Наталья Андреева - Гробница Наполеона

— Ну да, — сказал Сид. — Я подумал: Кира — наркоманка. Значит, ей нужны деньги на наркотики. И она пишет за мать. Всякую там порнуху.

— Это писала не Кира, — спокойно сказал Грушин. — Вот как раз постельные сцены писала Прасковья Федоровна. Так сказать, с натуры.

— Вот это да! — присвистнул Валентин Борисюк. — Чего только в жизни не бывает!

— Ну и что такого? — сказала писательница, пожав плечами. — Сид — мой муж. Он принадлежит мне. И продукт его деятельности тоже по праву принадлежит мне!

— Продукт… как? — наморщил лоб плейбой.

— Это не покинуло пределов нашего дома, — пояснила Прасковья Федоровна. — Все видеоматериалы, записи разговоров — все это у меня в кабинете. Куда ты ни разу не заглядывал.

— Выходит… Я разговаривал с шантажистом, который сидел этажом ниже? Так, что ли? — сообразил Сид.

— Я не считаю это шантажом, — слегка обиделась писательница. — Это была просто игра. Причем семейная.

— Но я же переживал! — обиделся и муж.

— А почему же тогда не остановился? — слегка осадила его жена. — Почему продолжал ходить по девкам? Тебе было хорошо. Мне тоже. Полезно. Такой богатый материал! Думаешь, легко писать? Придумывать сюжеты? А мне надо деньги зарабатывать!

— Ну, мать… — покачал головой Сид. — Ну, умна!

— Короче, оба не внакладе, — констатировал Грушин. — И если бы Сид не ошибся… Ведь я ему намекал. Шантажистка — жена! Так нет! Он убил Киру!

— Сид! — всплеснула руками Прасковья Федоровна. — Но зачем?!

— А что я, по-твоему, должен был делать? Да, я разозлился! Ведь когда я вышел на владельца почтового ящика, куда клал деньги, я у нее спросил: «Ты меня шантажируешь?» И она вытаращила глаза и сказала: «Знать ничего не знаю!» А сама колется! Значит, бабки нужны!

— Сид, — упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. — Это я воспользовалась ситуацией. Кириной квартирой. И позаимствовала паспорт у ее соседа, когда он был пьян и спал беспробудным сном, у меня ведь есть ключи от квартиры. Оформила на него мобильный, по которому тебе звонила. Так, на всякий случай. В целях конспирации. А Кира… Она действительно ничего не знала. То есть она мне потом сказала: Сид тебе изменяет. Бедная Кира! Она хотела как лучше!

— И оказалась повешенной, — подвел итог Грушин. — Я так полагаю, Сид удушил ее здесь, в каминном зале. Петлей, которую вынул из буфета. Потом нажал на рычаг, проник в кабинет и повесил Киру на крюк. Попытался имитировать самоубийство.

— Не садиться же в тюрьму из-за этой наркоманки! — презрительно сказал Сид.

— Не знаю, не знаю, — загадочно сказал Грушин. — Согласятся ли с этим присутствующие? Хотя убийство Киры самое недоказуемое. Которое и впрямь может сойти за самоубийство. Если бы не две борозды на шее.

— Так может… -робко сказала Прасковья Федоровна и поочередно посмотрела на Валентина Борисюка и Артема Дмитриевича Реутова.

— Нет уж, нет уж! — и зам по рекламе довольно потер руки. — Сядем все! Я думал: одному придется отдуваться, а тут такая компания подбирается! Хозяин фирмы, плейбой! Нам надо арендовать на троих лучшую тюремную камеру! Как, Артем Дмитриевич? Возможно такое? С телевизором, с холодильником. А Прасковья Федоровна, Маринка и Анна, как там ее? — передачи будут носить!

— Позвольте… — спохватилась Прасковья Федоровна. — Но кто же тогда убил следователя? Как мы и думали — Валентин?

— Ничего подобного, — отрезал Борисюк. — Сто раз уже повторил: я следователя не убивал! Когда я вышел из кабинета, он был жив! Это не моих рук дело!

— А чьих? — машинально спросил Артем, все еще погруженный в свои мысли.

