Луис Ламур - Сквозь перекрестный огонь

- Если она знает дорогу, - вмешался Муллени, - я провожу ее. Мы с Пенном собирались посмотреть, как идут дела у Рейфа.

- Это может вам стоить жизни, - предостерег майор.

- Мне случалось рисковать жизнью и раньше, - пожал плечами Муллени. Кроме того, он провел ладонью по лысине, - мой скальп вряд ли соблазнит индейцев.

Свежие лошади не требовали шпор. Муллени не был новичком на Западе, в жизни ему пришлось перепробовать едва ли не все мыслимые профессии. И его не волновал тот риск, на который им пришлось пойти. Дорога располагала к беседе и Муллени часами рассказывал спутнице о своей жизни на борту "Мэри С", о дружбе ее отца с Рейфом Карадеком, обо всем, что делал Карадек, чтобы облегчить старому скотоводу тяготы матросского труда и судовой жизни, как сберегал для него скудный матросский паек.

- Карадек? - сказал под конец Муллени. - Это один из лучших людей, которых я знал. Боец - вот он кто. Видели бы вы, какую взбучку он задал этому Борджеру! И если бы не Рейф - никому из нас не удалось бы сбежать. Он это задумал и осуществил.

Некоторое время они ехали молча. Теперь Энн понимала, что всегда должна доверять своей интуиции. Ведь инстинктивно она никогда не верила до конца Баркову и наоборот - с самого начала ощущала доверие к Рейфу.

Он убивал людей, да. Но каких? Бонаро и Триггер Бойн, оба признанные и хвастливые убийцы; они недостойны даже попирать ту же землю, что и Рейф. Энн чувствовала, что должна найти Карадека, должна!

Ветер стал холоднее, и она посмотрела на Муллени:

- Похоже, выпадет снег.

- Точно, - мрачно кивнул тот. - Вроде бы еще не время, но такое бывало и раньше. А если задует северный ветер... - он покачал головой.

Они разбили лагерь, пока еще было достаточно светло. Муллени зажег костер - из сухих веток, почти бездымный. Пока Энн готовила ту немудреную еду, что захватила с собой, Муллени растер лошадей пучками сухой травы.

- Сумеете ли вы найти дорогу в темноте? - спросил он.

- Да, наверное. Отсюда довольно легко, потому что видны горы.

- Ладно, - сказал он, - тогда будем двигаться. Энн нравился этот плотный моряк и ковбой. Она ехала впереди, уверенно заставляя лошадь идти быстрой рысью. Энн остановилась. Муллени подъехал к ней.

- В чем дело?

Девушка молча показала на следы одинокой лошади, пересекавшие путь отряда.

- Думаете, это Барков? Возможно... Солдаты ведь не знают, что произошло. Он может присоединиться к ним в поисках защиты.

Тут в голову ему пришла тревожная мысль, и он с беспокойством взглянул на Энн:

- А вдруг он попытается убить Карадека?

Она вздрогнула. Энн отдавала себе отчет в том, что такое вполне возможно. Что оставалось терять Брюсу? Он стал изгоем, и еще одно убийство ничего не изменило бы в его судьбе. А причиной постигшего его. краха был Рейф Карадек,

- Он может, - согласилась Энн. - Может.

Несколькими милями западнее, положив винтовку поперек седла и наклонив голову навстречу ветру, ехал Брюс Барков. Надежда метким выстрелом прикончить Карадека не покидала его. Задача казалась вполне посильной, а солдаты все равно списали бы эту смерть на индейцев. Впрочем, существовал и лучший путь: покончить со всеми разом. Если бы Баркову удалось обогнать отряд и первым разыскать Бо Марша и Джонни Джилла, он мог сперва пристрелить их, а потом Карадека. А если после этого он сумеет избавиться и от Шюта. Гомер окажется вынужден присоединиться к Баркову. Может быть, в конечном счете Дэн Шют был прав; может быть, убийство действительно является лучшим средством решения всех проблем.

Всесторонне и тщательно обдумывая эту идею, Барков свернул с дороги, по которой следовали солдаты. Существовал другой путь - безопаснее и короче. Он направился к заброшенной теперь старой тропе Боузмена.

Барков поплотнее запахнул куртку, защищаясь от все усиливающегося холода. Его лихорадило - от беспокойства, от неуверенности в себе, к которым примешивалась ненависть к Карадеку, Шюту, Энн Родни и ко всему вообще.

Ночь не заставила его остановиться - лишь дважды он позволял себе короткие передышки. Когда он тронулся в путь во второй раз, уже начинало светать. Садясь в седло, Барков почувствовал, как щеки коснулись снежинка. Барков почти не замечал, что хлопья постепенно становятся все крупнее и гуще, а вот лошадь проявляла признаки беспокойства.

Барков знал, что Джилл и раненый исчезли. Люди Шюта не нашли их возле сгоревшего дома. До появления Карадека Брюс Барков не раз бывал в этом доме и хорошо знал окрестные холмы. Примерно в полумиле за домом в скалах находилась глубокая пещера, защищенная от посторонних глаз молодым лесом. Если Джонни Джилл отыскал эту пещеру, он мог перетащить Марша туда. Это было достаточно вероятно.

Брюс Барков не беспокоился о следах, которые оставлял за собой. Индейцы в такую суровую погоду вряд ли появятся, а идущий из форта отряд не отклонится так далеко на север.

Барков приближался к первой гряде холмов, отделявших Лонг-Вэлли от равнины, плавно понижавшейся к Паудер-ривер и старой тропе Боузмена. Он въехал в сосняк и начал подъем, исполненный решимости убивать. Ум его обострился, как у голодного койота. Загнанный в угол, лишенный предмета вожделений, Барков видел единственный выход в том, чтобы победить или отомстить во всеобщем и массовом убийстве.

Единожды убив, он без колебаний решился убивать еще и еще.

Он не заметил всадника на крупной серой лошади, который уже некоторое время следовал за ним. Барков не оглядывался назад, а усилившийся снегопад настолько сократил видимость и поглотил звуки, что догонявший его всадник казался просто тенью.

Справа, за недавно еще голой, а теперь покрытой снегом вершиной холма, чернело пятно сочащейся нефти. Поравнявшись с ним, Барков натянул поводья и посмотрел вниз.

Вот она, причина всего. Ключ к богатству - такому, какого только может желать человек. Люди убивали и за меньшее. Брюс знал, где расположены еще четыре таких же выхода нефти, а стоила эта нефть от двадцати до тридцати долларов за баррель.

Барков слез с лошади и помешал нефть палкой. Она была вязкой, загустевшей от холода. Ее вид придал ему уверенности - что ж, он все еще может выиграть.

В этот момент Брюс услышал, как скрипнул под чьими-то ногами снег, и взглянул наверх. Фигура облаченного в тяжелую куртку Дэна Шюта, восседавшего на крупном жеребце, показалась ему гигантской Шют сверху вниз посмотрел на Баркова:

- Попробовал удрать с ней, а? Я всегда знал, что в тебе есть что-то от койота, Барков.

Он поднял руку с зажатым в ней револьвером. Потрясенный Барков, не веря собственным глазам, следил за медленным движением ствола. Его собственный револьвер был заткнут за пояс под короткой, толстой курткой.