Наталья Андреева - Стикс - 2

— Я думаю, в деревню. Едем в Первомайское.

Свистунов не может знать о салоне красоты в центре Москвы. Он не может знать о склянке с «эфиром». На полу в сауне ничего не было. Его парни ничего не нашли, никаких следов, а капитан вообще приехал к шапочному разбору. Женщину забрал из больницы и увез в деревню. Потому что у них любовь.

— В Первомайское, — повторяет он, первым садясь в машину. — Никуда не денутся.

— Стрельба будет? — деловито спрашивает Илья и бросает в рот жевательную резинку.

— Вряд ли. Хотя… Черт его знает! Я уже понял: от капитана Свистунова всего можно ожидать. Приготовьтесь.

— Есть.

Он морщится и смотрит па часы. Полдень. В коттеджном поселке, где находится дом Алексея Петровича Ладошкина, началась операция. А у него прокол. Вчера надо было это сделать. Вчера. Но кто ж знал, что капитан такой проворный? И вообще: за каким чертом ему «Стикс»?

В это же время

Проклятые пробки! Только к полудню добрались до места! Час на трассе и два по московским пробкам. Это еще по-божески, потому что лето, многие разъехались. Бывает и хуже. Три часа ушло на дорогу, а ведь Петя Зайцев — проворный гражданин. Где он сейчас? Где бы ни был Петр Иванович, они уже здесь, на месте. Будем надеяться, что первые. Лицо у женщины, сидящей справа, зеленого оттенка. Но — терпит.

— Все. Приехали, — наигранно весело говорит он.

— Что мы здесь делаем? — безразлично спрашивает она.

— Нам надо забрать одну вещь. После этого я тебя покормлю.

— Я не хочу есть, — морщится она.

— А что хочешь?

— Пить.

— Пошли. Я по дороге куплю тебе воды. Или сок?

— Воды.

Они выходят из машины. Он оглядывается по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде бы ничего подозрительного. Все спокойно. А вдруг человека, которому она оставила на хранение бумаги, в салоне сейчас нет? Тогда не повезло. Он ничего не может сделать. Потому что не знает даже, кто этот человек? Как выглядит? Мужчина, женщина? Остается полагаться на Его величество счастливый случай.

— Место знакомое? — спрашивает у своей спутницы.

— Нет.

— Ты уверена?

— Я сейчас ни в чем не уверена! — раздражается она. — Отстань! И вообще: я умираю от жажды! Мужчины — эгоисты! Если бы ты хоть один день побыл беременным, ты бы понял, что это такое!

— Спасибо, не надо. Хотя… Если бы я хоть один день побыл беременным, заработал бы на этом кучу денег. Феноменальный случай, науке неизвестный. Как бы это организовать, а?

— Дурак! — сверкает глазами она. — Дай мне пить!

В киоске «Мороженое» он покупает бутылочку минеральной воды без газа, свинчивает пробку и протягивает женщине. Она с благодарностью берет бутылочку:

— Спасибо.

— Как себя чувствуешь?

— Уже лучше. Но здесь так душно! Дышать нечем! — жалуется она.

— Потерпи немного. Это быстро. Ну пошли?

Они подходят к дверям, над которыми красуется яркая вывеска с витиеватыми буквами: «Салон красоты». Поднимаются по ступенькам. Он первым берется за ручку и открывает тяжелую дверь. Нежно зенит колокольчик.

— Что я должна делать? — спрашивает она.

— Ничего. Абсолютно ничего. Молчи и улыбайся. Говорить буду я.

В холле умеренно прохладно, работает кондиционер. Пахнет кофе. Ему не по себе, здесь слишком уж дорого, не для простых смертных. Хотя в интерьере салона нет ни одного яркого пятна, тона приглушенные, линии прямые и четкие. Но он явственно чувствует этот запах: запах больших денег. И невольно ежится. Вот Ванька Мукаев, тот везде был своим. За наглость и броскую мужскую красоту ему все прощали. Тот бы вытащил из этих баб все, что они знают. Мигом бы раскрутил. А он…

— Что случилось? — нетерпеливо спрашивает его спутница. — Почему мы здесь стоим?

— Все. Пошли, — коротко говорит он, берет глубокое дыхание и выходит на свет, к стойке, за которой сидит модно одетая девица с огромными ногтями.

— Что вы хотели? — подозрительно спрашивает та. Одна рука опускается под стол, видимо, там находится кнопка вызова охраны. На нее уже нацелился огромный, причудливо раскрашенный ноготь.

В этот момент из-за его спины выходит женщина и неуверенно говорит:

— Здравствуйте.

— Оленька, добрый день! — оживляется девица, меняясь в лице, и вынимает руку из-под стола. — Куда же ты пропала?

— Я ее охранник, — на всякий случай говорит он. — Секьюрити. И водитель.

Весь диапазон занимаемых им возможных должностей охвачен. Он одергивает толстовку и машинально приглаживает волосы.

— Вам лучше подождать на улице, — советует девица, для которой он с этого момента перестает существовать. — Все так делают.

— Я сейчас осмотрюсь и уйду.

— Да, пожалуйста! — хмыкает девица, постукивая по столу своими выдающими ногтями, и интересуется у «Оленьки». — Новенький, да? А почему ты теперь с охраной?

Его спутница неуверенно оглядывается по сторонам и молчит.

— К кому ты хотела сегодня зайти? К Марусе?

— Я…

— Кстати, он сегодня последний день работает. Послезавтра в Париж улетает. На полгода. А сегодня запись на весь день. Так что ты к нему не попадаешь.

—Я…

— Нам бы ее повидать, — кашлянув, говорит он. Чем черт не шутит?

— Ее? — удивляется девица.

— Марусю.

Девица начинает хихикать. Потом говорит его спутнице:

— Оленька, объясни своему секрьюрити, что Маруся — это не женщина. Это гений!

В этот момент в холл шариком выкатывается тучный мужчина маленького роста. Его волосы стянуты на затылке в хвост простой аптекарской резинкой.

— Чу, слышу знакомый голос, — сладко улыбаясь, поет он. Потом всплескивает пухлыми ручками: — Маруся, ну куда же ты пропала?

— Я… — в третий раз говорит его спутница, и тут он берет ее за руку и крепко сжимает: «молчи».

— Я ж послезавтра улетаю! На полгода! В Париж! Забери же, наконец, свою вещь! А то я не знаю, что мне с ней делать? Хотел было на ресепшен оставить. Ты же сказала, что придешь на днях, и пропала! Как в воду канула! И даже не позвонила! Ай, Маруся, что это с тобой? Твои волосы! Твои брови! Твои руки! А кожа на лице? Ну разве так можно?

— У нас был тяжелый день, — вмешивается он. — Я имею в виду вчерашний.

— А это еще кто? — выкатывает на него ртутные шарики глаз Маруся.

— Я — охранник.

— С каких пор охранники стали такие разговорчивые?

— Я еще и водитель. Личный секретарь. Вы вот что: отдайте нашу вещь и…

— Нашу?

— Мою, — говорит наконец его спутница.

— Секундочку. Я, Маруся, не могу тебя сегодня обслужить, весь день расписан. А завтра у меня с утра сборы. Столько хлопот, столько хлопот! Ты себе даже не представляешь! Ну почему ты мне не позвонила? Что ж ты будешь теперь делать без меня? Впрочем, можешь прилететь ко мне в Париж. Я всегда найду время для любимой клиентки. Только позвони.