Алина Егорова - Ангел-хранитель

Дом Георга сразу очаровал Лену. Он стоял на возвышенности и задней своей стеной примыкал к горе. Терраса выходила на юг. С нее открывался завораживающий вид: море и вдали белые, как платье невесты, корабли. Лена ходила по городу с блестящими глазами, как пятилетняя девочка, попавшая в сказку. Ее поселили в маленькой, но очень уютной комнате на втором этаже, красоту которой она смогла оценить только утром. Вино оказалось коварным. Сидя за столом, Лена опьянения совершенно не ощущала, словно пила воду, но стоило ей подняться, как земля поплыла у нее из-под ног.

Южане встают рано и к полудню успевают переделать кучу дел. Лену никто не тревожил, и она могла спать, сколько хотела.

Сидя на широкой кровати в отведенной ей комнате, она смотрела, как за окном собираются тучи. Пошел третий день ее пребывания в доме Георга. В свой дом горец пригласил ее не просто так, о чем она скоро узнала.

– Хочу тебя познакомить со своим племянником, Миндией. Скажу сразу, он человек серьезный и ему нужна жена. Миндия живет не здесь, а в Хуапе. Это недалеко от Сухуми.

Племянник на Лену не произвел особого впечатления. Он был совершенно не похож на мужчину ее мечты: среднего роста, щуплый, усатый, на вид – около тридцати пяти лет, с невыразительным кавказским лицом. Говорил он скучно, неинтересно и не произнес ни единого комплимента в ее адрес. Но зато он поразил ее своим размахом – преподнес ей овечью шубу и огромные серьги с рубинами, а вечером повел Лену на набережную, в ресторан.

Все получилось, как она хотела: щедрый кавалер, ресторан у моря, дорогие подарки. Но все было совсем не таким: и кавалер не тот, и жизнь не такая, хоть и красивая. Миндия сделал ей предложение, и следовало дать ему ответ. Лена понимала, что в случае отказа ей придется покинуть дом Георга. Следовало принять решение. Разумнее всего – телеграфировать в Москву, попросить у мамы денег на обратный билет. Мать, конечно, не миллионерша, у нее каждая копейка на счету, но деньги она найдет и в беде дочь не оставит. Вот только потом мама всю жизнь пилить ее будет: «Я говорила, а ты не слушала! Смотрите, какая самостоятельная стала, все сама знает, во всем разбирается, но чуть что – мама, помоги! То-то, впредь будешь слушать, что тебе говорят».

Мать Лены работала на заводе, считалась передовиком производства и очень гордилась тем, что ее портрет висит на Доске почета. Лена насмотрелась на мать и ни за что не хотела жить так же. «Что она в своей жизни видела, кроме работы? – рассуждала Лена. – Ни платья выходного, ни бус, ни колец – ничего, мужа – и того нет! Лишь однажды мать была у моря. До войны, когда мне было четыре года. А потом, в лучшем случае, отдыхала на чужих дачах в Подмосковье. Куда это годится? Война давно закончилась, и жить надо радостно, не так серо и уныло, как прежде».

Матери надоело учить уму-разуму свое взрослое дитя. Она была женщиной практичной и смотрела на вещи трезво. Она не одобряла стремления дочери к красивой жизни, считала это дурью, но выбить ее из хорошенькой головы Лены не могла.

– И в кого ты такая уродилась? – удивлялась она. – Но ничего, жизнь тебя научит, все на свои места расставит.

Безапелляционность матери Лену раздражала. Почему это она считает, что иначе, чем у всех прочих, жизнь ее дочери сложиться не может? Разве она не хорошенькая? Все говорят, какая она красавица. И не дура ведь! Мать сама же об этом ей говорила, а она просто так не скажет. Так почему же Лене, умнице и красавице, не жить лучше, чем другим? Она достойна красивой жизни и докажет это всем. И матери, и соседкам, провожающим ее косыми взглядами, и этому неудачнику – Калинкину!

Нет, возвращаться домой с видом побитой собаки ни в коем случае нельзя. Не дождутся!

Лена взглянула в огромное зеркало, висевшее на стене, и, в очередной раз убедившись в своей привлекательности, пошла к Миндии.

– Пусть она будет счастлива, пусть она будет счастлива… Господи, сделай так, чтобы Ленка была счастлива! – словно в забытьи шептал Архип.

Проводив любимую девушку, он отправился домой пешком. Солнце уже палило достаточно жарко, но горожане не торопились выйти на улицу – они еще отсыпались после трудовой недели. Калинкин не заметил, как отмотал полтора квартала и оказался в сквере – свежем и тихом, пока еще не наполнившемся голосистой детворой. Его одолевали разные думы, преимущественно тяжкие, и были они все связаны с Леной. Он словно чувствовал что-то неладное, но ничего поделать не мог – она вольна поступать, как считает нужным, и любить, кого захочет. Архип пытался себя обмануть – он надеялся на взаимность. Пусть не сейчас, но хотя бы потом Лена его полюбит, увидит, какой он хороший, оценит все, что он для нее делает, и подарит ему счастье. Он подождет, лишь бы она была потом с ним. Но разум подсказывал Архипу, что этому не бывать. Его любимая абсолютно к нему равнодушна. Ну не лежит у нее сердце к нему, что ж тут поделаешь! И Архип решил ее отпустить, как бы горько это ни было для него. С отъездом Лены для юноши опустела вся Москва, весь мир и его сердце. Стало ему очень одиноко и неуютно в этом большом городе. Он поднял глаза и посмотрел вдаль, где виднелось небольшое строение. Серые купола и золотые кресты на фоне небесной синевы – храм Воскресения Христа.

– Храни ее Господь, – прошептал Архип. Он оглянулся по сторонам и украдкой перекрестился.

О том, что Лена вышла замуж и осталась в Абхазии, Архип узнал от ее матери. Это случилось через год после их расставания. Он взял адрес и поехал к ней на Кавказ.

Лена жила в горном поселке, от которого до моря было далеко. Ее дом Архипу показался тоскливым – одинокий, словно луна в небе, только поле вокруг и ущелье неподалеку. В дом Архип заходить не стал, все-таки он Лене не родственник, а она – замужняя дама. Он наблюдал за ней издали, когда она выходила во двор. Поговорить они смогли только на рынке, в Сухуми, куда в субботу поехала Лена за продуктами. Лена была одета в долгополую одежду, ноги скрыты юбкой почти до пят, на голове – платок. Архип заметил, что Лена раньше так не одевалась. На ее загорелом лице обозначились первые морщинки, в больших бирюзовых глазах поселилась печаль.

– Архип? – удивилась она.

– Я приехал узнать, как ты? У тебя все хорошо? Ты только скажи. Если тебе здесь плохо, я тебя заберу!

Лена осталась верна себе. Гордый взмах головы, насмешливый взгляд и снисходительный тон: мол, у меня все отлично, Архипушка! Заботливый муж, и дом – полная чаша. С чего ты взял, что я с тобой захочу уехать? Мне и здесь хорошо.

Лена подняла свою большую корзину и направилась к прилавку с рыбой. Архип остался стоять, глядя ей вслед.

«Здесь ужасно. Я так измучилась! Забери меня обратно, в Москву!» – хотела закричать Лена, но самолюбие взяло верх. Она долго и придирчиво выбирала рыбу, украдкой поглядывая на Архипа. Наконец Лена не выдержала, вернулась к нему и разрыдалась: