Наталья Андреева - Вид на жительство в раю

— Да. Именно так. Я занялась щитом, а она сумками. Я сказала «привет», а она только кивнула. И принялась дверь запирать. А я вернулась к щиту. Потом спохватилась. Она стояла у лифта, а я крикнула ей в спину: «Марина, у меня сегодня день рождения! Не зайдешь?» В это время двери лифта открылись, она, не оборачиваясь, махнула рукой. Некогда, мол. И уехала. Я не обиделась. У человека дела, турпоездка. Не до меня.

— Вы уверены, что это была она?

— За кого вы меня принимаете? — обиделась дама. — Зрение у меня, конечно, не очень, но ее одежду я узнаю из тысячи! И прическу. Она женщина со вкусом. Это была она. Марина.

— Большое спасибо.

Все это время нынешняя жиличка, Оля, внимательно прислушивалась к разговору. А под конец сказала:

— Здесь остались ее вещи, так я их не трогала.

— Вещи? А ну-ка, покажите.

— Так мне можно идти? — спросила дама в шортах.

— Конечно! Со щитом справитесь?

— А то!

Входная дверь закрылась, а Собакин пошел смотреть вещи Марины Юрьевны. Ничего примечательного он не нашел. Оставили то, что посчитали ненужным. Одежду, посуду, демисезонную и летнюю обувь. Все это можно купить. Ни документов, ни драгоценностей не было. Самое ценное она унесла. Это совпадает с версией следствия. Они с Михаилом Конановым были любовниками. Марина Юрьевна, юрист фирмы, была в курсе всех дел. Галина решила уехать к маме, а они собирались в турпоездку. Он поехал провожать жену на вокзал, но из-за пробок Конановы опоздали к поезду. Михаил привез жену обратно — и тут… Тут Кошкин, который его ждал, вынужден был расправиться с обоими. Марина Юрьевна, естественно, подумала, что шефа убрали конкуренты. Последнее время Конанов ввозил в страну сомнительный препарат, содержащий наркотики.

Она узнала об убийстве из вечерних «Новостей» или еще как-то. Может, ездила к нему домой, поскольку мобильный телефон не отвечал. Но узнала. И в панике решила сбежать. По ее логике следующей должна была быть она. Четвертого соседка застала ее выносящей из квартиры сумки. Марина Юрьевна очень торопилась. Взяла документы, драгоценности и в чем ходить. И исчезла. Куда? Кто знает! Женщина больше не объявлялась. Возможно, у нее были сбережения, и она решила спрятаться. Отсиживается где-нибудь. А возможно, ее нашли. Те, кто хотел прибрать к рукам фирму Конанова. Нашли и…

Собакин не удивится, если среди неопознанных трупов в городских моргах обнаружится тело юриста фирмы Конанова. Или не городских. Мало, ли куда она могла податься. В общем, дело темное, потому что здесь замешаны наркотики. А Кошкин врет. Последний штрих — визит к квартирной хозяйке. Собакин распрощался с жиличкой и пошел к Елене Викторовне.

Она жила в двух шагах. Собакина встретила агрессивно.

— А что я такого делаю? Людям помогаю! Беру как все!

— Но налоги не платите.

— Как же! Разжилась! Вам только дай! Набегаешься! Больше отдашь, чем заработаешь!

— Я к налоговой полиции не имею никакого отношения.

— Полиции! — взвизгнула Елена Викторовна.

— Меня интересует ваша предыдущая жиличка.

— Марина? Хорошая женщина.

— Расскажите о ней, — попросил Собакин. -Сколько она у вас жила?

— Года три.

— И скрылась так внезапно.

— Признаюсь, это меня удивило. — Елена Викторовна немного успокоилась и даже предложила: -Хотите чаю?

— Чаю? В такую жару?

— Ну кофе.

— Нет, ни чаю, ни кофе не хочу, — вздохнул Собакин. — Воды. Кипяченой.

— А минеральной?

