Ольга Лаврова - Полуденный вор

Старый верный способ: назвавши два-три факта, создать впе-чатление, будто знаешь все.

-- А поскрести под твоих уголовничков -- там, пожалуй, и на высшую меру... -- Это он добавляет уже для довершения эффекта, не подозревая, сколь опасной окажется для них с Раисой брошен-ная наобум фраза...

А Раиса сидит как на иголках с пестрым журналом в руках. Не до картинок ей. Она твердо обещала не вмешиваться... но что происходит? Удастся ли Глебу прижать "бегемота"? Сюда долетают лишь отдельные слова, и ничего непонятно. Не вытерпев, она тихонько снимает туфли, на цыпочках подбирается к двери, при-никает к ней ухом. И слышит голос Пузановского:

-- Пятьсот.

Царапов смеется.

-- Ладно, тыщу. Но последнее слово. Все!

-- Да я уже девять взял, хозяин! -- веселится Царапов, похло-пывая себя по карманам. -- "Стихи о спорте", издание второе.

Пузановский вскакивает, бросается к шкафу, хватает книгу в жестком переплете, открывает: листы ее склеены в плотную массу, и в ней вырезано "помещение", так что книга представляет собой коробку-тайник. Пустой тайник.

-- Ворюга! -- задушенно вскрикивает Пузановский и вне себя замахивается на вора "Стихами о спорте". Ребром ладони тот бьет его по запястью, книга отлетает, а Пузановский, постанывая, трет ушибленную руку и повторяет в бессильном бешенстве:

-- Ворюга... ворюга...

-- От ворюги слышу, -- цедит Царапов. -- Остальные ты мне выложишь сам из-под ковра... -- Он вдруг видит лицо Раисы, шагнувшей в комнату. И такое на этом лице выражение, что его будто ледяной водой окатывает. Она слышала? Она поняла?

-- Зачем ты сюда... -- бормочет вор растерянно. -- Мы ведь договорились...

-- Глеб! Ты рылся в его вещах? -- а глаза просят: опровергни!

Пузановский улавливает какую-то несработанность, разногла-сия парочки и тотчас же пользуется этим: он толкает Раису на вора, выскакивает за дверь, захлопывает и запирает ее снаружи торчащим в замке ключом.

Вор подхватывает Раису, та отшатывается и спрашивает свое:

-- Ты рылся в его поганых вещах?

Она почти не замечает проделанного Пузановским фокуса, ей сейчас всего важнее ответ Глеба. И ему в этот момент всего важнее оправдаться. Он лишь мельком оборачивается на щелчок замка. Исчезновение Пузановского даже на руку: легче врать.

-- Я же тут долго сидел... перебирал от скуки книги и вот, -- он поднимает "Стихи о спорте", показывает Раисе тайник. -- Тут он прятал деньги.

-- И ты взял?

-- Тебя шокирует, что без спросу? -- Царапов постепенно овладевает собой. -- А разве твой "жигуль" не угнали без спросу?

-- Чем же ты тогда лучше них!

Пока они выясняют отношения, Пузановский, навалившись всей тушей, медленно, но упорно двигает массивный шкаф. Шкаф без ножек и по толстой ворсистой обшивке ползет почти без шума...

Между Цараповым и Раисой соотношение сил уже отчасти изменилось, женщина несколько сбита с толку.

-- Но ты же говорил, "мужской разговор"!..

-- И как это тебе рисовалось?

-- Что ты припугнешь его нашими сведениями... Может быть... набьешь морду...

-- Две уголовные статьи. Шантаж и нанесение телесных пов-реждений. Это тебя устраивало!

С концом его фразы совпадает тяжелый бухающий звук -- шкаф доехал и уперся торцом в дверь.

