Марина Серова - Кто последний к маньяку?

Он вновь повернулся ко мне, и следующая его фраза была обращена уже в мой адрес.

– Ты, дрянь! Ты хотя бы поняла тогда, когда первый раз меня увидела, что я – твой новый хозяин? Ты поняла, почему я тогда подарил тебе Ирэн? Ты думала, что загнала меня в угол? Победила меня? Как только я понял, зачем ты пришла, я сразу решил, что ты тоже будешь моей. Что я поставлю тебя рядом с Ирэн и остальными на своем столе. Ты забрала у меня пленку, которой я гордился. Ты унизила меня. А меня нельзя унижать женщинам. Женщина по своей природе ниже меня… Душа ее примитивна и трепещет в моих руках, словно ее внутренности, в которые я погружаю свои руки, чтобы достать ее душу… твоя душа тоже примитивна, и сейчас я буду держать ее в своих руках.

Он поднялся и сделал шаг в мою сторону.

«Все! – подумала я, – Сейчас или уже никогда!»

Не знаю, кого – Виктора, потому что через два его шага я нанесла бы ему удар правой ногой по голове, предварительно выбив левой пистолет, или меня, потому что он мог выстрелить и раньше, не делая этих двух шагов, – спас телефонный сигнал вызова.

Он машинально, не думая, схватил трубку – видно, он был слишком возбужден, чтобы соображать.

– Да! – крикнул он в телефон. – Да! Да! Что вы молчите? Да! Свиньи! Жирные, грязные свиньи!

Он швырнул телефон в угол. Сделал один шаг ко мне. И поднял пистолет.

Я поняла, что это последнее, что я вижу.

– Стой! – крикнула я. – Ирэн не нужно на это смотреть. Унеси ее отсюда!

Его пистолет опустился. Он согласился со мной! Я не знаю, что меня подтолкнуло к тому, чтобы крикнуть эту фразу. Наверное, его рассказ. А может быть, слова, обращенные к самой вазе. Те, что он говорил последними…

Виктор снова смотрел уже на вазу. Я готова поклясться, что так мужчина смотрит на женщину, которую любит! Уверенно, агрессивно и в то же время – с внутренним трепетом перед ней. Я поняла, что Ирэн – уже мертвая – продолжала подчинять его себе.

Он сделал один шаг в ее сторону. И тут я его наконец ударила. Ногой. Что было силы. Я вложила в этот удар всю свою злость – на него, на жизнь, на мужчин. Я била его левой ногой в основание черепа. В затылок.

И попала как раз туда, куда хотела попасть. Что-то хрустнуло, и в моем мозгу вспыхнули искры от острой, пронизывающей меня боли. Я не слышала выстрела. Я потеряла сознание, так и не узнав толком – удалось мне его вырубить? Или все же он застрелил меня?

Я очнулась от струи вонючей противной жидкости, которая лилась мне на лицо сверху.

Что за черт? Где это я? Что за гадость на меня льют? Отчаянно болела левая нога. Словно на нее наехал колесом груженый карьерный «БелАЗ» и забыл съехать. Я лежала в какой-то странной позе, как-то вывернувшись штопором, лицом уткнувшись во что-то твердое.

Я открыла глаза. У меня прямо перед носом оказался какой-то среднеазиатский узор, сотканный из длинных ковровых ворсинок. Узор был мне на удивление знаком. – «Что это? – с недоумением размышляла я. – Где я уже видела этот узор?»

Я осторожно повернула голову, которая тоже отчаянно болела, и увидела прямо перед глазами ножку кровати.

«Господи! Да это же моя спальня! – дошло до меня, и я тут же все вспомнила. – Но что за гадость на меня сейчас лилась?»

Я посмотрела вверх. И увидела цветочную вазу, которая обычно стоит на подоконнике в моей спальне. Из нее струйка противной вонючей воды лилась мне на лицо. А над вазой мне с трудом, но все же удалось разглядеть физиономию Славки Киреева.

Наконец я сообразила, что происходит. Я лежала в проходе между стеной и кроватью, потеряв сознание, а Славка приводил меня в чувство, поливая водичкой. А такая противная она потому, что я ее не меняла с того вечера, как пришел за кассетой Киреев и принес мне цветы. Прошло два дня. Вот водичка и протухла уже.

Осталось выяснить сущие пустяки.

Откуда взялся Славка?

Куда делся Виктор?

Почему я лежу на полу?

И еще – хорошо бы узнать, почему так сильно болит нога?

И голова – как будто мне гвоздь вбили прямо в макушку…

Это только первые из списка вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответ. И желательно поскорее.

Последнее, что я помнила, – мою ступню, летящую к голове Виктора, и свой крик – я, правда, сама его не слышала, но мне кажется, что я все же кричала.

– Таня! Таня! Ты в порядке? Смотри на меня. Ты меня видишь? Я – Киреев. Ты узнаешь меня? На меня смотри…

Я попробовала сесть. Это мне удалось. Киреев сидел передо мной на корточках и поддерживал за спину.

– Что у тебя с головой? Ты ранена? Это твоя кровь? Или его?

Впереди, чуть дальше своих ног, которыми я не могла двинуть, лежало тело Виктора. Он лежал на спине, сложив руки на животе.

Острая боль в ногах, особенно в левой, не давала мне сосредоточиться.

Я подняла руки и ощупала голову, она вроде бы была цела. Но руки оказались в крови. Виктор, вероятно, все же успел выстрелить в меня. И пуля чиркнула меня по макушке. Так. С этим хоть разобрались, слава богу…

– Как ты здесь оказался? – спросила я Славку.

– Я позвонил тебе по телефону. Минут восемь назад. И услышал какой-то бред вместо твоего голоса. Я нисколько не сомневался, что не ошибся номером. Твоя личная жизнь меня, конечно, не касается, подумал я, и костыли тебе, конечно, не нужны, но – мне очень не понравился взгляд этого придурка… – он кивнул через плечо на тело Виктора, лежащего у него за спиной, – …который смотрел тогда на тебя в Театре эстрады, помнишь? Ну и подумал, что ничего со мной не случится, если я к тебе быстренько смотаюсь и выясню, все ли в порядке?

Он поднял меня на руки, опасливо поглядывая на мои ноги, которые опухали на глазах, и положил на кровать, с которой я свалилась во время удара.

– А по телефону мне голос совсем не понравился, и орал он какую-то дичь совершенную. Я и примчался. Подбегаю к двери – у тебя только на цепочку закрыто, дверь не захлопнута. Прислушался – в квартире тихо, но вроде как стонет кто-то. Пришлось твою цепочку отстрелить. Вбегаю сюда. И вижу…

Славка обвел руками мою спальню, предлагая мне представить, что же он тут увидел.

– Из-за кровати торчат ноги этого мужика. Я – к нему, и за ним тебя обнаруживаю. Без сознания. Тут не надо быть следопытом, чтобы догадаться, что это ты ему врезала. Ты сама – без сознания. Мужик стонет. В руках у него – пистолет. Ну что мне оставалось делать? Надел на него наручники, а сам принялся тебя в сознание приводить.

– Славик, когда будешь в следующий раз приводить женщину в сознание таким образом, поищи воды посвежее, я едва не умерла от вони…

– Ну, Танька, раз шутишь – значит, все в порядке! – повеселел Славка.

– Какое, к черту, в порядке! – воскликнула я, морщась от боли. – У меня ноги не шевелятся почти…