Марина Серова - Как в индийском кино

– Я все поняла, – кивнула я, чувствуя себя неловко, хотя подобную отповедь я вполне заслужила, хоть и произнесена она была самым вежливым тоном. – Зовите!

Появившиеся на его звонок женщины, лет тридцати пяти на вид, были настоящими хохлушками, крепко сбитыми и аппетитными, как пончики. Чувствовалось, что ущипнуть их так же невозможно, как хорошо надутый мяч. Обе смотрели на меня с нескрываемой надеждой, а потом одна из них не выдержала и сказала:

– Шановная пани, вы вже пошукайте пана Вадима. Вин такий добрий, такий щирый.

Они обе, естественно, понимали, что без него работы у них никакой не будет и придется искать новую, и еще неизвестно какую, да и будет ли она вообще.

– Я найду, – твердо пообещала я. – Но вы должны мне помочь.

Тут они с величайшей готовностью уставились на меня, и вторая спросила:

– Так чого робыть?

– Расскажите мне абсолютно все, что происходило в пятницу, в мельчайших подробностях, – попросила я.

– Пан Вадим много работав, ой много, – начала одна. – Усю ничь кофе пив да курив, пив да курив. А потом мине позвонив и казав, шо спать лягяе, и я отдыхать можу.

– А утром позвонив, и я ему завтрик принесла, – продолжила вторая. – Оладушки з медом…

– Это неважно, что он ел, – отмахнулась я.

– Я ему казала, что борщ з пампушками буде, он его дуже любить, – продолжила она, – а вин казав, шо в другим мисте поист, тай кофе попросив. Ну я и принесла. А потом вин позвонив и казав, шо до дому пийдеть. И уйшов. Усе.

– Больше ничего? – уточнила я.

Она подумала и сказала:

– Смурной вин був, казав, шо пийдеть свий долг сполняти.

Поняв, что ничего нового я у них не узнаю, я хотела было отправить их вниз, но, вспомнив о том, что мне еще предстояло изучить личное дело Смирнова, которое, как я поняла, мне ни в коем случае не позволят вынести отсюда, а время уже позднее, попросила:

– А принесите-ка мне побольше самого крепкого кофе.

Они покивали и ушли, а я повернулась к Красавчику:

– Михаил Иванович, вы не возражаете, если я поработаю здесь. Тут как-то комфортнее, чем в соседнем пустом кабинете. Обещаю, что в секретных документах копаться не буду.

– Конечно, работайте, – с готовностью согласился он. – И девушками распоряжайтесь так, как вам нужно. А секретные документы Вадим Сергеевич мне еще в пятницу перед уходом с рук на руки сдал, и теперь они в сейфе. Я могу еще чем-то вам помочь?

– Нет, спасибо. День сегодня не из легких, так что отдых и вам не помешает.

– Я на всякий случай останусь в комнате охраны, так что, если понадоблюсь, то без малейших колебаний… – он протянул мне визитную карточку.

– Но дверь-то вы закроете, – хмыкнула я.

– Обязательно, – кивнул он. – Но вы сможете позвонить, и я тут же приду. Желаю вам плодотворно потрудиться.

С этими словами он ушел. А я… Черт! Любопытство сгубило кошку, но так ничему и не научило остальных! Я решила посмотреть, что у Смирнова в ящиках стола – если комната все-таки просматривается, то я всегда могу объяснить это тем, что искала какие-нибудь зацепки, способные помочь в поисках. Естественно, что тут до меня наверняка хорошенько покопался Красавчик, но… Любопытство! Ничего полезного я, конечно же, не нашла. А вот на начатый блок сигарет «Мальборо» наткнулась, причем самых настоящих, американских. Курить я бросила, так что бестрепетно положила сигареты обратно. Тут и кофе подоспел, причем большущий кофейник, и блюдо с малюсенькими, но как выяснилось, вкуснейшими пирожками с разнообразной начинкой, и я, с комфортом устроившись на диване, стала просматривать бумаги.

Раскрыв папку, я поняла, что начинать надо с конца, потому что сверху лежали самые последние документы. Я читала и попутно записывала в органайзер все, что мне предстояло сделать.

Итак, родители Вадима поженились, когда мать была студенткой мединститута, а отец – курсантом военного училища, и Вадим родился в Тарасове, но уехал отсюда ребенком. Потом гарнизонная жизнь отца, мать работала вольнонаемным врачом по месту службы мужа… Так, Хабаровск. Оттуда Сергей Вадимович Смирнов был направлен в Афганистан, а вот живым уже не вернулся, погиб. Вадим с матерью прожил в Хабаровске до окончания школы, причем с золотой медалью – ну это, видимо, командование пошло навстречу вдове и оставило ее поработать, пока сын школу не окончит. Далее они вернулись к родителям матери в Тарасов. Тут Вадим поступил в экономический институт… Ага… А женился он на втором курсе перед зимней сессией на Ларисе Ивановне Шмаковой. Ну понятно! Студенческий брак! Странно, что он так долго продержался. Хотя… При таком тесте как-то не очень выгодно разводиться было – он же явно не из простых. А вот сейчас… Сейчас, судя по тому, как бушевал Куратор, Вадим для людей гораздо более ценен, чем его тесть, и, если… Тьфу! Не если, а когда он найдется, то Вадим вполне сможет послать эту семейку куда подальше. Что у нас дальше? А вот дочка Жанна! Как я и предполагала, родилась через пять месяцев после свадьбы, значит, это был брак по залету. Странно, мать – врач, а не научила сына предохраняться. Ну да ладно, это сейчас уже неважно!

Кофе был превосходен, крепок и ароматен, но… Время-то уже за полночь, а я за день намоталась так, словно не я на машине ездила, а ее за собой тащила. Одним словом, я начала клевать носом. Второй кофейник помог, но ненадолго. Тогда я отправилась в ванную и осторожно, чтобы не повредить макияж, ополоснула лицо холодной водой. Вернувшись, я нажала на звонок, и в комнате мигом появилась Оксана.

– Будьте добры, принесите мне, пожалуйста, еще один кофейник с кофе, – попросила я.

– А як же, – с готовностью ответила она и чуть ли не бегом скрылась из виду.

Вернулась она довольно быстро и поставила на стол не только большой кофейник, но и блюдо с домашним рассыпчатым печеньем.

– Снидайте, будь ласка! – радушно предложила она и ушла.

Холодная вода и кофе сделали свое дело, я снова взбодрилась и стала изучать документы дальше.

Оказалось, что сразу после сессии Вадим перевелся на заочное отделение и поступил на работу в Тарасовское отделение Центробанка. Интересно, а как он туда попал? Тут я вспомнила, из какого дома вышел, а, точнее, выбежал в пятницу Вадим, и поняла, что тут не иначе как сработала мохнатая лапа его тестя. Угу! Там-то Вадим и проработал до того момента, как перешел в «Янтарь», то есть… Нет, он не перешел, это фирму ради него создали. Ну с биографией все, теперь почитаем доносы или, как тут изящно написали, рапорты на имя какого-то Сазонова, не иначе, как это предшественник Красавчика, а подписаны они были каким-то Трифоновым. А поскольку все они касались поездок Вадима, то я поняла, что это был тот самый уволившийся постоянный водитель Смирнова.