Роберт Уилсон - Кровь слепа

— Вам приходилось это делать раньше? — спросил он.

— Переводить?

Она вскинула брови.

— Для нас, — пояснил он. — Показания преступников.

— А что он совершил?

— Он отъявленный мерзавец и убийца, и вам придется слушать разные гадости… в отношении женщин.

Она вынуждена была встать на цыпочки, чтобы поглядеть через стекло.

— Благодарю вас за такую учтивость, инспектор, — сказала она, — но я долгое время прожила в Майами. Там разные гадости в отношении женщин происходят в любой гостиной.

— И с применением цепной пилы — также?

— Если только по желанию самой женщины, — сказала она.

— Подумайте только, — сказала Феррера чуть ли не в ухо Фалькону. — Комиссар Эльвира требует вас к себе.

— И давно? — спросил Фалькон.

— По-видимому, после того, как ему часов около двух ночи позвонил председатель Совета магистратуры Севильи, — сказала Феррера. — Рамирес вот-вот собирается начать первый допрос Соколова.

— А инспектор Тирадо из ОБОП тут?

— Сейчас выясню. Между прочим, вчера ночью Хуан Вальверде сообщил мне название и адрес борделя, где они держат сестру Марисы Морено Маргариту или, во всяком случае, где он ее трахал.

— Тогда тебе стоит отправиться туда, — сказал Фалькон. — Свяжись с Гражданской гвардией и прихвати с собой младшего инспектора Переса.

— Ладно. Детективы Серрано и Баэна проводят обыск в квартире у Алехандро Спинолы. Ищут доказательства его связи с русскими и передачи «Горизонту» не подлежащей разглашению информации.

Фалькон поднялся к Эльвире. Секретарь пропустил его. Эльвира сидел со всех сторон обложенный бумагами и даже не предложил ему сесть.

— Не могу поверить, что ты осмелился проводить операцию без моей на то санкции.

— В любом другом случае я, конечно, такую санкцию испросил бы, но вы под страхом отстранения меня от работы запретили мне касаться Алехандро Спинолы, — сказал Фалькон. — При этом я понял, что в опасности находится не только сам Спинола, но из-за него и другие люди, приехавшие в отель «Ла-Беренхена». Поэтому я и вынужден был действовать без вашей санкции и разрешения на план операции.

— План?

— Импровизированный план, — поправился Фалькон. — Времени планировать что-то по-настоящему у меня не было.

— Ты знаешь, что заявил мне председатель Совета магистратуры вчера ночью? — сказал Эльвира. — Что ты преследовал и толкнул на смерть его сына!

— На самоубийство, хотите вы сказать, — поправил начальника Фалькон. — Напомню вам, что это случилось на глазах детективов Серрано и Баэны. И у водителя грузовика тоже на этот счет нет никаких сомнений.

— Посмотрим.

— Алехандро Спинола признался мне, что связался с Беленьким и Ревником за кокаин и уплату его карточных долгов. Что он делился конфиденциальной информацией насчет тендера на строительство на острове Картуха, передавая ее главному инженеру проектно-строительного отделения «Горизонта» Антонио Рамосу. Вдобавок он предал своего кузена, познакомив того с Марисой Морено, выполнявшей задания русских, — сказал Фалькон. — Так что его еще и не так надо было преследовать.

— Остается только надеяться, что смерть Беленького, Ревника и Марисы Морено, а также упорное молчание Антонио Рамоса не помешают нам собрать убедительные доказательства в пользу твоих слов, — сказал Эльвира, покосившись на свои часы. — А пока что, старший инспектор Фалькон, я отстраняю вас от исполнения ваших служебных обязанностей на период расследования. Ваши полномочия будут переданы инспектору Рамиресу, вам же в одиннадцать часов надлежит покинуть это здание. Все. Вы свободны.

Выйдя от комиссара, Фалькон спустился к себе в кабинет, где в ожидании его старший инспектор Тирадо болтал с Феррерой. Фалькон сообщил ему последние сведения насчет Дарио, находившегося, как это выяснилось, в Марокко, заметив, что дело это, видимо, надо передать в НРЦ, который станет его вести в сотрудничестве с марокканскими властями. Не скрыл он и того, что самого его отстранили от службы, почему он и просит Тирадо сообщить Эльвире новости о Дарио. Тирадо ушел. Феррера в смущении взглянула на Фалькона и покачала головой. Закрывшись у себя в кабинете, он позвонил только что приехавшему в управление Пабло, перехватив того еще на лестнице. Вытащив письмо Якоба, перечитал его. Нелегкое дело ему предстояло.

Впустив к нему Пабло, Феррера сказала, что едет в Коста-дель-Соль, и прикрыла за собой дверь. Пабло в сердцах швырнул на пол свой портфель. Он был зол. Фалькон решил предоставить ему возможность начать разговор.

— С нами только что связалась разведка саудитов, — сказал Пабло. — Они совместно с британцами заявляют, что никого из членов королевского дома на судне не было, но сообщения в прессе на этот счет не будет еще по меньшей мере сутки. А что известно об этом тебе?

— Почти ничего, кроме того, что замешан тут родственник Саудитов. Якоб даже не сказал мне его настоящего имени.

— Ты играл в очень опасную игру, Хавьер, — сказал Пабло. — Он был заместителем министра обороны Саудовской Аравии.

— Подумать только, что бы было, знай вы это на прошлой неделе, — сказал Фалькон. — Или если бы об этом проведали американцы.

— Не уверен, что взрыв корабля в открытом море может считаться локальной операцией, касающейся лишь какой-то одной из спецслужб.

— Разведка саудитов обратилась непосредственно к тебе или к кому-то повыше?

— Ну а ты как думаешь? — сказал Пабло. — Я был вынужден действовать как через задницу и на клочке собственной территории. Едва Якоб сошел с самолета в Малаге, на хвост ему сел мой человек. После вашей с ним встречи в Осуне за ним следили уже двое — у фасада отеля и с тыла. И все же разработчики операции МИБГ ухитрились послать моторку, начиненную взрывоопасным горючим и с любителем у руля для выполнения невыполнимого. Нас обвели вокруг пальца…

— Но как я мог помочь тебе? — спросил Фалькон. — Ведь я же ничего не знал ни о моторке, ни о «Принцессе Бухре».

Пробурчав что-то, Пабло уставился в окно с видом на раскаленную от солнца автостоянку.

— У меня возникла серьезная проблема, — сказал Фалькон, — и я решил обратиться к тебе за помощью.

— С чего бы это? Похоже, что любители сейчас приноровились действовать не хуже профессионалов, — сказал Пабло. — Это что, насчет Дарио?

— Отчасти да, — ответил Фалькон. — Но чтобы вызволить Дарио, мне сначала требуется убрать одного человека.

Молчание. Пабло обдумывал услышанное.

— Проблема состоит в том, — продолжал Фалькон, — что этого человека и тебе, и марокканцам очень полезно было бы допросить, но последней просьбой Якоба было не подвергать его пыткам. Он не хотел, чтобы человека этого замучили до смерти.