-- Чем-то задвинул, сволочь! -- определяет вор и мигом собира-ется в кулак. Запертый замок был в его глазах пустяком, паничес-ким жестом Пузановского. Дверь, припертая шкафом, свидетель-ствует, что тот что-то задумал. "Будет вызывать своих субчиков! -- понимает вор и взглядывает на часы. -- Ближе всех живет длин-ный блатняга. Сколько оттуда езды? Минут двадцать пять, не больше. Значит, через двадцать нас тут быть не должно. Но пустой я не уйду!"

Пузановский унес телефонный аппарат на длинном шнуре в кухню, чтобы не слышно было, и там, конечно же, названивает:

-- Лешу, пожалуйста... А куда -- не сказал?

В досаде разъединяет и набирает снова:

-- Можно Юру?.. А где он?.. Если вернется, пусть сразу позво-нит Пузановскому! Алло, Молоткова позовите!.. Плевать, что занят, у него дома ЧП! Борис?.. Бросай все к чертям -- и ко мне в пожарном порядке, понял?.. А где Лешка с Тыквой, не знаешь?.. Точно?!.. Ну, жми! Скорей!

Следующего номера Пузановский на память не помнит и лихо-радочно роется в блокноте.

-- Извините, у вас, говорят, Леша с Юрой... Если можно... Леша?.. Наконец-то! Леша, ты мне с Тыквой -- позарез... И срочно!.. Постарайся, хорошо?

Отдуваясь, Пузановский кладет трубку.

-- Хоть поесть нормально, -- говорит он, утирая лоб.

x x x

А вор, свернув ковер перед диваном, отковыривает стамеской паркетины, маскирующие главный тайник Пузановского. Под паркетом открывается небольшая металлическая плита. Вор пытается нащупать секретный запор.

-- Во что я ввязалась! -- бормочет Раиса. -- Во что я ввяза-лась?!..

Металлическая крышка откинута, тайник являет взору свое набитое деньгами нутро. Вор раскрывает на полу кейс. На верхней крышке его прикреплены изнутри петли для подзорной трубы, крепкого ножа, каких-то длинных не то пассатижей, не то щипчи-ков и небольшого изогнутого ломика, традиционно называемого "фомка". В пустую петлю он вставляет стамеску и принимается за деньги. Пачки крупных купюр быстро и плотно ложатся в кейс.

Царапов с торжествующей и какой-то пьяноватой улыбкой вскидывает глаза и видит на лице Раисы глубокое отвращение.

-- Дорвался и не можешь остановиться?

-- А по-твоему, оставить этим бандитам? -- хитрит он. -- Лишнее сдадим в милицию, там разберутся.

Пузановский снимает с плиты большую сковородку с яични-цей, режет хлеб, достает пучок зеленого лука. Наливает себе стопку водки. Из комнаты доносятся приглушенные удары.

-- Бейся, длинноногий, бейся, -- злорадно усмехается Пузанов-ский и чокается с бутылкой.

Яростно, смаху бьется Царапов плечом в дверь. Дверь понемногу поддается -- в щель уже всунуты паркетины, и Раиса держит наготове следующие. Удар... удар... -- и втискивается пятая до-щечка. Оба не разговаривают и не смотрят друг на друга, но опять заодно. Куда Раисе деваться, надо выбираться из западни.

Пузановский с недожеванной былинкой лука в руке входит в комнату. На лице издевка, пока он не замечает угрожающей щели. С утробным рыком Пузановский упирается в шкаф и перебирает ногами, пытаясь вернуть его на прежнее место. Это не удается, дощечки вставлены не зря (а ему за торцом не видны).

Сантиметр за сантиметром шкаф наступает на Пузановского, а тот смотрит на часы, оглядывается, хватается еще за какую-то мебель, не зная, что предпринять. Но он все-таки додумывается. Спешит в прихожую и возвращается с железным костылем и молотком. Он забьет костыль в пол перед шкафом и тем застопо-рит его движение.

При такой комплекции приходится опираться о стул, чтобы присесть или стать на колено. Кряхтя и постанывая, он проделы-вает это, прилаживает костыль и уже заносит молоток -- но раздается спасительный звонок в дверь.