Эдгар Уоллес - В сетях аферистки

— Умерла? — прошептала Диана.

— Нет, ушла в Голливуд, чтобы стать киноактрисой. Одним словом, она умерла для меня. Я хотел покончить самоубийством, но сказал себе: «Уопси, разве ты уже позабыл свою маленькую милую Диану — свою первую, чистую любовь?» Огромным усилием воли я вырвал ее из своей памяти. Забыл ее. Теперь она одна из «звезд» Голливуда, часто мелькает на экране. Я сам был удивлен силой своего духа. Видишь, милая Диана, все может случиться на белом свете!

Диана нисколько не было тронута, но зато — немного обескуражена.

— Я никогда не забуду свою любовь, — сказала она плаксивым голосом. — Уопси, разве ты не видишь, что это невозможно… Кстати, ты получил деньги?

— Деньги? Ты мне их послала? Это глупо!

— Я послала тебе чек.

Демпси бессильно опустился на стул.

— Деньги! Нет, это действительно было глупо со стороны моей маленькой Дианы! — он злобно засмеялся. — Господи, как страстно англичане обожают деньги! Для такого темпераментного мужчины, как я, деньги — ничто! Я прощаю, что ты больше не соответствуешь тому высокому идеалу, который я ношу в своем сердце. Ты была еще ребенком, от которого нельзя было требовать, чтобы он думал о любви человека, готовившегося ради него умереть. Но не будем говорить о прошлом! Мы живем в настоящем… завтра, в понедельник, или во вторник мы обвенчаемся!

— Но что будет в среду? Извини, что я заглядываю в будущее!

На миг Демпси был ошеломлен, но не выдал своего смущения, и принужденно улыбнулся.

— Ты очень забавна, моя дорогая!

— Послушай, Уопси! Завтра ты вернешься в свой отель! Я категорически заявляю тебе, что не пойду за тебя замуж ни в коем случае ни во вторник, ни в среду.

Лицо Джузеппе омрачилось.

— Это уж слишком! Здесь сказывается влияние дяди Исаака. Вот дьявол! Дяди и тети всегда ставили мне палки в колеса! Он мне за это ответит!

Демпси отшвырнул стул и бросился к двери. Диана вцепилась в его рукав.

— Пусти! — закричал он в бешенстве.

— Если ты выйдешь из этой комнаты, я позову полицию!

— Хочешь направить на меня полицию?..

Демпси остановился, закрыл лицо руками и истерически зарычал. Его плечи судорожно вздрагивали, но девушка нисколько не была этим тронута и не жалела его.

— Фея моих грез, фетиш моей жизни предает меня! Я больше не хочу жить!

Диана вышла на несколько минут и, вернувшись, нашла его здравым и невредимым.

— Мистер Демпси, осушите ваши слезы! — произнесла она с пафосом, — Можешь этой ночью побыть здесь. Твоя комната наверху. Надеюсь, ты будешь хорошо спать. Если понадобится что-нибудь, можешь позвонить, но никто тебе не ответит. Спокойной ночи!

Джузеппе приблизился к двери и провозгласил:

— Это больше не моя обожаемая Диана!

Он опять разрыдался, его глаза выражали бесконечную печаль, но девушка была неумолима и тверда, как кремень.

Очутившись в своей комнате, Демпси вдруг услышал, как ключ поворачивается в замке. Он бросился к двери, но та была уже заперта.

— Кто там? Откройте немедленно! Что происходит!

— Я закрыла на ключ, — ответила Диана.

— Но зачем? Это неслыханно!

— Я сделала это, чтобы защитить тебя, — шепнула она в замочную скважину. — Дядя Исаак тебя не терпит!

— Но ведь это опасно! Если вспыхнет огонь…

— То возьмешь «Миинимако» — это превосходный тушитель.

