Сэм Льювеллин - Тросовый талреп

И это произошло.

Страшный грохот прокатился под каменными сводами. Воздух наполнился пылью. И сразу же новый грохот.

Но мы теперь уже находились вне досягаемости для снайпера. Я не стал возвращаться, чтобы посмотреть наверх и увидеть крошечную темную точку на краю маленького отверстия, четко вырисовывающуюся на фоне неба. Голову того, кто произвел эти выстрелы и скатывал камни в бездну.

На это были две причины. Во-первых, мне не хотелось испытывать судьбу и получить пулю в глаз или камень. Во-вторых, даже если бы я и смог на таком расстоянии разобрать черты лица, я все равно бы не пошел смотреть, кто это.

В этом не было никакого смысла.

Я уже знал кто.

Дверь контрольной комнаты была в пятидесяти ярдах по коридору, с правой стороны. Она была не заперта: в Арднабрюэ не бывало никаких преступлений, если не считать покушений на убийство. Я вошел туда и отыскал свет и телефон. Услышав мой голос, дежурный подавился глотком воздуха, будто его ударили ножом.

Спустя десять минут он прикатил сюда по дороге, идущей впритирку к лентам конвейера, на пикапчике «тойота».

— Сейчас прилетит вертолет, — сказал он.

Огни пикапчика осветили альпинистскую веревку, змеей свисавшую вниз, словно веревка колокола на заднем дворе какого-то зловещего собора. Он уставился на веревку и сказал:

— Вы никак не могли здесь спуститься.

— Поживее! — попросил я.

Я едва мог говорите. На лицо Фионы легли ужасные тени. Мы осторожно приподняли решетку и поставили ее в пикапчик. Я забрался гуда следом и всю дорогу держал руку Фионы, устрашающе холодную. Мы медленно катили обратно по этой дороге, ехать было не меньше мили, и в ослепительно желтом луче фар грубо обтесанные скальные стены отбрасывали давящие черные тени. Дежурный со своего места за рулем задавал мне какие-то вопросы. Я не отвечал на них, потому что я их и не слышал. В животе у меня как будто все стянуло в болезненный узел. «Быстрее», — думал я.

Но «быстрее» означало бы тряску. А тряска означала бы больше кровотечения. Да еще и на вертолет уйдет время, пока он тут появится. Так что не было нужды в спешке. Либо Фиона умрет, либо она не умрет. И ничего поделать с этим я не мог.

Я только мог отправиться на поиски того человека, который пытался убить ее. И с успехом осуществил убийство Эвана. Я мог стащить его оттуда, пока это не началось сначала.

А на берегу сиял ослепительный день. У бараков я отыскал одеяла и укутал Фиону. Я снял защитный шлем с ее головы и разгладил ее волосы.

— Холодно, — с трудом произнесла она.

— Тебя везут в больницу, — сказал я.

Она улыбнулась. Это была трагическая улыбка. За один всего лишь час Фиона постарела. Но в ее лице для меня по-прежнему жила удивительная сладость. «Прекрати, — сказал я себе. — Тебе надо чертовски хорошо постараться, чтобы не зарыдать».

— Любовь моя! — сказала она.

— Не болтай, — ответил я таким спокойным голосом, на какой только был способен.

«Крутой ты парень, Фрэзер. Она умирает, но именно она пытается тебя приободрить».

— Гонки, — сказала она. — Ты должен участвовать в гонках.

Ее веки опустились. Издалека уже слышался рев вертолета. Он появился над холмом, словно большой желтый жук, и заполнил уступы каменоломни оглушающим грохотом. Из вертолета спустился врач со своим чемоданчиком, осмотрел Фиону и сделал ей новую перевязку. Двое мужчин в зеленых, успокаивающих зрение одеждах быстрыми, уверенными движениями переложили ее на носилки, укрыли шерстяным одеялом и пристегнули к носилкам.

— Она в опасности? — спросил я у врача.

Он ответил улыбкой, вовсе не смягчавшей тревоги в его глазах.

— Посмотрим, — сказал он. — Подождем и посмотрим.

— И долго?

— Она потеряла много крови, — сказал он. — У нее шок. Несчастный случай?

— Шальная пуля, — сказал я. — Оленей выслеживают.

Брови врача приподнялись.

— Не рановато ли в такое время года?

Один из зеленых костюмов его окликнул:

— Готово, док.

— Извините меня, — сказал врач.

— Куда вы ее повезете? — Вертолетчик уже врубил мотор на полную мощность, и мне пришлось кричать.

— В Инвернесс, — ответил врач.

Он пробежал сквозь вихрь пыли, поднятой винтами вертолета, и, влезая в него, натянул свой защитный шлем. «Морской король» поднялся, развернулся вокруг своей оси и полетел, наклонив нос, к темнеющим на востоке холмам. И снова все стало спокойно, если не считать криков чаек.

— Вы не будете искать того болвана с винтовкой? — спросил дежурный.

Я покачал головой и сказал:

— Слишком поздно.

— Что вы имеете в виду, говоря «слишком поздно»?

Я ткнул рукой в сторону моря. Быстроходный катер прочерчивал параллельные линии по морщинистой плоскости воды, держа курс на юг, к крутым холмам, поднимавшимся за замком Дэнмерри.

— Это он, — сказал я.

Дежурный, прищурившись, всматривался в даль, озаренную зеленым рассеянным светом.

— Но это же Дональд Стюарт. А он, уверяю вас, осторожен с винтовкой.

— Возможно, у него есть пассажиры, — сказал я.

Я медленно побрел к понтону, где была пришвартована лодка Гектора. Лодка, из которой Фиона вылезла здоровой и энергичной сегодня утром, пока я еще спал, а этот снайпер уже набивал свои карманы патронами.

Я вскарабкался на «Зеленый дельфин». Дежурный отдал швартовы. Я направил яхту на юг. Затем я выпил половину большого стакана виски и посмотрел на паруса, кучей направляющиеся к Арднамеркену. По прогнозу должен быть западный ветер силой в пять баллов. А в Атлантике ожидается уменьшение силы ветра. Фронты ветра будут смыкаться.

Паруса двигались в сторону от Дэнмерри. Там были и быстроходные яхты типа «Кевлар», и сдвоенные треугольнички «Бонфиша» Проспера, и Лундгрен. Все они спускали паруса перед свежим ветерком, который гнал по воде большие голубые пятна. Замечательная погода для гонки. Даже если ты не собираешься довести ее до конца.

На причале в Кинлочбиэге лежала куча морских сумок. Я пришвартовался и побежал к дому. Ржавый старенький «БМВ» Чарли Эгаттера стоял на подъездной дорожке. А сам Чарли как раз выходил из дома.

— Чтоб я провалился! — воскликнул он, посмотрев на меня. — Что с тобой случилось? Где ты пропадал?

Я не хотел рассказывать о том, где я пропадал.

— Мы стартуем поздно. Яхта у причала. Я тебя догоню. На подъездной дорожке мне встретились и все остальные: и Скот-то Скотт, здоровенный парень из Новой Зеландии, и Джеймс Диксок, неразговорчивый торговец лесоматериалами, и судостроитель из Пултни, который выиграл гонку вокруг островов на катамаране собственного изготовления, а еще он любил бегать по горам.

Ви вышла их проводить. Она выглядела менее уверенной в себе, чем этим утром — целую жизнь назад.