Антон Леонтьев - Имя мне легион

Вообще-то дама проживала в столице, но, услышав, что на ее единственного сына напал террорист, пытавшийся его застрелить, тотчас пожаловала в провинцию. Матушка была единственным человеком, который мог командовать Борисом Егоровичем и постоянно указывать ему на то, что все, что тот ни делает, он делает неправильно.

Не слушая щебет родительницы, Борис Егорович прошел на кухню. Супруги дома не было – Анжелика не выносила свекровь на дух, а та, в свою очередь, считала, что ее сын совершил большую ошибку, взяв в жены девицу, которая всего на пару лет старше его собственной дочери. Ошибка была большая, но поправимая: матушка постоянно намекала отпрыску на то, что ему пора бросить Анжелику.

– Твоя благоверная со мной не разговаривает! – запричитала матушка и сейчас, открывая духовку. – Только фыркает, когда я к ней обращаюсь с вопросами. Подумать только, она не в состоянии приготовить даже яичницу! А ведь тебе, зрелому мужчине, требуется калорийное питание. Но вместо того, чтобы ублажать твой желудок, она весь день проводит в салонах красоты. Стыд и срам!

Борис Егорович не решился напомнить, что матушка сама проводит весь день в салонах красоты. Да и как ей объяснить, что на Анжелике он женился совсем по другим причинам? Да, готовить супруга не умеет, зато такая затейница в постели!

– Вот Ириша была совсем другое дело, – продолжала матушка, ставя перед сыном тарелку с ароматно пахнувшей запеченной форелью. – Так о тебе заботилась, так умела готовить… И почему ты с ней развелся, Боренька?

Градоначальник отправил в рот кусочек рыбы и произнес:

– Божественно, мамочка! Впрочем, как всегда!

Матушка расплылась в улыбке, хотя, с учетом ее многочисленных пластических операций, далась ей гримаса нелегко.

С чего вдруг она снова помянула его бывшую супругу? Когда они были еще законными мужем и женой, матушка каждый божий день проедала ему плешь и твердила, что Ирина – нахалка, бесстыдница и обманывает его со своими аспирантами. А теперь, когда он наконец развелся с ней и взял в жены Анжелику, бывшая жена вдруг перешла в разряд небожителей и стала примером для подражания.

– Привет, па! – услышал мэр низкий голос и увидел входящую на кухню свою дочку, Светочку, названную, конечно же, в честь матушки. Как же могло быть иначе-то!

Светочка, хотя ей было двадцать шесть, выглядела на все сорок пять. Борис Егорович знал, что внешность у дочурки далеко не модельная. Но что поделать! И карьеру в науке, несмотря на усилия Ирины, его бывшей супруги, являвшейся деканом экономического факультета местного университета, дочка сделать тоже не смогла. Конечно, Ирина постаралась, чтобы Светочка защитила диссертацию, причем блестяще. Однако Борис Егорович, принимая поздравления от подчиненных, не мог отделаться от мысли, что этот триумф – исключительно заслуга Ирины, которая сделала так, чтобы их дочка, которую вообще-то и на пушечный выстрел не следовало подпускать к университету, стала кандидатом наук.

Мэр пристроил Светочку в один из частных банков, но и там ее держали только по одной причине – потому что она была его дочерью. Дочка ничем не интересовалась, на работу ходила из-под палки, предпочитая валяться весь день в постели, смотреть по телевизору тупые сериалы и набивать пузо сладостями.

Светочка уже два раза была замужем. Сочеталась браком, уверяя отца, что избранник любит ее больше жизни. Но ведь понятно же было, что все не так, что очередной смазливый жиголо решил связать себя с ней семейными узами исключительно для того, чтобы сделаться зятем всемогущего мэра.

Сейчас дочка схватила пакет с чипсами и поплелась в свою комнату. Не оборачиваясь, пробасила:

– Ба, приготовь мне какао!

Матушка, обожавшая внучку, тотчас бросилась исполнять ее приказание. Борис Егорович отложил вилку и произнес:

– Мама, пусть Света сама готовит себе какао, если так хочется! Ты же не служанка!

Но матушка, набирая из-под крана воды, пропела:

– Боренька, твоя дочка так страдает, а ты не желаешь войти в ее положение! Ты думаешь, ей доставляет удовольствие жить под одной крышей с твоей Альбиной…

– Мама, сколько раз я говорил тебе, что ее зовут Анжелика! – не выдержав, повысил голос Борис Егорович. – Кстати, если Светочке так тяжело жить под одной с ней крышей, пусть перебирается в свою квартиру.

Пятикомнатные апартаменты Светочке, конечно же, подарил он сам. И, однажды побывав там, зарекся посещать дочку – несмотря на то, что три раза в неделю к ней приходила уборщица, в другие четыре дня в квартире царил ужасающий кавардак. Светочка, никогда не отличавшаяся тягой к чистоте, обладала невероятной способностью замусоривать и загаживать все в рекордно короткие сроки.

После второго развода, имевшего место два с небольшим месяца назад, дочурка переселилась к папе, сначала якобы всего на пару дней. Да так с тех пор и осталась. Анжелика не выносила Светочку на дух, та платила ей той же монетой. А тут еще и матушка пожаловала в гости на неопределенное время…

Мэр, почувствовав изжогу, поднялся из-за стола. И почему он, командовавший целым городом, приходя домой, оказывался на положении дворецкого, выполнявшего пожелания матушки, Светочки и Анжелики? Ответа на сей вопрос Борис Егорович не знал.

– Боренька, неужели тебе моя стряпня не понравилась? – спросила обиженно матушка. Шабунину пришлось снова уверять, что это не так, что он просто не голоден.

– Тогда ты должен выпить зеленого чая! Для релаксации! – заявила матушка.

Но Борис Егорович уже покинул кухню. По лестнице со второго этажа квартиры навстречу ему спускалась Анжелика – в черном атласном халате и с распущенными волосами. Сердце мужчины учащенно забилось. Молодая супруга обвила шею мэра руками и поцеловала в лысину.

– Борюсик, скажи своей дочурке, что мы скоро все здесь окончательно оглохнем! – произнесла она томно.

И в самом деле, со второго этажа, там, где находились апартаменты Светочки, доносились скрежещущие звуки и адские завывания – дочурка была большой поклонницей тяжелого рока. Причем принципиально не признавала наушников и предпочитала слушать кошмарные композиции по большей части вечером и ночью. Несмотря на отличную звукоизоляцию и большую площадь, вопли рокеров разносились по всей квартире. Хорошо, что соседи не жаловались, никто не хотел идти против мэра. Но от этого Борису Егоровичу лучше не было – ему волей-неволей приходилось мириться с неандертальскими привычками дочки.

Борис Егорович прекрасно знал, что нет смысла просить Светочку сделать музыку тише – она тогда, наоборот, врубит плеер на полную мощность. Появившаяся матушка произнесла:

– Оставьте девочку в покое! У нее стресс! Неужели не понятно?