Анна Ольховская - Давай не поженимся!

И маленькая Доминик решила для себя – когда она вырастет, она создаст свою школу. Такую, где детям будет так же уютно, как и дома, где ни одна малышка не будет плакать на холодной клеенке, где никто не станет дразнить и обижать малышей с энурезом, где старшие будут любить и защищать младших.

Она сдержала слово. Школа, в которой мадам Леклер стала директором, очень скоро приобрела великолепную репутацию, девочки обожали свою Доминик, многие выпускницы часто навещали потом школу, а самые первые со временем привезли сюда своих дочерей.

Пятнадцать лет пролетели, словно один день. И вдруг – ЭТО.

Зарезала, пришла в свою комнату, написала одно слово – «Простите!» – и повесилась.

Все.

Следствию так и не удалось выяснить, что послужило причиной этого ужаса. Доминик Леклер была быстренько признана невменяемой, в припадке острого психоза порубавшей подчиненных, и дело закрыли.

Единственное, что мы с Олегом пока смогли установить, – место расположения этой школы. Она находилась не в самом городе, а где-то километрах в пяти от него, в лесу на склоне горы. Туда вела специальная дорога, которая, кстати, проходила мимо нашего отеля.

Наш отель вообще был выбран очень удачно. По отношению к школе, конечно. Нам не надо будет тащиться через весь город, когда мы соберемся посетить это местечко, все можно будет сделать незаметно.

Так что основную нашу задачу – найти дорогу к заброшенному зданию – мы выполнили. Но ведь для того, чтобы фотографировать призраков, хотелось бы знать о них побольше. Хотя бы – кто или что они?

Понятно, если бы ученицы и новый персонал видели, скажем, кого-то из убитых или саму мадам Леклер, но ведь нет! Забрызганные кровью стены, детский плач, несущийся навстречу свет, необъяснимый ужас – что все это значит?

И главное – как это сфоткать?

Впрочем, над этим пусть ломает голову Олежка, а я…

Вот чего я прицепилась к этим газетным материалам семилетней давности? Мне надо искать упоминания о том, почему все-таки закрылась школа, а я снова и снова листаю на мониторе фотографии и вспоминаю, о чем читал Олег.

Кстати, почему в комнате мадам Леклер не нашли никаких бумаг, кроме той предсмертной записки? Ни ежедневника, ни рабочих материалов, ни писем – ничего. Та же ерунда с комнатами погибших учителей и врача – ни единого листочка, никакой информации в персональных компьютерах, все стерто. Или не существовало вообще.

И еще один, никак не объясненный следствием момент. Нежные ручки мадам Леклер, на которых всегда был безупречный маникюр, в момент смерти больше походили на руки селянки: обломанные ногти, грязь под обломками, кровоподтеки. И это после того, как она плескалась в нескольких ванных комнатах?

А странная царапина на левом запястье, очень похожая на букву «С»?

Все, не могу больше! Голова идет кругом, изображения на мониторе кривляются и дразнятся, ерунда всякая мерещиться начала. Вон, на том самом групповом снимке школы одна из учениц в дальнем, третьем ряду, где обычно стоят самые рослые, кажется мне знакомой.

Или именно эта длинноносая физиономия и являлась тем гвоздиком, что царапала изнутри мое подсознание все это время?

Я мысленно подправила длинный клюв девицы, заменив его на ровный носик, и едва не свалилась со стула.

На меня презрительно пялилась Альбина Кругликова.

Фу ты, ерунда какая! Откуда ей тут взяться? Мартин ведь говорил, что она едва-едва школу осилила, а потом забила на учебу окончательно.

А какую школу? Об этом ведь речи не шло? Мне кажется, Пименов и сам толком не знал. Вернее, его это не интересовало. Какая, собственно, разница, где именно мучились с тупой девицей преподаватели?

И почему бы ей не учиться в одной из престижнейших школ Швейцарии? Папенька ведь не сразу махнул рукой на дщерь, трепыхался еще какое-то время, надеясь на лучшее.

Но все равно – слишком уж невероятное совпадение получается! Я ошиблась, просто мне эта гнусная особь иногда в кошмарных снах снится.

ОК, поступим иначе. Никаких мысленных дорисовок, отправлю-ка я эту фотографию Мартину, пусть его люди разберутся.

Через пять минут групповой снимок учениц глионской школы-пансиона для девочек упорхнул на электронный адрес Пименова в сопровождении пары скупых строчек, объясняющих, что это, собственно, такое.

Ну все, теперь можно и пообедать где-нибудь и погулять, не сидеть же в отеле одной.

Проблем с пообедать в Глионе не существовало, ресторанчиков и кофеен здесь было в избытке, и везде кормили вкусно. Во всяком случае, в первом попавшемся кафе я просидела больше часа, смакуя местное вино и обалденное мороженое на десерт. Перед этим были и чудесный сырный суп, и медальоны из телятины с шампиньонами, и салат из свежайших овощей – да много чего. Ну вот не могу я питаться брокколи и двумя салатными листиками, не могу! И вообще, сорок шестой размер – не пятьдесят четвертый, а фанатизм вреден во всем. И в приверженности диетам – в первую очередь.

Я с удовольствием поддела ложечкой последний кусочек мороженого, когда в кармане заклекотал мобильник. Да, именно заклекотал, я на номер телефона Мартина возмущенный вопль индюка поставила. Потому что не фиг расслабляться на задании! Начал бы сейчас стенать и маяться Адриано Челентано, вопрошая: «Ну почему?». И я вместе с ним снова и снова не могла бы найти ответа…

А так – сиплый ор вздорного сопленоса сразу настраивает на деловой тон.

– Добрый день, Мартин.

– Добрый, – буркнул в ответ великий и ужасный. – А где снова Олег шляется? Почему трубку не снимает?

– А почему вы сразу кинулись ему звонить, если письмо отправила я?

– Автоматически. Так где Олег?

– На боевом задании. Пытается собрать ценную информацию у местного населения.

– Понятно. И население это представлено особой женского пола.

– Боже мой, восхищена вашей проницательностью!

– Не язви.

– А мы разве на «ты»?

– Извините. – Снова заледенел оттаявший было голос. Господи, ну почему я такая дура? – Так вот, на фотографии, что вы мне прислали, действительно снята Альбина Кругликова. Это еще до последней пластической операции, узнать ее и так довольно сложно, да еще и на таком небольшом снимке. Как вам удалось?

«Потому что я ее ненавижу!»

– Подсознание подсказало.

– Спасибо вашему подсознанию. Знаете, Варя, мне такие совпадения не нравятся. Отправляйтесь-ка вы с Олегом домой, в Москву. Выберем другое место, времени у нас еще в запасе более чем достаточно.

– Но почему? Какое отношение имеет тот факт, что Альбина когда-то училась в этой школе, к нашему заданию?

– К заданию, может, и не имеет, а вот к той жути, что произошла тогда, мадемуазель Кругликова отношение вполне может иметь. Во всяком случае, быть в курсе, что именно там случилось. Был в свое время какой-то шумок по поводу внезапного возвращения Альбины посреди учебного года, но быстро затих. То ли папа постарался, то ли дорвавшаяся до свободы девица отвлекла внимание новыми похождениями.