Наталья Андреева - Нить Ариадны

«Папа, как ты жалок!»

– А ты, выходит, ничего не делал? Да если бы не ты… – она словно захлебнулась, я поняла, что слезами.

– Я тебя прошу: перестань, – растерянно сказал отец.

– Хотя бы ради сына… – произнесла она.

– Как я могу просить у Арины денег? Я же их бросил.

– Ты не ребенка бросил! – вновь разозлилась Маргарита Николаевна. – Взрослую замужнюю дочь! И женщину, которая тебе изменяла!

Я вздрогнула. Отец не имел права делиться с маковой булкой такими подробностями! Предатель!

– И почему Арина сама не предложит? Она что, не видит, как мы живем? А? Виталий?

– Она не понимает таких вещей.

– Потому что росла принцессой? Объясни ей. Саша как-никак ее брат.

– Ритонька, ты же знаешь… – Они перешли на шепот.

– Ну, так это можно устроить… спровоцировать… упрячь ее в…

– Тише! – испуганно оборвал жену отец. – Погоди, Арина сама нам предложит денег…

Я на цыпочках попятилась назад. И тут меня словно молнией пронзило: в дверях спальни стоял мой единокровный брат. Малыш смотрел на меня с интересом и молчал. Кто из нас в этот момент выглядел взрослее, я или он? У него был внимательный, серьезный взгляд. Недетский. Маленький старичок наблюдал за тем, что вытворяет глупая взрослая тетя. А я и не нашла ничего глупее, как приложить палец к губам и сказать:

– Тс-с-с…

Малыш рассмеялся. Я подхватила его на руки, чтобы скрыть неловкость. В этот момент из кухни вышла Рита. Увидев на руках у меня Сашу, она отчаянно завизжала:

– Отпусти-и-и-и!!!

В растерянности я разжала руки. Малыш чуть не грохнулся на пол, матери едва удалось его подхватить.

– Вот видишь, видишь! – рыдала она. – Я же тебе говорила!

– Арина, зачем ты так? – укоризненно посмотрел на меня отец.

– Но я ничего не делала!

– Ты пыталась его убить! – взвизгнула Рита.

– Я только хотела подержать на руках малыша!

– Да ты же ненавидишь детей! Ты всех ненавидишь! Ты стерва! Дрянная стерва!

– Рита, перестань! – взмолился отец.

– Спасибо вам за чай, – сказала я голосом стервы. – И за кабачковое варенье. Было вкусно.

– Нет, какова? – опять взвизгнула Рита, крепко прижимая к себе сына. – Она еще над нами издевается! Убирайся, слышишь?! Сука! Убирайся к своей матери!

– Рита!

– Ты еще пожалеешь! – не унималась та. – Все равно все будет наше!

– Рита!!!

Мне стало жалко отца, поэтому я сняла с вешалки шубу и молча принялась одеваться.

– Ариша, погоди, – метнулся за мной он на лестничную клетку.

Я остановилась у лифта.

– Тебе не кажется странным, папа, что я должна материально помогать женщине, которая ненавидит меня лютой ненавистью? Хотя я благодарна ей за то, что она не пытается лицемерить. Я сейчас гораздо лучше себя чувствую, чем когда моя единственная подруга пыталась подсунуть мне любовника. У нее тоже была цель заполучить мои деньги. Но твоя жена мне нравится больше. По крайней мере, она честная.

– Ариша, погоди, – повторил отец. – Это все нервы. Рита вчера была у врача. Я сидел в это время с Сашей. У нее какие-то проблемы с гормонами.

– А в котором часу она была у врача? – невольно вздрогнула я.

– Во второй половине дня, а что? Она поехала в клинику к двум.

– Почему не утром?

– Арина, что с тобой? Да какая тебе разница, в котором часу моя жена сдает анализ на гормоны?

– Анализы на гормоны сдают рано утром, папа, – горько рассмеялась я. – Потому что их берут натощак. Я женщина, я знаю. Передавай привет своей обожаемой жене. А заодно скажи, что впредь я буду внимательней, переходя дорогу. – Я нажала на кнопку вызова лифта.

– Арина, о чем ты? – растерянно спросил отец.

– Твоя беда лишь в том, что много лет назад ты женился не на той женщине, на моей маме. Не будь этого, не узнал бы, что такое горе, ведь ты не знал бы, что такое счастье. Жил бы себе как простой человек. Как все.

– Что ты такое говоришь?!

– Когда земной человек вдруг попадает на небеса, он первым делом оглядывается: елки! А где ж делать грядки? Ты четверть века возделывал облака, папа. Но не понял, когда они дали урожай и какой.

– Как ты похожа на свою мать…

– До свиданья, папа. – Я шагнула в лифт.

– Дочка, постой!

– Не надо, – попросила я, стоя в лифте. – Не унижайся.

Двери закрылись. Кажется, я плакала. И он тоже. Разве я не сказала? Мой отец – человек сентиментальный. Он легко краснеет. И слезы у него близко. Что-то во мне есть и от него.

Так, в слезах, я и пришла к Зайцу Петю.

– Что случилось? – испуганно спросил он.

И тут меня словно прорвало. Я начала рассказывать. О Белке, о том, как вчера меня чуть не сбила машина, о разгневанной Маргарите Николаевне. Заяц Петь слушал очень внимательно.

– Значит, у них серьезные проблемы? – спросил под конец он.

– Ты что, не слышишь?! Я говорю, что меня хотят убить! И я знаю кто! Жена моего отца!

– Успокойся. Я тебя услышал.

Вот еще одна дурацкая фраза. Так обычно говорят менеджеры, решающие вопросы. Типа моего мужа. «Я вас услышал». Это означает «Ваши претензии вполне обоснованы, но интересы моего руководства идут вразрез с ними, а я, как вы понимаете, действую в интересах руководства, хотя мои симпатии целиком на вашей стороне». Но можно сказать короче: «Я вас услышал».

– Замолчи! – взвилась я. – Мне не надо твоих казенных фраз! Я хочу быть уверена, что ты меня защитишь!

– Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь, – сдался Петь.

Опять не то. Я вовсе не то хотела услышать!

Ночью сон ко мне не шел. Меня окружали враги, и я гадала, что надо предпринять, чтобы выжить? «Все равно все будет наше…» Нужно ее спровоцировать…

Только бы не наделать глупостей! Они далеко не дураки, мои враги! Здесь, похоже, сговор! Не один человек пытается отнять у меня деньги, а слаженная команда. Отныне я должна ходить на цыпочках и с оглядкой.

Среди моих мыслей были разумные, а были и безумные. Избавиться от денег. К примеру, уйти в монастырь. Пожертвовать все церкви. Потом я вспомнила, как отдыхала с мамой в Таиланде и перестала после этого ходить в церковь. Дело вовсе не в том, что меня захватил буддизм, хотя он того стоит. Это не религия, а философия, как мне объяснили. А пофилософствовать я люблю, потому что бездельничаю. Когда у человека полно свободного времени, он пытается объяснить то, что в объяснениях не нуждается, усложняет элементарные проблемы, короче, ищет смысл жизни. И те, кто прекрасно знает, в чем именно он состоит, вдруг тоже начинают сомневаться, коли уж об этом столько говорят. Вот это и есть философия, разлагать на молекулы бифштекс, рассуждая о его предназначении вместо того, чтобы просто насладиться его вкусом.

Но от православия меня отвратил не буддизм.

В одном отеле с нами отдыхали два попа. Они ходили по пляжу в одних мокрых плавках, патлатые, бородатые, на мощных шеях болтались огромные кресты. Они с энтузиазмом мазались кремом для загара и плавали на каноэ к острову, где залезали на пальмы и рвали кокосы. Вид голых патлатых попов, оседлавших каноэ, отчего-то приводил меня в уныние.