Наталья Андреева - Вид на жительство в раю

— Но зачем он вам?

— Пусть оружие пока будет у вас.

— Но это же незаконно!

— Алечка скоро скажет вам «до свидания».

— Давайте деньги. У меня есть дальний родственник, майор. Заведует складом. Через него я мог бы…

— Отлично!

Мероприятие влетело мне в копеечку. Оружие было куплено за мой счет. Пришлось также заплатить за то, что он нашел у кого купить пистолет. Что же касается четырех тысяч долларов, переданных мне матерью, об их судьбе вы уже догадываетесь. Мы оба действовали как дилетанты. И я, и он. Купить пистолет у родственника, пусть даже и дальнего! Это же надо было догадаться! А ты, Галя Зайкина? Нанять сотрудника фирмы, принадлежащей человеку, которого и собираются убить! Оба хороши.

Но во мне говорила только обида, а в нем -желание удержать Алечку, которая хотела новую шубку. Мы оба бредили. Тогда я еще не покрасила волосы и не купила шубу цвета «Белое золото». Во мне еще жила надежда. Или я хотела убить себя. Не знаю. Желания еще не оформились. А глупые поступки я уже совершала. Покупка пистолета. Это было началом безумия.

А в Новый год мы оба окончательно сошли с ума. Я сидела дома одна. В новом платье цвета топленого молока. С ногтями, кончики которых окунули в золото, и с новой прической. И пила шампанское. Но не пьянела. В полночь я открыла вторую бутылку и под звон курантов загадала желание вслух:

— За новую жизнь! Без него!

И выпила до дна, залпом. Потом лихорадочно стала думать: кого бы поздравить с Новым годом? Кроме мамы, с которой мы поговорили днем, и сына, поспешившего отзвониться пораньше, мои поздравления не были никому нужны. Я была одна. В городе, который остался для меня чужим. Без мужа. Без сына. Без родственников. Без друзей. И тут я вспомнила. Ну конечно! И направилась к телефону.

Трубку схватили мгновенно.

— Да! — услышала я на том конце эфира отчаянный крик.

— Это Галина.

— А-а-а-а… — Разочарованный вздох.

— С Новым годом, Илья!

— Да будь он проклят!

— Что случилось?

— Алечки нет.

— То есть как это «нет»?

— Она сказала: работа. Ей выпало быть Снегурочкой в ночном клубе.

— Выпало?

— Ну, наняли. Пообещали триста долларов, -сказал он упавшим голосом. — Скоро она будет зарабатывать больше меня. Ее нет, и она не звонит. Я подумал, что это она.

— Она уже подала на развод?

— Я не… Но ведь вы же обещали!

— Чего?

— Денег!

— Сделайте работу — и я вам заплачу.

— Какую работу?

— Убейте его.

— Кого?

— Вы знаете.

— Вы с ума сошли! Я не… не могу!

— Четыре тысячи. Долларов. Вы купите все, что она захочет. Две — аванс. Немедленно. Сходите с Алечкой на рынок. Скоро Рождество. Сделайте ей приятное.

— Когда?

— Чем быстрее, тем лучше. Я уеду к маме. Завтра утром закажу билет. Позвоню вам и сообщу, когда буду уезжать. Муж поедет на вокзал, провожать меня. Вы будете ждать его у подъезда. Это так просто. Ну, решайтесь!

— Я не… не… не могу.

— Илья, вы ее теряете.

— Хорошо, — отчаянно сказал он. — Я согласен.

— Созвонимся завтра. С Новым годом, Илья!

— С Но… Да будьте вы прокляты!

Вот так я наняла киллера и спланировала убийство собственного мужа. Я не сказала Кошкину, что купила два билета. Что непременно хочу посмотреть, как он умрет, мой супруг, и какое лицо будет при этом у Ахмурины. Машина у меня уже была. Я заранее поставила ее на платную стоянку у вокзала. Мне до смерти хотелось посмотреть, как все это будет. До смерти? Накаркала!

