Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров

– Градусов тридцать в тени. Вода в море плюс двадцать четыре, – продолжал рапортовать парень, и профессор поглядывал на него почти с гордостью, как на любимого ученика. А тот, видно, понял, куда клонит журналист, и, уже без наводящих вопросов, заявил: – По бухгалтерским документам к тому времени на пляж было продано сто восемьдесят четыре билета. Ну, и человек тридцать через пирс пробрались, зайцами, – как мы ни боремся, все равно лезут. Расстояние от берега до места происшествия все свидетели, конечно, оценивали по-разному. Но в одном были едины: Корсакова находилась далеко за зоной купания.

Эдик выдохся. А Полуянов со значением произнес:

– Кстати. О ЧП с Лидой Корсаковой в газету написал Иван Петрович Крамаренко.

Мужчины переглянулись.

Дима перевел взгляд с директора института на его заместителя и с нажимом добавил:

– Тот самый старичок, что вчера утонул. Здесь же. На вашем пляже.

– Надо же! Это он написал в «Молодежные вести»? Пенсионер везде успевал… – задумчиво произнес Вадим Андреевич.

А помощник его взвился:

– Вы и в его смерти нас обвинить хотите?!

– Эдик, – предостерегающе произнес профессор.

Однако юноша продолжал петушиться:

– Да Крамаренко почти восемьдесят лет было! Старый гриб. А вчера шторм бушевал – пять баллов! Только сумасшедший в море пойдет.

– Подожди, – остановил подчиненного Вадим Андреевич. И мягко обратился к Полуянову: – О мертвых, конечно, или хорошо – или ничего. Но вы вообще с биографией Ивана Петровича знакомы?

Дима неопределенно пожал плечами. А директор с нотками грусти в голосе продолжил:

– Крамаренко, царствие ему небесное, нашей местной знаменитостью был. Первый на весь Приморск борец за правду. Дон Кихот. Однако горе тому, кому он вызывался служить.

Сметливый Эдик мигом понял, куда клонит шеф, подхватил:

– Вот вам пример. Есть в городе пельменная «Тополек». Популярное место, чистенькое. Очень дешевое. А пенсионер себе в голову вбил: якобы там собачатиной посетителей кормят. Иначе просто невыгодно столь низкие цены держать. Смешно, согласитесь. Но он и в СЭС постоянно писал, и в мэрию, и в край. Пельменную проверками замучили. Директор уже к нему домой ездил, молил: дай работать спокойно. Но Ивану Петровичу, если что втемяшится. – И он досадливо махнул рукой.

– Вот и нас преследовал, после… после трагедии с Лидой, – вздохнул Вадим Андреевич. – Постоянно в нашей акватории на своей лодке торчал. За пляжем в бинокль наблюдал. Информацию вроде собирал. Ну а что с ним поделаешь? Не гнать же его.

– Что же он, интересно, надеялся здесь увидеть глубокой ночью? – задумчиво произнес Полуянов.

– Да сумасшедший он просто был! – раздраженно воскликнул Эдик. – Мания преследования у человека! То есть в смысле других преследовать, доставать!

А профессор со значением произнес:

– Я не знаю, в чем хотел нас обвинить Иван Петрович. Но вы, Дима, взрослый, разумный человек. У вас есть возможность самому судить. Мы – институт, все сотрудники, лично я – для прессы полностью открыты. Хотите посмотреть лаборатории, пообщаться с людьми, выяснить, как все на пляже организовано, буду рад оказать вам любое содействие. Звоните лично мне.

И лицо абсолютно доброжелательное, ни единый мускул не дрогнул.

«Попробуй к нему подобраться!»

Хорошенькое задание!

Митрофанова полночи не могла уснуть, в раздражении внимала нестройному хору: Димино сопение, уличный смех, музыка из прибрежных ресторанчиков. А когда небо озарилось нежно-розовой полоской рассвета и пьяные голоса за окном сменились тревожным клекотом чаек, явилось решение. Простое, элегантное и в точном соответствии с ее собственным характером.

Глупо, если она, считай, на старости лет попробует обратиться в роковую женщину и будет человека банально соблазнять. По-другому действовать надо.

…Ночной мозговой штурм отнял много сил, и поднялась Надя поздно – Дима давно ушел. Приняла душ, выпила кофе и немедленно приступила к осуществлению своего плана. Отыскала в чемодане игривые шортики с бахромой по кромке штанин – творение итальянских модельеров. Отгладила походным утюжком белую кофту – фасон скромный, но с изюминкой – один рукав как будто рваный, красиво проглядывает загорелое плечо. Довершали картину легкий макияж, малая толика нежной летней туалетной воды и серебряная цепочка на щиколотку. В матерую соблазнительницу, конечно, она не обратилась, однако выглядела далеко не рядовой курортницей из кубанской станицы, но девушкой столичной, уверенной в себе, модной.

И результаты немедленно последовали. Портье (прежде от кроссворда не отвлекался принципиально) расплылся в приветливой улыбке, таксисты, что дежурили у входа, и вовсе встретили ее восхищенным посвистом. И даже меж собой заспорили, кто ее на пляж Института моря повезет.

Правильно в Италии говорят: совершенные формы женщине не обязательны, нужно просто умело оттенять то, что имеешь.

Правда, итальянские мужчины красотой дам любуются корректно, будто портретом Джоконды, – а местный таксист ее за полчаса успел позвать и в ресторан, и в аквапарк, и, когда подъезжали, даже замуж. Хотя у самого ладно что обручальное кольцо, еще и половины зубов нету. А Надя пусть привлекать научилась, но отшивать — пока нет. Заткнуть его фонтан не смогла и еле дождалась, пока такси затормозит у проходной пляжа. В России дурнушкой быть тяжело, а привлекательной – еще труднее.

Наверное, на пляже ее мужики тем более преследовать будут?

Однако публика тут оказалась более воспитанной. Или просто разборчивой? Пока она выбирала шезлонг, всего пару заинтересованных взглядов в нее метнули. А спасатель, карауливший водную технику, и вовсе оказался хамом. Заговорила с ним – в глаза не смотрит, слова цедит сквозь зубы: покататься только на водном велосипеде можно, а мотоцикл дают, если специальные водные права предъявишь.

Надя постаралась принять надменный вид, изрекла:

– Я вообще-то на яхте хотела!

– В смысле на катере? – Спасатель метнул взор на единственное плавсредство, что качалось на волнах у причала.

Надя пригляделась: обычная шаланда, изрядно потертая, из атрибутов роскоши – лишь тент да несколько шезлонгов. И гордая надпись по борту: «Торнадо».

А она воображала: шхуна, паруса!

И наморщила нос:

– Другой у вас нет?

– Разгоняется, между прочим, до пятидесяти узлов, – пожал плечами спасатель. И злорадно добавил: – Но арендовать ее можно только всю целиком. Тысяча долларов за два часа. Годится?

– Нет, совсем не годится, – растерялась Надя. – Я думала, как на городском пляже: рублей четыреста с человека.

– Ну, и езжай на городской, – нелюбезно откликнулся собеседник.