— Давайте! — обрадовался он. Пока пил воду мелкими глотками, она рассказывала:

— Ничего плохого сказать про Марину не могу. Аккуратная. Я заходила к ней за деньгами в первую субботу каждого месяца. Предварительно позвонив. Иногда, если была занята, она просила прийти вечером в воскресенье. Но плату вносила в срок, аккуратно. В квартире был порядок. Я всегда считала, что с жиличкой мне повезло. И все так говорили.

— Все?

— Вы думаете, я одна этим занимаюсь? Квартиры сдаю?

— Квартиры?

— Ну что вы на меня так смотрите! Я заработала деньги, вложила их в недвижимость. Это надежнее, чем в банке. И доходнее. Не на пенсию же мне жить!

— Ну, до пенсии вам далеко, — прищурившись, посмотрел на нее Собакин. А женщина собою недурна. Откуда, интересно, деньги, чтобы вложить их в недвижимость? Но это не его дело. Собакин вздохнул: — Значит, она была аккуратна. И вдруг исчезла.

— Да. В первую субботу месяца, а это было седьмое января, я ей позвонила. Телефон не отвечал. Я подумала: Рождество. Ну, уехала. Подождала до девятого. Десятого ведь на работу.

— Кому?

— Что вы меня на слове ловите!

— Извините. Продолжайте.

— Девятого вечером я позвонила — телефон не отвечает. Вот тогда я заволновалась. Взяла ключи и пошла туда. Денег мне за январь не заплатили, и я посчитала, что квартира теперь находится в моем распоряжении. И вошла.

— Что вы там увидели? — подался вперед Собакин.

— Бардак! Вещи разбросаны, на мебели недельный слой пыли. Я подумала, что на нее это не похоже. Обшарила все, и…

Елена Викторовна осеклась. Покосилась на Собакина. Тот кивнул: продолжайте.

— В конце концов, я имею право. Квартира-то моя. Мне за январь не заплатили. Значит, имею! Никаких документов я не нашла, из чего сделала вывод, что жиличка сбежала. Даже не поставив меня в известность!

— А должна была? — с иронией спросил Собакин.

— У нас была договоренность. За месяц перед тем как съехать она обещала предупредить. И вдруг исчезла. Я от Марины этого не ожидала. — Елена Викторовна поджала губы. — А тут сосед. Сменщику, мол, квартира нужна. Русские, с Севера, один ребенок. Ну я и… Отчего людям не помочь?

— Все правильно. А Марина больше не объявлялась? За вещами, к примеру? Ведь в квартире остались ее вещи.

— Какие там вещи! Барахло! Раньше можно было бы в коммиссионку отнести, а сейчас… — Она вновь осеклась. — Я ничего не брала! Новые жильцы все запихнули на антресоли, думаю, часть выбросили. Что они не отнесли на помойку, то я отнесу. Вот и все.

— Вот и все, — эхом откликнулся Собакин. -А человек исчез. В квартире, где он жил, сделали ремонт, вещи запихнули на антресоли, и — никаких следов.

— Бывает. — Елена Викторовна пожала плечами.

— Что ж, не буду вас больше беспокоить. Но если она вдруг объявится…

— Через полгода?

— Всякое бывает.

— Хорошо, я вам позвоню.

— И если вдруг вспомните что-то важное. Я оставлю номер своего мобильного телефона. В любое время.

— Хорошо.

Уже в дверях он спросил:

— Скажите, а ее никто не искал?

— Милиция искала.

— Милиция?

— Родственники подали заявление в милицию. Они приходили. Один раз. Я рассказала то же самое.

— А кроме милиции?

— Нет. Больше никто не искал.

А вот это немного странно. Если кто-то охотился за фирмой Конанова, он должен был попытаться найти сбежавшего юриста. Но ведь это не единственный канал. Что может знать квартирная хозяйка? У Марины Юрьевны наверняка были подруги. Их бы поспрашивать.