Диана очень устала, все ее — тело ныло. Она почувствовала себя одинокой. Ах, как было бы хорошо, если бы здесь был Гордон, или Элеонора, которая сейчас живо обсуждала с миссис Майджлесарк странное поведение женщин вообще и австралийских в частности.

К счастью, детектив был в доме.

Когда девушка опустилась по лестнице, она услышала слабые звуки музыки. Мистер Сюпербус нежно наигрывал на губной гармонике. «Тетя Лиззи» застыла у плиты, спрятав лицо в ладонях. «Дядя Исаак» сидел у стола и мрачно глядел на музыканта. Когда открылась дверь, мелодия резко оборвалась.

— Ну что? Вы отлично развлекаетесь…

— У меня ничего не было, кроме хлеба и сыра, — роптал Гордон. — Ваша маленькая шутка зашла чересчур далеко.

— А у нас и того меньше, — разочарованно сказала Диана, — Мы вообще не ужинали. — Она с удовлетворением вспомнила о Демпси, который голодал теперь в запертой комнате. — Ну, пора спать!

— Я пойду спать тогда, когда захочу, — ответил раздраженный Гордон.

Мистер Сюпербус укоризненно покачал головой.

— Это неприлично и бесполезно, — произнес он. — Разве так может говорить любезный дядя Исаак? До сих пор он был таким хорошим и послушным. Он пел, как жаворонок.

Гордон покраснел.

— Неправда, я не пел, мистер Сумасшедший Осел! — возразил он.

— Разве не пел, тетя Лиззи?

Элойз недоуменно пожала плечами.

— Если не пел, то, по крайней мере, свистал, — упорно настаивал Сюпербус.

Сыщик случайно заиграл на гармонике песню итонских гребцов, а Гордон был воспитанником в Итоне. Он, несомненно, насвистывал, ибо никакой старый итонский гребец не удержался бы от того, чтобы не пропеть эту песню.

— А теперь отправляйтесь спать!

Связка ключей у нее в руках придавала ей сходство с тюремным ключником.

— Вы еще пожалеете о своей грубости, — сказал Гордон. — Я приведу тысячу свидетелей, которые сумеют установить мою личность.

— А сколько свидетелей могут установить личность тети Лиззи?

Гордон смолчал.

Диана заперла все двери, и надежда Гордона на ночной побег из дома исчезла. Однако Элойз не смолчала.

— Мою личность легко установить. Я миссис Ван Ойн, проживающая в Клеренс Гейт Гарден номер семьдесят один.

— Прекрасно, — сказала Диана. — Можете позвонить в полицию. Я скажу полицейскому, что ошибочно приняла вас за жену «Двойника», или лучше сказать, что вы его партнерша или помощница? Полиция сама расследует, кто из нас прав.

— Мне всегда было неприятно спорить с людьми. Я пойду спать, — Элойз поднялась со стула.

Девушка пошла вперед. Гордон и Элойз за ней, мистер Сюпербус завершал шествие. На ходу он вновь нежно наигрывал на гармонике. Гордон с удовольствием попросил бы его сопровождать эту торжественную процессию более подходящей музыкой. Ему показалось, что он преступник, ведомый на казнь. Диана же — палач и инквизитор.

— Спокойной ночи, — сказал Гордон, остановившись у дверей своей спальни.

— Нет, милый дядя, не сюда! — девушка сделала такой энергичный жест, что Гордон покорно последовал до верхней комнаты, предназначавшейся для четы, которую Диана хотела пригласить. Элойз вошла туда первая… Комната была ей уже знакома.

— Спокойной ночи, — тихо произнесла она.

— Вы кое-что забыли.

— Если вы думаете, что я его поцелую, то глубоко ошибаетесь, мисс, — холодно возразила Элойз.

— Но ведь он ваш муж!

Элойз быстро захлопнула дверь. Диана услышала, как она придвинула стул; по-видимому, хотела поставить опору под ручку. У Гордона пересохло в горле.