Наталья Андреева - Достаточно одной таблетки

– Опять очередь задерживают, – проворчала Шаль.

– Вам все равно еще рано, – напомнила ей Ираида Осиповна. – Полчаса еще не прошли.

– Можно мне пойти с мужем? – спросила у врача Ольга.

– Зачем? – удивился тот.

– Дело в том, что мой муж боится боли... Илья! Что ты копаешься?

Задыхающийся Шемякин подбежал к ним:

– Я! Я здесь!

– Это не больно, – утешил его врач, делающий УЗИ.

– Вы всегда так говорите, – проворчал Шемякин.

– Идемте. А жена пусть останется.

Илья Шемякин в сопровождении врача поплелся в кабинет, а Ольга присела обратно на диван.

– Мне кажется, вы пришли раньше, – сказал Алексей Ираиде Осиповне.

– Возможно, кураторы что-то напутали, – пожала плечами та. – Здесь нет такого понятия: живая очередь. Мы просто сидим, ждем.

– Где нет очереди, там нет никакой ясности, – заметила Шаль.

– Женщина, вы-то почему все время встреваете в разговор? – неожиданно сорвала на ней злость Ольга. – Вам-то какая разница, есть очередь или ее нет? Сказали: через полчаса вызовут! Сидите, ждите!

Шаль заерзала на диване.

«А она нервничает, – подумал Алексей, кинув внимательный взгляд на Ольгу. – Почему? Ираида Осиповна сболтнула лишнее? “В конце концов, есть суд”. Дословно. Что там с наследством у Шемякиных?»

Все глупости на земле совершаются из жалости.

Олечка Попова никогда не плакала в кабинете у медсестры, мужественно терпела, пока ей делали прививку. Она не плакала, упав с дерева, когда шла домой с разбитым носом, а главное, в порванном новом платье. Не плакала, когда мама больно ее отшлепала и поставила в угол. Не плакала из-за плохих оценок в школе и от безответной любви, когда два года томилась по мальчику с последней парты. Она была мужественной, терпеливой девочкой.

Но, завидев бездомного котенка, чувствовала, как по лицу сами собой текут слезы.

– Мама-аааа... Можно мы возьмем его домо-ой?

Олечка плакала, когда видела хромую собаку, когда в мышеловку попадалась мышь, даже когда муравьи, польстившись на сладкую приманку, были безжалостно утоплены. А когда кот поймал птичку, Олечка просто рыдала взахлеб! Она попыталась ее спасти, отобрала у хищника добычу и долго уговаривала: лети! Потом, когда кота побили камнями, уже возилась с ним, выхаживая. За птичку, между прочим, побили. Птичка не выжила, кот вскоре сдох, как Олечка ни старалась. Мальчика, побившего кота камнями, она возненавидела, а ведь мальчик был в нее влюблен, и причиной смерти кота стали именно Олечкины слезы.

Увы! Все глупости на земле совершаются из жалости! Если бы она так не плакала по птичке, не пришлось бы потом рыдать и по коту!

Но что тут поделаешь? Все страдающие живые существа вызывали у Ольги жалость. Она долго пыталась определить степень их значимости в своей жизни и путалась вплоть до своего замужества. Потом жалость к мужу затопила все, и какое-то время Ольга жила только ею. Потом появились дети, и она опять начала путаться. Кого надо жалеть в первую очередь: мужа или детей? И не получится ли, как с котом и птичкой?

Тети Анины мопсы были единственные живые существа на всем белом свете, которых Ольга ненавидела. Потому что из-за них страдали самые главные для нее существа: муж и дети. То есть, страдали они из-за тети Ани, из-за ее упрямства. Шемякины жили плохо, бедно. А мопсы жили хорошо, они проедали деньги, на которые Шемякины могли бы купить столько необходимых им вещей! Собак тетя Аня кормила, а семье Шемякиных помогать категорически отказывалась.

– Надо было думать, за кого выходишь замуж, – говорила тетя Ольге каждый раз, когда речь заходила о деньгах. – Вот пусть муж тебя и содержит.

Он и содержал. Но что поделаешь, если денег не хватало? Между прочим, здесь есть доля вины и тети Ани. Из-за кого племянница пошла в Институт культуры? Из-за нее!

Учась в школе, Олечка частенько забегала к тете Ане в библиотеку. Та как раз бросила работу кассира в Сбербанке, сказав, что устала, здоровье уже не то, и устроилась в читальный зал массовой библиотеки, в двух шагах от дома. Старая дева и впрямь чувствовала себя плохо, у нее начался климакс, и протекал он крайне болезненно. Невыносимая мигрень, такая, что пришлось обратиться к врачу, обмороки, непонятная слабость. А работа в банке требовала повышенного внимания – как-никак, деньги!

Новая работа тети, в отличие от старой, Олечке нравилась. В банке всегда были очереди, и если мама посылала зачем-то к тете, приходилось долго ждать, пока та улучит минутку. А в читальном зале, где теперь работала тетя Аня, Олечка могла сидеть часами, так там было хорошо. Дома выписывали только газету, на журналы денег не было, а здесь она могла получить любые! И книжки любые взять, тетя их даже на дом выдавала, из заветного шкафа под замком, где стоял дефицит.

Проходив в библиотеку года три, Олечка уверовала в то, что лучше профессии на свете нет. И конкурс, как оказалось, в Институт культуры был небольшой. И учиться всего четыре года. Мама, правда, не советовала туда поступать:

– Денег в библиотеке мало платят, дочка. Да и не престижно это.

– Зато спокойно. А за деньгами я не гонюсь.

– Молодая ты еще, – вздыхала мама. – Погоди, время придет, пожалеешь.

Но, видимо, жалость у Ольги была наследственная. Мама была такая же, из жалости к дочери она на Олечку никогда не давила, даже отшлепала один-единственный раз, за то самое порванное платье. Но и маму можно понять: платье доставали с большим трудом, из-под полы, по тетиной рекомендации. И было оно, страшно сказать, импортным! То ли польским, то ли венгерским. И Олечка, обрадовавшись, тут же пошла в нем гулять, встретив на пути то самое роковое дерево.

«Да что ж это я о платье! Тетя умерла!» – думала она в тот день, дожидаясь милицию. Но вспомнила почему-то единственный тетин подарок, да и то не купленный, а «по рекомендации». Главное для тети Ани было «не за деньги». Может, поэтому дорогое импортное платье и дня не прожило. Не от души был подарок.

И все равно Ольга тетю жалела. Она, единственная из родственников, к ней ходила. Все были уверены: из-за денег. И муж был в этом уверен. Но Ольга ходила к ней из жалости. Тетя Аня была такой несчастной, больной и одинокой! Старой девой, так и не познавшей радостей материнства. И Ольга ее иногда навещала.

Ах! Не плакала бы она так о птичке, не пришлось бы сейчас убиваться по коту! Надо было прекратить все отношения с тетей Аней после того, как та отвергла Илью! Забыть о ее существовании! И мужу о ней не рассказывать! И детям! Никогда!

Отношения у тети Ани с Ильей Шемякиным не сложились сразу. Пока Илья не появился в Олечкиной жизни, тетя Аня была к ней добра. Да, деньгами и подарками не баловала, но и от себя не гнала, и золотое кольцо с серьгами давала поносить. Даже познакомила с сыном своих хороших знакомых. Шепнула на ушко: