Джон Андервуд - Код Шекспира

— Ладно, ладно. А вот инициалы: «М. Т.». Я думаю, это Марк Твен. Но Твен писал обо всем на свете, и я не имею ни малейшего представления о том, что мог иметь в виду Льюис.

— Угу, он мог иметь в виду все, что угодно, — нетерпеливо проговорила она. — Кроме того, откуда тебе знать, что речь идет не о Мег Тилли. [16] Мег Тилли (р. 1960) — американская актриса, танцовщица, писательница. Или о каком-нибудь знаменитом спортсмене? — Она откусила еще кусок бутерброда. — А «Оксфорд» — имеется в виду университет?

— Думаю, да. Он там учился и как-то с ним связан.

— «ПВЗ» может быть кем или чем угодно. — Она продолжала изучать список. — Хммм. «В. А.» как в «Ветеранской администрации»?

— Только не в Англии. К тому же Льюис не ветеран.

— И «Дознание»?

— Обычно речь идет о судебном расследовании смерти.

— Я знаю, что это такое. Но, насколько я понимаю, он был еще жив, когда писал это. Странно. — Она ткнула пальцем в следующую строчку и посмотрела на Джейка. — «Апок.»? Что это такое? Апокалипсис? Он что, принадлежал к числу заговорщиков-террористов? Как в фильме «Четыре всадника Апокалипсиса»? Если так, это пугает.

— Давай не будем придавать этой записи слишком большое значение. Может, это какой-нибудь «апокриф».

— Не думаю. А как насчет этого? «Ламбет»?

— Мне удалось выяснить, что Ламбет — это дворец, находится на противоположной стороне от Вестминстера.

— Я слышала о нем, — нахмурившись, сказала Мелисса. — А две последние записи? «Гоффман» и «Герберт». Не вызывает сомнений, что это имена. Но они могут принадлежать кому угодно.

— Ассистентка Льюиса Глория думает, что Гоффман — это книга, но она не знает наверняка или не хочет говорить. Я проверил на «Амазоне», но безрезультатно.

— Да, маловато сведений, — заявила Мелисса и, подойдя к окну, стала смотреть на залитую дождем улицу.

— Итак, — сказал Джейк через некоторое время, с опаской откусив кусок хлеба с сыром. — Теперь, когда ты здесь, с чего бы ты начала?

Мелисса несколько минут раздумывала над вопросом.

— Папа, — задумчиво проговорила она. — Я всегда хотела взглянуть на «Глобус».

Он уставился на нее, удивленный неожиданно острым вкусом сыра.

— Совсем неплохо. Какой глобус?

— Шекспировский «Глобус», — пояснила Мелисса. — Знаменитый на весь мир театр. Алло? — Она махнула рукой в сторону реки. — Я читала о нем у «Фодора». Он как раз за мостом, около места, которое раньше называлось Банксайд. [17] Район Лондона на южном берегу Темзы. Мы можем поехать туда на подземке, а от нее дойти пешком.

— Ты хочешь посмотреть спектакль? Мелисса, на улице идет дождь. Разве «Глобус» не открытый театр?

— Это Лондон, здесь постоянно идет дождь. Ты когда-нибудь слышал о плащах и зонтах?

Как всегда, он проиграл в споре.

Погода становилась все хуже, а вместе с ней — и настроение Джейка. Несмотря на то что они взяли зонты, оба промокли насквозь к тому моменту, когда добрались до Банксайда. Новый театр «Глобус» в Саутуорке находился неподалеку от того места, где стоял прежний «Глобус», а также «Театр Розы», который за прошедшие века погиб усилиями самых разных строителей. Но Джейк решил, что «Глобус» выглядит вполне настоящим, с деревянными панелями и крытой соломой крышей, хотя он подозревал, что под ней прячутся более надежные крепления. По требованию Мелиссы Джейк послушно встал в очередь и купил два билета на экскурсию. Билетер пообещал, что, несмотря на погоду, она будет «весьма информативной». Они решили не ходить вечером на представление, учитывая, что на улице шел дождь, а в театре не было крыши. Пока они ждали начала своей экскурсии, Джейк оглядывался по сторонам, изучая окрестности и людей, решившихся прийти сюда, невзирая на погоду. В основном это были туристы, некоторые явно американцы, другие из самых разных стран. Он заметил двух мужчин, либо китайцев, либо японцев, седого, средних лет мужчину из Южной Азии, подвыпившую молодую пару из России, которая из-за чего-то увлеченно ссорилась, африканскую семью и еще несколько человек, чью национальную принадлежность он определить не сумел, возможно, они были с Ближнего Востока, что нисколько не улучшило его настроения.

«По крайней мере, среди них нет молодых парней с рюкзаками», — подумал он и тут же прогнал эту мысль.

Как раз наоборот, здесь собрались хорошо одетые деловые люди с женами в шалях.

Дожидаясь своего часа, Джейк принялся рассматривать разные произведения искусства, выставленные в вестибюле, и заметил стильную афишу нового спектакля «Глобуса»: «Тит Андроник». Длинный список знаменитых актеров, занятых в постановке, его удивил.

— Интересно, каким образом не приносящий прибыли «Глобус» может позволить себе таких «тяжеловесов»? — проговорил он.

— Легко, — ответила Мелисса. — У них имеются спонсоры.

Она указала на нижнюю часть афиши, где аккуратным елизаветинским шрифтом было написано: «Благодаря поддержке „Бритиш эруэйз“, „Би-пи“ и „Авена глобал партнерс лтд“».

«Интересно, кто они такие? — лениво подумал Джейк. — Судя по всему, деньги у них имеются».

Жизнерадостная англичанка средних лет в блейзере и с оксфордским акцентом сообщила, что она будет их гидом, и экскурсия началась. Она провела их в сам театр, где они прошли через деревянные ложи (в прежние времена это были обычные скамейки) и по сырому земляному полу партера поднялись на сцену. Здесь гид раскрыла зонт и четкими фразами, произносимыми деловым тоном, поведала своей быстро промокшей насквозь аудитории сомнительную историю о том, как жестоко соперничали между собой старый «Глобус» и соседствовавший с ним «Театр Розы».

— Разумеется, в «Глобусе», — говорила она, — играла труппа актеров лорда Чемберлена, они ставили новые пьесы Уильяма Шекспира, в то время как «Театр Розы» Филипа Хенслоу придерживался прежних стандартных пьес Марло и «Университетских умов». [18] Кружок драматургов «Университетские умы», куда входили поэты Д. Лили, Т. Нэш, Р. Грин, Дж. Пил и Т. Лодж.

Мелисса ткнула в бок отца, который явно отвлекся.

— Слушай, — настойчиво прошептала она.

— Пьесы некоторых предшественников Шекспира имели многочисленных сторонников, и между театрами существовало соперничество. Известно, что после представлений зрители обоих театров выходили на улицы и устраивали драки, пытаясь таким образом установить, какой драматург лучше. Последователи Шекспира обычно цитировали строчку из «Ромео и Джульетты»: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».

— Разумеется, так наш Бард потешался над своими соперниками, — продолжала она. — Легенды гласят, что в «Театре Розы» отвратительно воняло, так как посетители постоянно мочились в расположенные неподалеку канавы.