— Киры, — сказал Даниил Грушин.

— Что-о?! — хором спросили гости.

— Все почему-то решили, что она — шантажистка. Ну, конечно! Наркоманка! Ей все время требуются деньги. А где взять? Но я снабжал Киру наркотиками бесплатно. Взамен она шпионила за обитателями дома, который ее приютил.

— Но зачем? — удивленно спросила Прасковья Федоровна. — Даня? Зачем тебе это надо?

— Да просто так! Я же говорю: собирал коллекцию человеческих тайн. И ее история — тоже клад. Маленький клад. Я сказал: равное количество шантажируемых и шантажистов. И все почему-то решили: три и три. Итого шестеро.

— Сколько же нас было на самом деле? — спросила Прасковья Федоровна.

— Восемь. Четыре и четыре. Я — туз пик. В центре. Мною было приглашено четыре шантажируемых и четыре шантажиста. В том числе тот человек, который шантажировал меня самого. Играют ведь четыре масти. А не три. Я надеялся, что к концу вечера справедливость восторжествует. Присутствующие разобьются на пары, шантажируемые расправятся со своими обидчиками, и я окажусь в выигрыше. Первое же убийство оправдало мои ожидания. Киру шантажировал следователь.

— То есть? — Писательница смотрела на Грушина с откровенным удивлением. — За что?!

— Дело в том, что после развода Кира сначала запила. Но тоска не проходила. Этим воспользовались и подсадили ее на наркотики. В то время Кира жила в отдельной квартире. Однокомнатной. Но… Короче говоря, у нее стали собираться. Она даже не заметила, как квартира превратилась в притон. И однажды ее сдали. В притон нагрянула милиция. Естественно, обнаружили наркотики. Кира клялась и божилась, что она ни при чем. И в самом деле: наркотики приносили те, кто приходил. Следователь знал кто. Но воспользовался ситуацией. Кире грозил солидный тюремный срок, между прочим. Она не представляла, что окажется в тюрьме, где придется слезть с иглы, и… Нет, в тюрьму Кира не хотела. У нее потребовали взятку. Обещали оставить в покое, если заплатит. Ей пришлось обменять однокомнатную квартиру на комнату с доплатой и съехать в коммуналку. К соседям-алкоголикам. Большая часть вырученных денег ушла на взятку. Оставшиеся деньги таяли. Вот тут-то ее и подобрала Прасковья Федоровна. А Колыванов… Он промышлял шантажом. И мелким и крупным. Как только узнал, что Кира пристроилась к знаменитой писательнице, вновь объявился и начал вымогать деньги. Кира очень дорожила вашим покоем, Прасковья Федоровна…

— Господи! Почему же она мне не рассказала!

— Она рассказала мне. Признаться, я дал ей немного денег. Взаймы. Но это не могло продолжаться до бесконечности!

— Значит, она зарезала следователя? — шепотом спросила Прасковья Федоровна.

— Ну да. Я сам заехал к Колыванову и сказал, что в курсе его бизнеса. А у моего тестя такие связи, в том числе и среди крупных милицейских чинов, что следователь напугался. Я — не Кира. Сейчас идет охота на оборотней в погонах. Чистка в органах. За них взялись всерьез. Колыванов и так сидел словно на иголках. Не сегодня-завтра его могли задержать при получении взятки. И он согласился приехать на вечеринку. Чтобы сыграть роль… Представителя закона, да. Чтобы шантажисты испугались. Это подтолкнуло бы их к активным действиям. Кира оправдала мои ожидания. Я специально не давал ей дозы, и она была на взводе. И у нее не было денег, чтобы заплатить шантажисту. А тут пришел Колыванов. Кира испугалась, что с нее опять станут требовать деньги. Никто не брал из сейфа нож. Кира осталась одна в комнате, а она знала от Инги обо всех тайнах моего дома. Подружки обменивались секретами. Так вот, она взяла нож и нажала на рычаг. В это время Валентин уже вышел из кабинета. Мы стояли в коридоре и разговаривали. Кира слышала голоса. Она зашла в кабинет. Колыванов растерялся. Он-то не знал про тайную дверь! Кира подскочила, ударила его ножом и…