иными словами, помогаем другим набивать карманы?

- Какая разница? Хотя я был бы непрочь перевозить мешки с гуманитарным рисом вместо того, чтобы...

- Разница?! Рисковать, чтобы какие-нибудь чернозадые бездельники жрали халявный рис с маслом?

- Ага, сидит перед телевизором благополучный работяга и думает - какого хрена мы всем помогаем, да чтоб они передохли, чище станет. А сидит хозяин фабрики, на которой работает этот благополучный, и думает - надо бы уволить часть работников, только хлеб зря едят, а на сэкономленные деньги построю-ка новый бассейн. И вот, идет он купаться в новый бассеин, а там уже плавает микроб. И думает микроб - на хрена мне эта толстая тварь в бассейне? Только место занимает. А в этот момент, находясь неподалеку, молекула хлора вообще ничего не думает, ей, молекуле, просто не нравятся микробы. Ну, не нравятся, и все тут, что поделаешь, - он развел руками.

- Все, теперь уже точно пора, - перебил его собеседник, глядя на зависший в метре от земли вертолет. - А ты подумай на досуге, сколько стоит мешок риса, а сколько, - он поднял с земли увесистый тюк и взвалил на плечо, - сколько заработает Полковник вот на этой посылочке, когда она прибудет в конечный пункт...

Лопасти гнали пыль, и от пыли першило в горле.

- Сразу перехожу к конечному пункту, - заторопился другой.

- Желания всех исполнились. Чернозадые бездельники умерли с голода. И старики, и взрослые, и даже дети, которые еще не знали, что они бездельники. А уж какого цвета у них зад - тем более. Благополучного человека уволили с работы, он запил и скончался, замерзнув на улице, на том самом месте, где просил милостыню. Хозяин фабрики долго мучился, прежде чем откинул копыта от случайно подцепленной в бассейне инфекции. Счастливая концовка, все умерли, и микроб тоже сдох, нанюхавшись хлора. И только молекула хлора осталась целой и невредимой... А вот мне не хочется быть молекулой, хотя ничего не имею против дезинфицирующего средства.

- SAVOIR VIVRE.

- Чего?

- Уменье жить. Житейская мудрость. Кому какое дело, что из меня мог бы вдруг получиться великий режиссер, а из тебя... Или наоборот... Мы не востребованы цивилизацией, ей, цивилизации, не нужны художники, а вполне устраивает чизбургер на рекламном плакате. Поэтому - живи и радуйся, и делай, чего тебе велят.

- По-русски это называется - играть по правилам? - уточнил собеседник.