Наталья Андреева - Стикс - 2

— Заходи сюда.

Женщина неуверенно входит в калитку. Капитан разжимает руку и говорит той, что стоит рядом с ним, на крыльце:

— Ну, все, иди. С Богом.

— Я должна идти к ним?

— Да. Так будет лучше. Леся, поднимайся сюда.

— Диск, — одними губами говорит он.

Беременная женщина осторожно спускается по ступенькам и идет к калитке. Там она сталкивается с другой, в недавнем прошлом так на нее похожей. Но прическа и заклеенная щека меняют все. Теперь уже их не спутаешь. Обе невольно вздрагивают и с ненавистью смотрят друг на друга. Потом одна выходит за калитку, другая идет к крыльцу. Капитан спускается на несколько ступенек вниз и протягивает ему диск:

— Держи.

Он двумя пальцами берет диск и говорит:

— У меня в машине ноутбук, я сейчас проверю, что на нем. Если обман…

— Проверяй, — усмехается капитан. — А то я дурак выставлять фальшивку против твоих пушек.

Он с диском в руке идет к калитке, потом садится в машину и берет ноутбук. Да, это оно. Дневники Саранского, формулы, расчеты. Он аккуратно вынимает диск, кладет обратно в пластик, прячет его за пазуху и говорит:

— Обмен состоялся. Мы едем в Москву.

Женщина в другой машине. Он видит ее светлые волосы и напряженную шею. А шея у нее красивая, длинная. У этой шея красивая, у другой ноги. Ну и что? В жизни много красивых вещей, но, в сущности, все они бесполезны. Итак, обмен состоялся. Записи Саранского наконец-то у него, его любовница тоже. Это выгодная сделка. А капитан в проигрыше. Да уж, любовь — чувство неконструктивное. Мог бы выторговать себе, к примеру, новую машину. Счет в банке на кругленькую сумму. А выторговал женщину. Глупец!

Как только они выезжают за околицу, он звонит Ахатову. На часах ровно девять.

— Павел Эмильевич, диск у меня.

— Молодец!

— Я еду к вам в офис.

— Жду.

Ну, вот и все. Операция завершена. Задание выполнено на сто процентов. Будем надеяться, что следующее окажется не менее интересным.

Десятый час

Уехали. Они остаются одни. Женщина какое-то время его разглядывает, потом напряженно спрашивает:

— Руслан, да?

— Я рад, что ты меня вспомнила! — весело говорит он.

— В голове еще туман. Надышалась этой дряни, — жалуется она.

— Ничего, пройдет. Нам тоже надо ехать.

— Мы сейчас в Р-ск?

— Да.

— Я рада, что ты меня вытащил. У нас были какие-то отношения?

— Какие-то.

— Я страшная, да? — трогает она заклеенную щеку.

— Нормальная. Пройдет когда-нибудь. Ну, поехали. Время дорого. Мне надо заехать домой, кое-что взять. И тебе тоже. Нас больше не побеспокоят. Они получили, что хотели.

— Что ты ему отдал?

— Так, пустяки. Фотографии, — врет он.

— Ты его шантажировал?

— Вроде того.

Он вешает на дверь тяжелый амбарный замок и прячет ключ под нижнюю ступеньку, как у них с мамой заведено.

Едут молча. Он думает о своем, она о своем. Правил вроде бы не нарушает, но из стоящей на обочине машины с синей полосой выходит сотрудник ГИБДД и поднимает черно-белый жезл, веля остановиться. Рядом стоит микроавтобус. Тоже они, гаишники. Облава, что ли? И на кого?

— Что за черт? — пожимает он плечами, но тормозит. Правил вроде бы не нарушал.

К нему тут же подходит патрульный, козыряет:

— Сержант Попов. Прошу выйти из машины.

— Свои, — подмигивает он и достает из кармана служебное удостоверение, которое все еще при нем.

— Попрошу выйти, — настаивает сержант.

— Что за черт? — он зло хлопает дверцей. — Послушай, Попов…

В этот момент из микроавтобуса выпрыгивают четверо мужиков и бегут к нему. Он с удивлением узнает Серегу-старлея и еще троих из его отдела. Что за черт?

— Извини, Руслан, — бросает старлей и вдруг орет: — Руки за голову! Лечь лицом на капот!

— Серега, ты чего?

— Выполнять!

Он усмехается и грудью ложится на капот «Жигулей», давая себя обыскать. Из машины вытаскивают женщину. Ах, Петр Иванович! Бесчестный ты человек! Вот и верь после этого людям! Был, выходит, звоночек-то! Засада на шоссе — твоих рук дело! Отпустил, называется! Ловкач!

— Серый, не надо руки выкручивать. Я сам поеду.

— При попытке к бегству, а также сопротивления… — бормочет старлей.

— Ладно, какие счеты меж своими? Отметь в протоколе, что оружия и наркотиков при мне не обнаружено.

Их везут в управление, где с ним беседует лично полковник. Начинает с внушения:

— Ты же понимаешь, Руслан, что это никуда не годится. Ты похищаешь из больницы подозреваемую в убийстве…

— Это не так, — тут же возражает он. — Женщина, которую я увез из больницы, к делу отношения не имеет. То есть имеет, но проходит по нему свидетельницей. Потому что это Ольга Маркина.

— Как так? — удивляется полковник.

— Тимофеева — другая. Та, что была сегодня со мной в машине. Произошла ошибка. Они ведь похожи, и обе после того, как угорели, память потеряли. Вот их и перепутали. Тимофееву увез жених, а Маркину доставили к нам в районку. Теперь же все сходится вплоть до отпечатков пальцев. Я говорю, что на пистолете, из которого убили Нахрапьева, ее отпечатки пальцев. Тимофеевой Олеси. Она поссорилась со своим любовником и застрелила его. Кстати, я уже давал показания по этому делу. В прокуратуре.

— Я в курсе, — отводит глаза полковник.

— И отказываться от них не собираюсь. Я готов выступить на суде свидетелем обвинения. Если таковой состоится.

— Вот как? — в глазах у полковника осуждение. — Что ж, это разумно. Значит, обвинения в похищении с тебя снимаются. Если, конечно, она это подтвердит. Задержанная. Что является гражданкой Тимофеевой.

— Она сейчас дает показания.

«А ты, значит, шкуру свою спасаешь», — взглядом сказал полковник. А вслух:

— Если все так, как ты говоришь, мы подумаем о том, чтобы прекратить внутреннее расследование. Тем более что инцидент с дракой в ресторане исчерпан. Пострадавший забирает свое заявление. Он нам звонил.

— Так что? Я могу идти?

— Ну, раз ты увез из больницы не Тимофееву… Она добровольно с тобой поехала? Эта, как ее…

— Маркина.

— Да, Маркина.

— Абсолютно. То есть абсолютно добровольно. Мы провели вместе пару замечательных дней. После чего она все вспомнила и отбыла по месту жительства. Если я перед кем и виноват, то только перед своей женой. Я, кстати, вез ее к вам. Тимофееву. Хотел добровольно сдаться. То есть сдать ее властям. Я ж понимаю: закон есть закон.

— Что ж, иди.

— Есть!

Он, насвистывая, выходит в коридор. Заглядывает в бывший свой кабинет, где пишет показания женщина, задержанная вместе с ним. Спрашивает:

— Все в порядке?

— Что? — поднимает она голову. — Да. Спасибо тебе. Серега ловит его у дверей, морщась, говорит:

— Извини, если что не так.

— Ты уже извинился. Там, на шоссе. Я все понимаю: закон есть закон. Ты выполнял приказ. Кстати, куда ее теперь?