Андрей Костин - Шоу двойников

Несмотря на боль, Николай догадался, что кричал на сей раз не он, а совсем другой человек.

- Что, жжет? - спросил Тот, Кто Пытал, у другого, находящегося в том же помещении. С завязанными глазами Николай не видел их лиц, только один раз, в щелку под повязкой увидел белую брючину. - Горячо, да? А ему было каково? Он сказал все, что знает, не вижу смысла продолжать допрос.

- Прекрати портить моих людей, - возмутился владелец белых брюк, и голос у него был какой-то внушающий уважение. - На хрена ты прижег сейчас утюгом моего парня? Что это вообще за дикарские штучки - пытать раскаленным железом? Достаточно двух ма-аленьких таблеток...

- Когда тебе прижигают тело железом, ты признаешься во всем.

- Может, ему пивную бутылку в очко засунуть? - предложил еще один присутствующий, в котором Николай распознал "бомжа".

- Люди делятся на две категории. Одни сознаются сразу, другие - никогда, заявил Тот, Кто Пытал.

- Может, все-таки, попробовать бутылку?

- Те, которые сознаются сразу, что-то знают, - не обращая внимания на предложение, продолжал Тот, - Другие не знают ничего. Есть боль, которую нельзя терпеть. А есть другая боль, при которой сознаются во всем, что ни попросишь. Хочешь, чтобы он со всем согласился? Какая будет от этого польза? Что же касается, как ты их назвал, ма-аленьких таблеток, - с видимым удовольствием передразнил Тот, Кто Пытал, - то имей ввиду - в этом случае человек только отвечает на конкретно поставленные вопросы. Он уже не способен думать самостоятельно. Значит, надо точно знать, о чем ты собираешься спросить. В данном случае у нас нет возможности задавать конкретные вопросы, потому что мы попросту не знаем, о чем спрашивать. А вот боль - она стимулирует инициативу. Дозированная боль. Человек сам думает, чтобы ему такое сообщить, чтобы прекратить пытку...

- Тебе виднее, ты специалист в пытках.

- Не в пытках, в допросах, - поправил Тот.

- Бутылка из под "Баварии", 0,33, - упрямо предлагал "бомж".

- Убери отсюда этого мудака. Если ему надо инстинкты удовлетворить, пусть лучше сам себе засунет...

- Что ты предлагаешь? - перебил собеседник, чей голос звучал наиболее солидно.

- Начнем с самого начала. Тебе позвонил неизвестный и сказал, что Сынок в Москве. И назвал адрес. По этому адресу мы нашли этого придурка.

- Да, примерно так и было, - согласился Внушительный.

- Но ведь он - не Сынок? И - он не врет, он не живет в этой квартире. Там обосновались две девушки... вернее, уже одна. Похоже, нас кто-то опередил и активно убирает всех свидетелей. Вот только свидетелей - чего?

- Кто бы мог подумать, что в деле окажутся замешаны мелкие сявки, брезгливо заметил обладатель белой брючины.

- Вот, вот именно, кто мог подумать? - даже по голосу чувствовалось, что Тот, Кто Пытал, сейчас улыбается. - И поэтому я предлагаю вернуться к самому началу, - он сделал ударение на предпоследнем слове.

- Ну, вернись... Перейдем в другую комнату?

- Зачем? Пусть и сыщик послушает. Вроде как показательный урок.

- Пусть слушает, какая разница... Ну и что там, в начале?

- Сынок вез чемодан "капусты", так ведь?

- Так. - Банки уже закрылись, когда прибыл самолет. Он должен был остановиться в отеле?

- Вряд ли у него был иной выбор.

- Войти в отель постороннему человеку просто. А вот выйти с огромным чемоданом...

- Давай, не тяни.

- Портье помнит в лицо постояльцев, но не на столько, чтобы различить двух очень похожих людей. Очень-очень похожих людей.

- Не пойму, куда ты клонишь.

- Если мне нужна блядь, я звоню по телефону "Досуг в сауне". Если же мне потребуется няня к грудному ребенку или слесарь-сантехник...

- При чем здесь няня? - в голосе внушительного чувствовалось раздражение. Тем более сантехник?

- А вот если мне понадобится двойник...

- "Шоу двойников"! Они подыскали двойника! - обрадовался собственной сообразительности Внушительный.

- Видишь, как все просто. Как можно запросто отыскать человека с нужной тебе внешностью?

- Почему я не знал тебя раньше? - удивился Внушительный Голос. - Ты бы мне здорово пригодился, такой умный.

- Осталось найти того, кто заказал двойника.

- То, что Сынок повезет бабки, знали еще несколько человек. Но из них только одному могло прийти в голову воспользоваться двойником... Но нет, если я начну войну без веских на то оснований, ни моим врагам, ни, тем более, сторонникам, это не понравится. Ты должен найти доказательства, которые я предъявлю...

- Я?

- А зачем тебя наняли? Сделаешь дело, будешь у меня правой рукой. Ну, прямо как сын родной. Понял?

- Тогда собери ширево у братвы. Наркотики. У кого сколько есть. Кому сколько не жалко.

- А дальше?

- А дальше я как раз и собираюсь постараться.

- Но как?

- Спровоцировать. И коренастый рыжеволосый человек, чем-то неуловимо похожий на гоблина, мелодично засмеялся.

* * *

Где-то из темноты захохотала гиена.

Маша дотронулась до щеки и тут же отдернула руку.

- Кровь, - застонала она. - Он изуродовал мне лицо.

Она захотела подняться, но тут же снова приникла к земле, потому что поблизости послышался звук шагов. Шаги приближались.

"Он возвращается, - подумала Маша. - Теперь я умру".

* * *

"Теперь я умру", - подумал Колобок, как завороженный глядя на стальное лезвие с сизым отливом.

- Это всего лишь шутка, старичок, - неожиданно сообщил человек под маской. - Теперь только фото на память. Буду хвастаться перед всеми. Ну, у тебя в этом аппарате есть пленка? - он указал на "Кодак", установленный на штативе.

- Там осталось несколько кадров, - пролепетал он.

- Хватит одного, - отрезала Маска и вдруг протянула опасную бритву Колобку.

Колобок поймал себя на мысли, что вдруг понял, отчего такая бритва называется опасной - закаленная сталь была заточена до такой остроты, что одновременно пугала и манила, как пугает и манит головокружительная высота.

- Ну-ка держи, как будто ты бреешься. Нельзя ходить с такой щетиной. Такая щетина поцарапает нежную девичью кожу...

Колобок безропотно подчинился, зажал в руке костяную ручку, и так замер, пока Маска включал осветительные приборы. Но про себя он профессионально отметил, что свет установлен неправильно.

- Замечательно, - незнакомец склонился над фотоаппаратом, установленном на штативе. - Улыбаться не надо, это лишнее. Все, снято!

"Я могу вскочить и убежать", - подумал Колобок.

Но думал он безысходно.

* * *

"Я могу вскочить и убежать", - подумала Маша.

Но думала она безысходно. Потому что тело, скованное страхом, не слушалось ее.

* * *

Тело, скованное страхом, не слушалось оператора.

- Отдай реквизит, - человек в маске забрал у него лезвие.

- А побриться все же не мешает, - он зашел сзади, вдруг схватил Колобка за редкие волосы и резко запрокинул ему голову назад.