Дальше вы помните. Как я смотрела в его глаза, а в моем сердце тлела искорка надежды. Я в любой момент могла позвонить и все отменить. Две тысячи долларов, аванс, уже были переданы Кошкину. Но муж сделал все, чтобы обидеть меня еще больше. И все случилось.

Но никто не мог предположить, что случится потом! Какие мелочи порою решают судьбу человека! Я выпила за новую жизнь в Новом году! Но даже не представляла себе, насколько она изменится! И вы тоже. Не представляете. Подробности будут шокирующие. Загадывая желания под бой курантов, будьте осторожны!

История Гали Зайкиной тому пример. Приготовьтесь.

Собакин вошел во двор и огляделся. Вот здесь все и случилось. Джип остановился у подъезда, и как только из него вышли супруги Конановы, раздались выстрелы. Только тогда была зима, и снег моментально окрасился кровью. Вон и арка, под которой прятался Кошкин. Напротив подъезда, в котором находится квартира Конановых, — детская площадка. Сейчас заканчивается май месяц, на улице жара. На площадке играют дети. Собакин вспомнил внучку и улыбнулся. Вот выйдет он наконец на пенсию и будет вот так же сидеть на лавочке с газетой в руках, поглядывая на играющих детей. Что еще надо пожилому человеку? Греться на солнышке и смотреть на детей. И знать, что жизнь продолжается.

Но пока еще он на работе. А жизнь и в самом деле продолжается. Собакин вздохнул и направился к подъезду. С утра он звонил Лиане Евгеньевне и назначил встречу. Та согласилась крайне неохотно. Собакин и сам не понимал, зачем это делает. Дело-то ясное. Кошкин врет, никто его не нанимал. Но на фирме Конанова сказали, что Марина Юрьевна на работе так и не появилась. Как исчезла в январе месяце, так и с концами. Ее родственники всерьез обеспокоились, приезжали в Москву, объявили женщину в розыск. Но они не местные, живут далеко, и в столицу им ездить накладно. Розыск ведется пассивно, то есть никак. Ну пропал человек и пропал. Поднять статистику — так это сплошь и рядом.

Собакин собирался выяснить, куда подевался юрист фирмы. И начать с Лианы Евгеньевны. Ведь дело Конанова теперь принадлежит ей. Женя еще несовершеннолетний. Чтобы племянник не менял школу, которую заканчивает в этом году, Лиана Евгеньевна с детьми переехала сюда, в центр. Женя сейчас в школе. Дочери… Собакин кинул внимательный взгляд на играющих детей. Одна девочка тоже в школе, а другая, возможно, под присмотром няни гуляет здесь.

Он вздохнул еще раз и набрал код.

— Слушаю вас, — раздалось в динамике.

— Лиана Евгеньевна, это Собакин.

«Пи, пи, пи…» Собакин потянул за ручку, и тяжелая дверь открылась. Едва следователь вошел в подъезд, из окошка по пояс высунулась женщина:

— Гражданин! Вы к кому?

— К Лиане Евгеньевне, на седьмой этаж. Меня ждут.

— Ах, к Конановым! Ну проходите.

Женщина внимательно следила, как он заходит в лифт. Пока двери не закрылись, оставлять Собакина без присмотра не собиралась. «Жесткий фейсконтроль, — подумал он. — Мышь не проскочит». Это значило одно: показаниям консьержки можно верить. Последнее утро Конановых вырисовывалось в деталях.

На седьмом этаже Собакин вышел из лифта. Он уже побывал здесь в день, когда случилась трагедия. Перед ним была еще одна железная дверь. Собакин надавил на кнопку электрического звонка. Дверь открылась не скоро. Лиана Евгеньевна, сухощавая высокая блондинка с правильными чертами лица, выглядела крайне недовольной.