Рена Юзбаши - Скинхед

— Это же мобилка! И какая крутая! Супер! Ты у меня супер! — я готов прыгать от восторга на кровате, как в детстве.

— Мне сказали, что это самая модная модель, — щеки мамы даже чуть зарделись от удовольствия. Полезла было погладить меня по головке, да наткнувшись на колючий мой ежик, отдергивает руку, словно обожглась.

— У Иры точно такая же мобилка, только по-женски отделана — с красной каймой. Не то, что мой — серо-стальной телефон. Его по всем каналам рекламируют крутые, накачанные ребята. Чем я теперь не крут?!

— У Иры? А кто это такая? — вечно бдительная мама настораживается.

— Да так, одноклассница, — как можно неопределенней и безразличней отвечаю я.

Обычно мне подарки на день рождения делали мама и Федор… Федька вечно всякую ерунду дарил.

Столь чудесно начатый день завершается настоящим сюрпризом в клубе, где меня встречают накрытым столом. Во главе праздничного убранства восседают Никита и сам Учитель.

— Привет, это в честь тебя, — в общем гуле слышится бас Данилы, очень довольного произведенным впечатлением.

Было чему удивиться — никогда я не отмечал свой день рождения за столь роскошным столом и в такой, поистине братской обстановке.

— Артем, Данила сейчас хорошо сказал: «в твою честь». Действительно, у тебя есть честь и это самое главное. Оставайся таким всегда! — это тост Учителя, он его произносит первым, после чего мы активно приступаем к поеданию того, что на столе.

— Становится тепло и уютно, чуть кружится голова и мне кажется, что окружающих меня людей я знаю давно и воспринимаю их как родных мне людей. И это, притом, что на столе ни грамма спиртного. А потом пошли рассказы Учителя о службе в армии, о Чечне, Никита все твердил о важности физической подготовки. Я вникал их каждому слову и впервые ни о чем не думал, впервые за все прожитые шестнадцать лет моей жизни ничто не тревожило меня. Мы так отмечаем дни рождения всех членов клуба, но, по-моему, лучше всего провели мой день.

В подтверждение того, что начинается новая эра, уже дома, раздается звонок Иры:

— Я тебя поздравляю, Артем! — по ее голосу чувствуется, что она слегка волнуется, и хотела бы сказать нечто большее, чем обычные пожелания о счастье и крепком здоровье. Я уже счастлив, хотя чувствую, что для полноты счастья не хватает звонка президента России.

— Кстати, у меня теперь есть собственный мобильный, — и я диктую ей номер. — А модель такая же, как у тебя: специально подобрал.

Она смеется: радостно и безмятежно, и мы с ней прощаемся. Потом мама накрывает на стол чай и мы с ней съедаем по кусочку тортика, куда она навтыкала семнадцать свечек.

А президент мне не позвонил. Но заснул я все равно счастливым сном.

Зато утром меня ждет большой сюрприз: стоило мне подойти к школьному двору, как я услышал визги, вопли, какой-то дикий шум. Я ускоряю шаг и почти вбегаю туда. Передо мной сгрудившаяся толпа, я расталкивая локтями ребят, пробираюсь вперед и то, что я вижу меня просто ошеломляет. Я сотни раз видел, как дерутся ребята, не раз сам был в самой гуще, но то, что происходит сейчас, куда круче. Манька, из параллельного класса, вцепившись в волосы девчонки, которую я не знаю, пытается ее повалить на землю. Кто-то ржет, кто-то свистит, у нескольких ребят в руках я заметил мобильники, на которые они снимают происходящее. Наконец, у Маньки получается и ее соперница повержена. Она уже на земле и теперь это отвратное зрелище должно закончиться. Но не тут-то было. Маня начинает бить ее по голове острым каблуком, кто-то из ее одноклассниц придерживает девчонку, чтоб она не отползла. Из оцепенения меня выводит колючая снежинка, упавшая мне на лицо. Я поднимаю глаза к небу, и краем глаза замечаю, как две училки смотрят на нас из окна учительской. Разумеется, никому из них не приходит в голову разнять этих двух ненормальных. Это для них просто развлечение, а мы тут можем поубивать друг друга. Нашли гладиаторов. Эта мысль и выводит меня на середину круга. Я обхватываю Маню руками, это называется клинчем и оттаскиваю от девчонки, та уже не шевелится и только прикрывает голову обеими руками.

Маня пытается вырваться, но не тут-то было. Я в нее буквально мертвой хваткой вцепился. Неужели, правда, что женщина в ярости, куда страшнее, чем любой мужик? Манька хрипит:

— Еще раз подойдешь к Павлику и я тебя просто убью, ты меня поняла?

Девчонка что-то стонет в ответ, в общем шуме этого и не разобрать. Манька, изловчившись, угрем выскальзывает из моего клинча и снова бросается к ней. Снова удар каблуком на этот раз в живот. И я, уже схватив ее для верности за волосы, выталкиваю за пределы орущего ринга. Перед нами все расступаются, и мы идем по коридору, как если бы я был тренером знаменитого боксера, провожающего его с ринга. Мне противно даже прикасаться к Мане. Разве женщина может быть такой? Я не представляю маму или Иру в такой же ситуации.

Она ноет:

— Отпусти, мне больно.

— Я уж думал, что тебе боль неведома, ты же у нас крутая! Вон, как дралась, Тайсон уж обзавидовался, — все это я ей выговариваю в углу школьного двора.

— А чего она лезет к Павлику? В следующий раз просто прирежу и все тут, — она сплевывает кровь, которая сочится из разбитой губы, но говорит это так, что понятно — не пустая угроза. И мне снова становится не по себе. Женщины ведь не должны быть такими свирепыми.

Как-то незаметно пролетело время до Нового года, и однажды утром я просыпаюсь с радостной мыслью, что не надо спешить в школу — каникулы. А с другой стороны, чему тут радоваться: вместе со школой лишаюсь и ставшей привычной возможности видеться с Ирой. Ведь последние недели мы все время вместе — в школу и со школы, пару раз нам удалось даже погулять вечером. Может, и сегодня мне улыбнется удача? Ясность в это дело можно внести не раньше двенадцати часов — раньше звонить неудобно, да и смешно свое нетерпение выказывать. А стрелки ходиков тащатся с черепашьей скоростью. Но я уже научился ждать и знаю, как забить время без телевизора и вдруг обнаружить долгожданное слияние стрелок. А вот и ее голосок сообщает, что она тоже скучает дома, и даже намеревалась мне звонить. К черту телефон — я мигом выскакиваю на улицу, чтобы возникнуть через несколько минут перед ее домом. А к чему рюкзак у меня за спиной? Уж не в поход ли я собрался в ближайший лес? Ах, не в лес, а на каток. Ценю за юмор.

— Так, вот, дорогой Артем, — она так и говорит: «дорогой»! — легче научить корову летать, чем ее кататься на коньках.

— Это оттого, что вам, сударыня, с тренером не повезло. Со мною все будет по-другому, — успокаиваю я ее.

— Неужели? Однако учти, если я убьюсь на льду, то мой призрак будет преследовать тебя до конца жизни.