Джон Фасман - Библиотека географа

— Извини, Аб, но у Приенко мало времени… Может, поговорите о кулинарии в другой раз?

Профессор Джадид было опечалился, но в следующее мгновение снова обрел доброжелательное расположение духа.

— Большинство стариков проводят свободное время в саду или на поле для гольфа. Я же вожусь у себя на кухне и люблю-таки посудачить о стряпне. Виноват. Прошу вас, Леша, продолжайте.

— Ну хорошо… Итак, согласно информации, полученной моим братом, отпечатки Иванова соответствуют отпечаткам некоего Ибрагима Икмаева, ингуша по национальности, приговоренного за контрабанду к сорока годам каторжных работ в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.

— Любопытно, — сказал профессор Джадид. — В восемьдесят пятом году, говорите? Но неужели после падения Советского Союза в России не пересматривали приговоры?

Приенко пожал плечами.

— Когда Советский Союз распался, новой власти было не до уголовных преступников. Руководство, должно быть, рассуждало так: воры есть воры, и когда их посадили — при Советах или при свободном рынке, не столь существенно. Впрочем, я не знаю…

— Не знаете чего? — спросил я.

— Подождите, дайте мне закончить. — Он вынул из кармана пиджака блокнот. — Икмаев был организатором преступной сети, связанной с контрабандой, а также скупкой и перепродажей краденого. Западным туристам он продавал иконы и русские религиозные и исторические артефакты. В своем большинстве поддельные, конечно, — жители западных стран практически не в состоянии отличить подделку от подлинника. — Он улыбнулся и опустил глаза. — Надеюсь, я никого не обидел? Русским же он продавал доставленные контрабандным путем автомобили, одежду западного производства, диски с записями звезд поп-музыки и сигареты известных марок, ввозимые из Скандинавии и Западной Германии.

— Кажется, ничего из ряда вон, — заметил Джо и, откинувшись на спинку стула и удовлетворенно рыгнув, потянулся за второй бутылкой пива.

— Я еще не закончил… — Приенко секунду помедлил, дожидаясь общего внимания, затем продолжил: — Он также занимался контрабандой редких металлов и драгоценных камней из Центральной Азии в Россию.

— Опять эти драгоценные камни, — сказал я.

— В самом деле, — откликнулся профессор Джадид.

Приенко подцепил вилкой кусок баранины и впился в него своими крепкими зубами.

— Нет никаких сомнений, — произнес он с набитым ртом, — что за такого рода деятельность его должны были расстрелять. Как ни крути, речь шла об организованной преступности — иначе говоря, мафии, которой при Советах как бы не существовало. То есть она, конечно, существовала, но исключительно на правительственном уровне. — Все мы рассмеялись, но он смотрел на нас совершенно серьезно. — Это не шутка, а если и шутка, то с весьма мрачным подтекстом. Каждая российская мафиозная шайка, с которой мне приходилось сталкиваться, имела организационную структуру, сходную с районной организацией Коммунистической партии Советского Союза. Единственное отличие, на мой взгляд, заключается в том, что мафиози не предваряли свои преступные действия длинными речами и ссылками на дутые идеалы, в которые никто не верит.

Итак, как я уже говорил, Икмаева за подобную деятельность должны были приговорить к расстрелу. Но не приговорили. На мой взгляд, это свидетельствует о том, что у него имелись большие связи в тогдашнем руководстве. В военном ведомстве, к примеру, или в верхнем эшелоне разведки. Как в противном случае он мог заниматься тем, чем занимался? Но даже это… — Он воздел к потолку указательный перст, словно дирижер, подающий палочкой сигнал к началу концерта. — Но даже это не самое примечательное из информации об Икмаеве.

— Господи, Леша, здесь тебе не театр! — воскликнул Джо. — Переходи наконец к сути!

— А суть такова: согласно сведениям, полученным из России, Икмаев все еще находится в Магадане.

— А где это — Магадан? — спросил я.

— Несколько тысяч миль севернее Японии, в нескольких тысячах миль к юго-западу от Аляски и бесконечно далеко от любого центра цивилизации. Это место заключения, — пояснил Джо.

Мы обменялись смущенными взглядами, а Приенко расхохотался.

— Не могу поверить, что американский детектив знает о местоположении Магадана. К чему вам это?

Джо пожал плечами и самодовольно ухмыльнулся.

— Вот какие удивительные ошибки подчас обнаруживаются в некоторых досье, — продолжал Приенко. — Когда я сказал брату, что человек по фамилии Икмаев, по нашим сведениям, находится в Штатах, он разразился проклятиями: если нашу линию в тот момент прослушивали, то информация об ошибке могла просочиться на самый верх и его могли послать в Магадан для проверки этого факта.

— Возможен ли вообще побег из такого места заключения, как Магадан? — спросил Джо.

— На свете нет ничего невозможного. Если у Икмаева и впрямь были обширные связи, как мы предполагаем, побег для него не представлял бы проблемы. Он подкупил бы парочку охранников или раздобыл фальшивый приказ об освобождении — и все дела. Куда интереснее другое: как ему удалось пересечь огромную замерзшую пустыню. Насколько я знаю, там до сих пор обитают якуты, призванные ловить и возвращать беглецов в места заключения. Это так называемый «патруль народов Севера». Я все это к тому говорю, что выбраться из Якутии куда сложней, нежели сбежать из лагеря. С другой стороны, контрабандная сеть для того и существует, чтобы скрытно переправлять что-либо из одного места в другое.

Профессор Джадид убрал со стола тарелки и вновь наполнил наши бокалы. Джо приступил к дегустации третьей бутылки пива; профессор тоже взял одну из упаковки.

— Я просто пытаюсь спасти Джозефа от себя самого, — пояснил он. — Мой племянник слишком усердствует, оказавшись вблизи стола, заставленного горячительными напитками и едой.

Профессор закурил сигарету из пачки, принадлежавшей Приенко, и осведомился:

— Насколько я понимаю, у вас есть информация и о Яне Пюхапэеве?

— Разумеется, — кивнул Приенко. — Возможно, она не представляет интереса, но детектив настоял, чтобы я сообщил вам обо всем, что узнал.

— Детектив — это я, — сказал Джо. — Честно говоря, мне стоило немалых трудов уломать Лешу заняться этим делом, находящимся вне пределов его юрисдикции. Полагаю, теперь я у него в долгу. Но верну долг, обещаю. Как говорится, услуга за услугу.

— Даже не сомневайтесь, — повернулся профессор к Приенко. — Мы, Джадиды, никогда своих долгов не забываем, хотя и не любим их делать.

— Я и не сомневаюсь, — сказал Приенко. — Можно продолжить? Хорошо… Итак, я отправил в Москву факсом отпечатки пальцев Пюхапэева, и брат обнаружил совпадение в сорок процентов с отпечатками некоего Ивана Воскресеньева, старшего морского офицера, проходившего службу сначала в Мурманске, затем в Риге, а потом переведенного в Москву, в отдел безопасности при Генштабе ВМФ. — Приенко бросил взгляд в свой блокнот. — В его досье говорится, что он вышел в отставку в тысяча девятьсот девяносто первом году и с тех пор о нем ничего не известно. Это значит, что в военно-морской госпиталь он не обращался и погребению в соответствии с официальным воинским ритуалом не подвергался. Возможно, он все еще в России и живет тихо и уединенно.