Мари Аделаид Беллок Лаундз - Роковой дом

— Не получала ли мадам новостей от своей подруги? Я говорю про ту польскую даму.

— Нет. — Сильвия удивленно подняла глаза. — Как ни печально, пока нет ничего нового. Но, наверное, ждать уже недолго.

Ее поразило то, что Вахнеры разговаривали об Анне с этой неприятной и нахальной особой.

— Она заходила сюда, прежде чем отправиться на станцию. И была, как мне почудилось, в очень хорошем настроении.

— Нет, вы ошибаетесь, — быстро возразила Сильвия. — В день своего отъезда мадам Вольски здесь не была. Ее ждали к чаю и ужину, но она не появилась…

— Да нет же, мадам! Мне в тот вечер пришлось вернуться, потому что я забыла принести сахар. Застала ее здесь и, когда уходила, она еще оставалась.

— Уверяю, вы что-то путаете. Это было не в тот день, когда мадам Вольски покинула Лаквилль, — поспешно проговорила миссис Бейли. — Она уехала вечером в субботу. Как я только что сказала, мадам Вахнер ожидала ее к ужину, но не дождалась. Мадам Вольски отправилась в Париж.

Служанка смотрела в упор, и на лице Сильвии появилось необычное для нее высокомерное выражение. Ей хотелось, чтобы эта надоедливая и бесцеремонная женщина поскорее ушла и оставила се в покос.

— Спору нет, мадам лучше знать! По мне, что один день, что другой. Прошу прощения у мадам.

Француженка взяла зонт, положила на стол ключи и, со словами «Прощайте, мадам, и еще раз большое спасибо», бесшумно закрыла за собой дверь.

Спустя мгновение, оставшись одна, Сильвия облегченно вздохнула.

Дома обладают индивидуальностью, даже самые скромные и невзыскательные. Но и те, кто не согласится с этим утверждением, не станут отрицать, что дома носят на себе отпечаток той страны, где они находятся.

«Шале де Мюге» был домом типично французам и типично пригородным. От своих многочисленных, разбросанных по ближним окрестностям Парижа собратьев он отличался тем, что каждый год в нем менялись жильцы.

На взгляд Сильвии Бейли, этому забавному строению не хватало всех тех деталей, которые делают дом домом. Сидя здесь, в душной и темной столовой, она в очередной раз задала себе вопрос, почему Вахнерам не приходит в голову привнести в шале хоть чуточку уюта.

Она с отвращением осмотрела комнату. Обстановка была не только дешевой, но и к тому же убогой и безвкусной. И все же, как и в других комнатах шале, здесь царила поразительная чистота и прямо-таки удручающая аккуратность.

Меблировка включала в себя круглый стол, за которым в свое время Сильвии случилось приятно посидеть в обществе Анны Вольски и любезных хозяев, и уродливый буфет. Тусклый паркет, запомнившийся ей с первого визита, был прикрыт линолеумом с красными и синими разводами под мрамор. Сильвии никак не удавалось объяснить это, возможно, не стоящее внимания, обстоятельство.

Наконец Сильвия поднялась с жесткого плетеного стула. В полутьме ею овладело очень странное чувство: ей почудилось, что в комнате кто-то есть. Она опустила глаза, ожидая обнаружить под столом или сзади, у буфета, какое-нибудь мелкое животное.

Но нет, она не увидела ничего, кроме круглого стола и шести стульев, ровно расставленных у стены. И все же ее не покидало ощущение, что у нее за спиной прячется какое-то живое существо.

Она открыла дверь холла, миновала коротки» коридор, шедший поперек дома, и очутилась в крохотном «салоне».

Здесь тоже ставни были закрыты, что придавало комнате жутковатый заброшенный вид. Но Сильвия, уже привыкшая к полутьме, отлично все видела.

Маленькая гостиная была обставлена убогой, потрепанной мебелью. Ничто: ни букет цветов, ни книга, ни даже листок бумаги — не скрашивало ее невыразительности. Радовали взгляд только позолоченные часы на каминной полке и стоявшие рядом с ними два канделябра под ампир. Ставни были плотно закупорены, и в комнате царила ужасная жара и духота.

Сильвия не переставала удивляться, почему Вахнеры живут в такой обстановке и пользуются услугами поденщицы, которая приходит всего на несколько часов, а не поселятся где-нибудь в гостинице или пансионе.

Затем она напомнила себе, что мрачный молчальник мсье Вахнер и его говорливая жена, судя по всему, очень друг к другу привязаны. Быть может, им больше нравится проводить время вдвоем, чем среди людей.

Бесцельно блуждая по комнате, Сильвия почувствовала, как ею почему-то овладевает тревога и подавленность. Ей хотелось бежать подальше от этого тихого и пустого дома, но не глупо ли было бы уйти именно сейчас, когда Вахнеры вот-вот вернутся.

Однако, проскучав еще несколько минут и, не придумав, чем себя занять, Сильвия начала терять терпение.

В конце концов, вполне возможно, что Вахнеры решили переждать самые жаркие часы в Париже. В таком случае их не будет, наверное, до семи.

Лучше всего оставить мадам Вахнер и ами Фрицу записку с приглашением пообедать в «Вилле дю Лак». Граф Поль будет вечером в Париже, так что вид ненавистных Вахнеров его не потревожит. Сегодня приезжает Билл Честер, и ей не хотелось оказаться с ним наедине…

Сильвия огляделась в поисках бумаги, но не нашла в маленькой гостиной не только письменного стола, но даже карандаша и клочка бумаги. Что за глупость!

Но нет, должны же быть где-нибудь в доме принадлежности для письма.

Стараясь ступать мягко, и все же слыша в пустом доме пугающе громкое эхо своих шагов, Сильвия Бейли миновала открытую дверь кухни и углубилась в самый конец коридора.

Затем случилось нечто странное.

Открывая дверь спальни мадам Вахнер. молодая англичанка застыла и затаила дыхание. Ее вновь бросило в дрожь от жуткого ощущения, будто она здесь не одна. На пороге спальни это чувство проявилось сильнее, чем в столовой.

На сей раз она знала, что в доме находится не животное, а человек. Она так в этом уверилась, что невольно резко повернула голову…

Но короткий коридор, примыкавший к холлу» был пуст, только в середине его пересекал луч света из открытой кухонной двери.

Решив, что у нее ни с того ни с сего разгулялись нервы, Сильвия заставила себя успокоиться и пересекла порог спальни.

Обстановка комнаты была, на английский вкус, слишком бедной и скудной, однако здесь, в отличие от гостиной, царила прохлада.

Сильвия подошла к окну, раздвинула муслиновые занавески и выглянула наружу.

За тенью дома простиралась заросшая лужайка, которую немилосердно палило солнце, а далее виднелась густая каштановая роща. На этот раз Сильвия рассмотрела ее гораздо лучше, чем в два своих прошлых посещения «Шале де Мюге».

Лужайку и лес разделяла живая изгородь, такая же неухоженная, как все вокруг. В ней виднелись большие просветы.

Сильвия отвернулась от окна. Да, здесь, во всяком случае, было то, что она искала! Рядом с широкой низкой кроватью стоял письменный стол, накрытый ярко-красной скатертью. На столе лежал большой, запятнанный чернилами лист белой промокательной бумаги.