Татьяна Батенёва - У ангелов нелетная погода

Водитель такси прислушался к глухим рыданиям на заднем сиденье и даже выключил привычное заунывное пение радиоприемника: странные эти русские, то смеются во весь голос, то плачут. Но пассажирка быстро справилась со слезами и всю оставшуюся дорогу молча, напряженно смотрела прямо перед собой. Приемник включить он так и не решился.

В номере Лариса упала на неразобранную кровать, укрылась узорчатым покрывалом. Предстояло скоротать еще одну бессонную ночь, а потом еще целые сутки, чтобы утром в понедельник позвонить Лощевскому.

Совладелец крупного банка Вадим Лощевский был, конечно, птицей не ее полета. На Ларису его вывела все та же верная Нателка, которая в последние годы работала в престижной деловой газете, была на хорошем счету и всех крупных воротил бизнеса называла исключительно Вадик, Шурик и даже Жорик-джан.

Лощевскому, видимо, надоело заниматься исключительно деньгами, и он написал книжку. Но написал так, что даже за большие деньги ее не брали издательства. Потребовался хороший редактор или, по-теперешнему, рирайтер. А по-простому книжку надо было переписать человеческим языком.

Нателка позвонила возбужденная: работа клевая, Вадик обещает две тысячи баксов за редактирование, вот тебе и отпуск в Туретчине, на который ты никак накопить не можешь.

На изумление Ларисы: я же ничего не понимаю в бизнесе – Нателка отрезала: зато ты понимаешь в русском языке и стиле. Тоже мне лучший редактор крупного издательства, а трусишь, как первотелка! Нателка умела убеждать.

Лощевский оказался невысоким и хрупким человеком с непропорционально большой головой и узкими слабыми ладошками. Но хватка, видимо, у него была железная. За десять лет он создал крупнейший частный банк, завел великие связи в правительстве и на мировом финансовом рынке – словом, процветал. Книжку же он написал про то, что человеку делать со своими личными деньгами. Когда Лариса прочитала рукопись, ей даже понравилось – советы были толковые, аргументация убедительная, только язык скучный, сухой и блеклый, как старая банкнота.

– Я возьмусь за редактирование, – сказала она независимо, – если вы позволите мне некоторую свободу.

– Это в каком смысле? – Он с интересом рассматривал редакторшу, которую ему пришлось отыскивать через Нателлу Григорян – толковую, хотя и излишне язвительную журналистку. Внешне редакторша особого впечатления не производила: в узких джинсиках и недорогой кофточке, сумочка из кожзама – так, мышь серая. Только глаза были очень темные и словно горячие да волосы красиво вились крупными волнами, хотя она небрежно закалывала их на затылке.

– В том смысле, что содержание у вашей книжки очень хорошее, а форма неадекватная, продраться сквозь все эти пакетные инвестирования и фьючерсы под силу только человеку с финансовым образованием. А вы же не для него это написали?

– Ну, в принципе да, вы правы. – Лощевский смахивал узкой ладонью невидимые пылинки с дорогой столешницы какого-то диковинного дерева в смуглых извилистых узорах. В его кабинете вообще все было очень дорогим, но без плебейской новорусской роскоши, заметила Лариса. – Хотелось бы ликвидировать финансовую безграмотность обычного гражданина. Разумеется, молодого. Старикам это все объяснять уже бесполезно.

– А молодой – это до какого возраста? – иронично спросила редакторша.

– Ну, не знаю, лет до сорока – сорока пяти, – в раздумье протянул он. Эта женщина была совсем не похожа ни на его сотрудниц – вышколенных и всегда готовых к услугам, ни на приятельниц его жены – дорогих элегантных женщин, позволявших обожать и баловать себя. Эта явно была из «нишшебродов», как называла их бабка Настя, но держалась независимо и даже позволяла себе иронию…

– А стало быть, я еще попадаю, слава богу. – Она усмехнулась. – А то уж было подумала, что мне это все – мимо.

– Хорошо, свободу берите ровно столько, сколько унесете, – не удержался он от колкости, подсознательно стремясь поставить редакторшу на место. – Первые две главы сделаете за неделю?

– За неделю – одну, а если поладим, всю рукопись – за полтора месяца, идет? – Лариса снова уложила флешку и распечатку в сумку, словно не сомневалась в его согласии. – Как вам звонить, если будут вопросы?

– Звоните через секретаря. – Лощевский хмыкнул, но на самом деле ему понравилась ее деловитость и то, что строптивая редакторша не зависла у него в кабинете.

Первую главу она почти переписала – структурировала текст: разбила на мелкие главки, в начало другим шрифтом вынесла вопросы, на которые те отвечают, в конце, тоже выделив, написала короткие выводы и совет автора, вставила анекдоты про деньги, для чего пришлось собирать их, обзванивая друзей и знакомых. Словом, поработала от души.

Душа Лощевскому понравилась, хотя он особо не хвалил, даже высказал ряд замечаний, впрочем, по делу и без ехидства. В таком же духе Лариса переработала всю рукопись. Она даже рада была, что работы с ней было много. Во-первых, как раз шли выпускные, а потом и вступительные экзамены у Ани. Во-вторых, расставание с Ильей оказалось куда труднее, чем она сама себе пророчила. И если бы не рукопись Лощевского, у нее было бы больше времени на нервотрепку. А так переживать расставание с любимым и трястись за дочь было некогда…

В общем, они с банкиром друг друга хорошо поняли и приняли, и, когда книжка была готова он даже предложил Ларисе поставить ее фамилию второй, в качестве соавтора. От этой чести она уклонилась, сказала, что вполне достаточно будет указать ее литературным редактором. Но когда он выплатил ей гонорар не в две тысячи, как обещал, а в три, взяла с чистой совестью – ее работа того стоила. Он тогда еще спросил, как она намерена потратить заработанное, то есть воспользуется ли его советами из книжки. Но она весело сказала, что нет, не воспользуется, а намерена купить дочери ноутбук, а остальное прокутить на отдых вдвоем с нею в российской провинции Турции. Лощевский засмеялся и порекомендовал «свое» турагентство – надежное и проверенное. Расстались вполне довольные друг другом. С Ларисы он взял обещание не отказать, если он задумает повторить писательский опыт.

Так неужели сейчас он откажет ей в помощи?

Нателла нахмурилась и потеребила Скворцова за рукав. Тот, не отрывая глаз от монитора, огрызнулся:

– Отвянь, видишь, я думаю!

– Чего тут думать! Думает он! – Нателла всплеснула руками. – Думать будешь дома, на диване. А сейчас звони!

– Куда звонить, курица ты армянская! – Скворцов раскрутился на кресле. – Ты что, думаешь, у меня вся криминальная Москва в телефоне? Я и думаю, как выйти на этих уродов.