Милан Николич - Современный югославский детектив

— И тогда какие-то звуки донеслись из соседней, точнее, из этой комнаты. Мы же вели переговоры в вашей, а оттуда…

— Бросьте, не преувеличивайте…

— Оттуда до нас донеслись какие-то непонятные звуки. Диззи испугался, считая, что это не иначе как грабитель, хотя меня это не встревожило, поскольку я знал, как в агентстве обстоит дело с наличными деньгами. Я достал револьвер и потихоньку открыл дверь. В темноте я нащупал выключатель, зажег свет и вошел с револьвером на изготовку. А за моим столом сидела, точнее, лежала, опустив голову на руки, известная особа и громко храпела, совсем как сборщик хлопка!..

— Не храпела!

— Храпела!

— Я никогда не храплю. Не имею привычки. Можете спросить…

— У кого?

Она отвернулась.

— Вы храпели, пока мы мучились в приемной, и, кроме того, я потратил массу времени и денег, пытаясь дозвониться вам домой и еще бог знает куда, стремясь отыскать вас!

— Вам достаточно было войти в свой кабинет, чтобы найти меня!

— Кто бы мог подумать?!

— Все это потому, что вы не привыкли сидеть на своем месте.

— Вы слишком много себе позволяете!

— Я?!

— Вы! И вообще, ваше поведение… должен сказать с полной ответственностью, что ваше поведение переходит всякие границы!

— Ах, так? — ответила она дерзко и выходя за рамки приличия. — А я считаю, что заслуживаю вознаграждения за сверхурочную работу, даже премии!

Затем я… нет, нет, вам это уже известно, не стану повторять, мне самому это невмоготу — ссора с Кэт, столкновение с секретаршей, тирания мисс Карсон.

В ушах у меня еще звучал стук двери, которую она захлопнула.

Нахалка!

Ох, как же я устал! Умиротворенный Диззи быстренько помчался домой и теперь, наверное, спит себе в мягкой постели, на удобной подушке, заткнув ватой уши. А я должен бодрствовать, терпеть издевательства, трепать себе нервы, и все это невыспавшийся, утомленный, с тяжелой головой. Уф!

Ручка двери незаметно изменила положение, дверь скрипнула, приоткрылась, в узкой щелке показался огромный глаз.

— Кэт, родненькая!

Грудной голос, в котором плавали колючие льдинки, произнес:

— Между прочим, к вам клиент!

— Пригласите его, Кэт!

— Это моя обязанность!

— Какая обязанность?

Дверь еще немного приоткрылась, и показалось плечо и грудь, обтянутые маечкой из египетского хлопка.

— Я здесь случайно, — сказала она, — точнее, перед уходом. Хочу сообщить вам о человеке, сидящем в моей комнате, только из любезности, которую я оказала бы любому жителю Соединенных Штатов.

Я попытался жестом пригласить ее в кабинет. Какое-то время она колебалась, победила многомесячная привычка.

— Что еще?

— Кэт, у меня нет времени ссориться. Забудем все, что было, я забуду все, что вы мне наговорили, и…

Теперь она находилась в моем кабинете и закрыла за собой дверь, которая отгораживала нас от неожиданного посетителя.

— Вы забудете? Вы?! А что, например? Что сказанное мной не было истиной, самой подлинной истиной, самой нерушимой и откровенной, подкрепленной неопровержимыми доказательствами?!

Я дождался, пока она вынуждена была вздохнуть, и прервал ее:

— Кредитор или клиент?

На какой-то момент она заколебалась. Совсем ненадолго: ситуацию надо было использовать до конца.

— Вы думаете, он может заплатить?

— Тот, за дверью?

Я убежденно кивнул и уставился прямо в ее темные зрачки.

— Не хотите же вы сказать, что там опять Дионисий Пиппинс?

Она решительно покачала головой.

— И речи быть не может. Это деловой человек, хорошо одетый, изысканный, с серыми глазами, уверенными движениями. Джентльмен!

— И давно он там?

— Да… — Кэт задумалась. — Вы как раз рассказывали о любезном полицейском, который предоставил вам служебную машину. Я тогда выскочила за носовым платком и застала его там…

— Так долго ждет?

Она пожала плечами.

— У нас были неотложные дела, ведь так, шеф? Кроме того, разве плохо, если клиент некоторое время потомится?

Я улыбнулся на это «шеф», однако чуть-чуть. Думаю, она вообще не заметила. Тем более что продолжение разговора было официальным, холодным, таким, каким подобает быть беседе работодателя с подчиненным.

— Мы должны быть предупредительными с нашими клиентами. Они находятся в большом затруднении, иначе бы не обратились к нам. В ужасном затруднении, если обращаются в агентство «Фиат-люкс», а не куда-либо еще. Кроме того, этот джентльмен обращается в необычное время, на рассвете, значит, его сильно припекает. Пригласите его, мисс Карсон!

Кэт протянула руку и, не оборачиваясь, открыла дверь.

— Войдите, — позвала она. — Шеф вам все-таки уделит пять минут. И ни секунды больше!

Я пригладил волосы, поправил очки и потянулся к галстуку, но его на клетчатой рубашке не было. Вообще-то не в моих правилах принимать клиентов одетым для прогулки, однако сейчас ничего исправить уже было невозможно. К тому же и время было неприемное.

— Ну, — обернулась моя секретарша к дверям. — Чего же вы ждете? У вас мало времени!

Я не слышал ничьих шагов, никто не появлялся в кабинете. Кэт смущенно на меня поглядела, и я жестом дал ей понять, чтобы она вышла к посетителю. Она послушалась и пошла к застенчивому клиенту. Оттуда, из первой комнаты, сообщила:

— Его нет! Его уже нет! А совсем недавно он сидел здесь!

Меня это возмутило.

— Видите, к чему приводит ваша небрежность! От нас ускользнул клиент, который наверняка собирался оставить нам по меньшей мере сотню, если не больше долларов! Пусть это будет в последний раз, когда вы так…

— Все-таки он здесь!.. — сообщила она из приемной.

— Хм… так пригласите же его!

— Не могу!

Чего она опять вытворяет? — подумал я и решительно направился к дверям.

— Он мертв! — уведомила меня Кэт и указала на человека, лежавшего на полу за ее письменным столом.

Это был приличного вида молодой человек. В модном, хорошо сшитом костюме, с пестрым галстуком, в дорогих начищенных туфлях. Он олицетворял собой подлинную картинку, этакий образчик джентльмена. Олицетворял, повторяю, потому что не было ни единой детали, нарушающей впечатление. Удар в лицо деформировал отменной формы голову, изувечив часть щеки и челюсть, и превратил привлекательного мужчину в покойника, один вид которого приводил в трепет.

— Видите, что вы опять натворили, — упрекнул я свою секретаршу и подошел к трупу.

— Я? Да я к нему не прикасалась! Он и не давал повода!

— Я не говорю, что вы его убили, но косвенно вы виновны в его смерти!

— Это уже переходит все границы! Вы еще обвините меня в убийствах, происшедших в Нью-Йорке за последние два месяца! Кроме того, у меня есть алиби. Я была с вами! Этого вы не можете отрицать!