Джон Фасман - Библиотека географа

— Надеюсь… — начал Джо, допив пиво и поставив пустую бутылку на пол. — Надеюсь, ты помнишь мой вчерашний рассказ о поездке в бар «Одинокий волк»? О том, в частности, что я спер там стаканчик, чтобы снять с него отпечатки?

— Помню.

— Ну так вот, Сэлли и Леша прокрутили отпечатки с этого стаканчика в полицейском компьютере. Кстати, дядюшка, Сэлли дико извиняется, что не сможет зайти. Один из его отпрысков играет сегодня в футбол, и он отправился на матч.

Профессор кивнул и воздел нож к потолку в знак того, что принимает информацию к сведению.

— У сидящего здесь Приенко есть брат… брат или кузен?

— На самом деле у меня целых два брата. — Приенко выпрямился на стуле, словно к нему обратился учитель. — Один работает следователем в Московской городской прокуратуре, а другой — помощником министра внутренних дел.

— Из чего следует, что его братья чрезвычайно влиятельные в России люди. Скажи, они действительно очень богаты?

Приенко пожал плечами и застенчиво опустил глаза.

— Богаты? Что ж, можно и так сказать. Хорошее место приносит хорошие деньги. В прошлом году я ездил к ним и прихватил с собой подарки для всех своих племянников и племянниц. Теперь братья готовы оказать мне любую услугу.

— Короче говоря… — Джо принялся опасно раскачиваться на задних ножках своего стула. — Я передал Леше и Сэлли отпечатки пальцев Албанца Эдди и профессора Пюхапэева. Как вы все знаете, в нашем городе на Пюхапэева было заведено криминальное досье. Не говоря уже о том, что он проходил у федералов как главный свидетель по делу о хищении драгоценностей. Хотя это не обвинительный материал, его наличие по меньшей мере предполагает, что федералы имеют о Пюхапэеве некоторое представление.

Я кивнул.

Профессор Джадид поставил на стол миску с салатом. При этом на его лице появилось крайнее неодобрение, от которого у студентов краснели лица, а кровь стыла в жилах.

— Да, вчера я поведал дяде Абу и об этом. Не могу сказать, чтобы он очень обрадовался, узнав, что Яна подозревали в краже драгоценностей, которые прибыли в наш город благодаря его стараниям, — продолжил Джо. — Ну так вот, выяснилось, что у Эдди тоже были неприятности с федералами. А проходил он у них как… — Джо пару секунд исследовал взглядом бумагу, протянутую ему Приенко. — Как Эдуард Иванов, который четвертого февраля тысяча девятьсот девяносто второго года был приговорен судом округа Кингс, штат Нью-Йорк, к длительному тюремному заключению за попытку хищения чужой собственности. Далее в этом документе говорится, что он отбыл в Оссининге шестьдесят месяцев из положенных ему девяноста, после чего был отпущен на основании закона об условно-досрочном освобождении; в настоящее время регулярно посещает своего надзирающего офицера, ведет себя хорошо, жалоб в свой адрес не имеет — и так далее и тому подобное. Совершенно очевидно: ни в суде округа Кингс, ни в каком-либо другом федеральном суде он с тех пор не был и уголовному преследованию не подвергался.

— И что же он пытался украсть? — спросил я.

— Золото. Золотые иконы из украинской ортодоксальной церкви в Бриджпорте, штат Коннектикут. Из выдвинутого федералами обвинения явствует, что дела Эдди и Пюхапэева очень похожи. Он тоже нанял тупоголового вора, чтобы тот выкрал для него эти вещи. Вор, однако, был взят с поличным и заявил, что истинным организатором этой кражи является Эдуард Иванов. Эдди не повезло: его защищал адвокат, назначенный судом, эдакое пугало в костюме, — а не наш уикенденский спец Джонни Кохрэн. Но я вот чего не пойму — какого дьявола эти двое решили вдруг на старости лет заняться кражей драгоценностей? — Джо обвел нас взглядом, словно ожидая услышать ответ, но ничего, кроме доносившегося из духовки шипения, не услышал.

— Может, из-за денег? — высказал наконец предположение Приенко. — Может, они оба были членами старой русской мафии?

— Все возможно, — кивнул Джо. — Но насколько я знаю, ты никогда раньше об этих парнях не слышал, верно? — Повернувшись ко мне и профессору Джадиду, он пояснил: — Приенко разрабатывает русскую мафию в нашем округе.

— Действительно, не слышал. С другой стороны, ни тот ни другой никогда в Уикендене не жили. Не говоря уже о том, что сам я работаю в этом городе меньше года. — Приенко вытащил из кармана тонкими и длинными, как у женщины, пальцами пачку сигарет «Парламент» и вопросительно посмотрел на профессора Джадида, который поставил перед ним пепельницу и положил коробок спичек.

Джо с философским видом кивнул и поскреб пальцами подбородок — вернее, то, что находилось у него под подбородком. У каждого мужчины на лице есть место, которое он в силу тех или иных причин никогда дочиста не выбривает. У Джо была жирная складка между вторым подбородком и шеей, поросшая, казалось, густым серым мхом.

— Пора обнародовать самое главное, — произнес он, неизвестно к кому обращаясь. Тем временем профессор Джадид поставил перед нами тарелки с ломтиками баранины в овощной заправке. Джо по-дружески пихнул локтем Приенко, от чего последний едва не свалился со стула. — Может, начнешь?

— Хотите, чтобы я об этом рассказал? Ладно. Дело в том, что на Иванова и человека, которого вы называете Пюхапэевым, имеются досье и в России. — Не дождавшись от нас комментариев, Приенко взмахнул рукой с зажатой в ней дымящейся сигаретой — к своей порции баранины он так и не притронулся. — В этом нет ничего особенно удивительного, если учесть, что у всех, кто служил в армии, вступал в комсомол или просто являлся жителем большого города, раньше снимали отпечатки пальцев. Удивительно другое — мне удалось получить ответ на свой запрос в течение одного дня. — Он хихикнул. — Мой брат, который работает в городской прокуратуре, сказал, что недавно все их архивы перевели на компьютеры. При этом старые архивы по-прежнему хранятся в огромном подземном хранилище в районе станции метро «Новокузнецкая». К счастью, у брата были романы с четырьмя из шести тамошних женщин-клерков, и с тремя из них ему удалось сохранить хорошие отношения. Если разобраться, сейчас он единственный человек в Москве, способный найти нужную нам информацию.

Никто из нас не засмеялся, но Приенко данная ситуация по какой-то непонятной причине казалась забавной.

— Ближе к делу. И поешь что-нибудь — очень тебя прошу, — сказал Джо.

Приенко, словно получив официальное разрешение, с энтузиазмом приступил к трапезе.

— Удивительно вкусно! Это что-то турецкое?

— Вы рецепт имеете в виду? — спросил профессор. Приенко кивнул. — Возможно, изначально это было греческое блюдо, но я изменил рецепт и теперь считаю его своим собственным. Хотя догадка, конечно, интересная. Думаю, блюдо и впрямь можно назвать турецким. В следующий раз я добавлю туда немного сумаха, и тогда, возможно…