Эдгар Уоллес - Зелёный Стрелок

Несмотря на темноту, он отыскал скамейку, поставил на нее тарелку и зажег газ. В дальнем конце подвала была дверь. Старик отпер ее. За ней оказалось другое просторное помещение. Оно располагалось уже за пределами замка и освещалось шестью газовыми лампочками в матовых колпачках.

Эта комната с ее массивными колоннами и сводчатым потолком была самой замечательной в замке. Обставлена она была богато, великолепные ковры покрывали каменный пол, стены украшали драгоценные гобелены. Всюду были расставлены мягкие кресла и диваны. На маленьком столике стояла серебряная ваза с цветами. Все эти вещи хозяин собственноручно перенес сюда – постепенно, одну за другой.

Поставив тарелку на стол, Беллами осмотрелся. В помещении никого не было. Подойдя к одной из дверей, он толкнул ее и очутился в маленькой комнатке, превращенной в кухню. Через открытую дверь виднелась ванна. Проворчав что-то, Беллами вернулся в первую комнату.

– Элаина! – позвал он громко.

Из глубины этих таинственных покоев медленной поступью вышла женщина в бесформенном сером платье. Она передвигалась, как заведенная.

– Вот твой обед! – пролаял Беллами. – Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что я могу о тебе забыть? Предположим, что я умру, внезапно, а? – старик залился смехом при одной мысли об этом. – Кто бы тебя стал кормить? Ты бы умерла с голоду!.. А через сто лет тебя, может быть, отроют и положат рядом с останками какой-нибудь древней королевы. Что ты на это скажешь, Элаина?

Несчастная так часто слыхала эти речи, что не обратила на них ни малейшего внимания. Придвинув к столу стул, узница села. Он смотрел, как она медленными, машинальными, почти сонными движениями подносила ко рту пищу. Прозрачная бледность ее лица говорила о долгих годах, проведенных в заключении.

И несмотря на это, женщина, сидевшая перед Беллами, сохранила свою красоту. Мучения, перенесенные ею за эти ужасные восемь лет, и глумления Беллами, не сломали ее характера и не оставили на моложавом лице ни одной морщины. На вид ей было лет тридцать, и только седые, как лунь, волосы выдавали настоящие года.

– Я сегодня видел Валерию, Элаина! – проговорил он. – Если бы она знала о твоем присутствии тут, прислала бы привет. Через месяц она пойдет под венец… Ты помнишь Кольдхарбора Смита?

Женщина ничего не ответила, но рука, подносившая ко рту стакан с водой, дрогнула.

– Вспомни-ка! – сказал Беллами, угрожающе повышая голос. – Мне сдается, что ты скоро увидишь его… Кстати, недавно тут околачивался длинноносый сыщик! Ты, как всегда, подняла тут крик, и он, этот сыщик, услыхал тебя. Да, сударыня, он стоял над этим самым помещением и слышал твой голос!.. – старик рассмеялся, и смех его раскатился под сводами подземной тюрьмы. – Молодец, он измерял температуру земли в саду и наткнулся на твою кухню. Но я обманул его и теперь, надеюсь, окончательно спровадил отсюда.

Она опять ничего не сказала, а он спокойно продолжал:

– Валерия удивительно красива… Да, сударыня, она – ваш портрет. Второй экземпляр Элаины Хельд, можно сказать. Те же глаза, те же волосы и, должен признать, – та же гордость и глупое упрямство. Через месяц она выйдет замуж!

Женщина медленно поднялась со стула и, выпрямившись, смерила Беллами высокомерным взглядом.

– Мне Валерия представляется уже умершей, – сказала она.

– Ты дура, и всегда была ею. Ты могла бы жить хорошо, согласись выйти за меня замуж. Теперь ты мне больше не нужна как жена!

– Это самая приятная новость, которую я услышала за все эти годы! О господи, как бы мне хотелось умереть!

Она закрыла лицо руками. Все ее тело содрогалось от рыданий.

– Так чего же ты ждешь? – спросил старик презрительно. – Ты просто трусиха! Почему не умираешь? Это ведь так просто сделать… Открой эти газовые краны – и ты заснешь спокойно. А то… У тебя тут есть ножи. Разве ты не можешь их наточить?

– Нет, так я не хочу умереть! Я дождусь той минуты, когда увижу тебя наказанным – наказанным за все то зло, которое ты причинил на свете. Я жажду этой минуты! Ради нее лишь я и живу, Абель Беллами!

Негодяй улыбнулся, оскалив зубы. Быстро приблизившись к узнице, он схватил ее за плечо.

– Так ты боишься смерти? – сказал Беллами, глядя ей прямо в лицо. – А я не боюсь! Напротив, жду того дня, когда я умру там, наверху, а ты останешься здесь, внизу, и никому и в голову не придет подумать о тебе… Как приятно будет умирать с этой мыслью! А люди, вынося мое тело, пройдут по твоей могиле, Элаина, и даже не будут этого знать…

Она вздрогнула.

– Ты чудовище!

Абель выпустил ее плечо, взял тарелку и покачал на ладони.

– Они никогда не найдут тебя! – процедил он сквозь зубы. – Никогда! За это я могу быть спокоен.

Внезапно он резко повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь и заперев ее на засов. Тарелку он отнес наверх и поставил на стол в библиотеке.

Гаррских собак запирали теперь в старинной псарне, где де Кюрси держали своих охотничьих собак, вероятно, еще в те дни, когда Колумб маленьким мальчиком бегал по улицам Генуи. Абель Беллами дал особые указания насчет их кормежки. Еду они получали лишь в первой половине дня, а к вечеру их нарочно оставляли голодными.

– Голодный пес – бдительный пес, и к тому же свирепый! – рассуждал хозяин.

По утрам он сам кормил животных. Обычно они торжественно сидели в ряд у двери спальни и при первом его появлении тянулись к нему своими умными мордами.

– Вы едете завтра в город, Савини? – спросил Беллами. – Я хочу, чтобы вы вернулись пораньше… Вы женаты, я слышал?

– Да, сэр! – ответил Юлиус, удивляясь, откуда старик мог получить эти сведения.

Он знал, что Федерстон ничего не говорил об этом в замке. Потом сообразил: очевидно, человек, на которого ни в чем нельзя положиться, Кольдхарбор Смит, выдал его.

– Говорят, у вас очень хорошенькая жена, – сказал Беллами, глядя на секретаря из-под лохматых бровей. – Красавица, а?

– Да, сэр, – ответил Юлиус, ожидая, что же будет дальше.

– У Смита есть хорошее дельце для нее! – хозяин стал просматривать иллюстрированную газету. – Вы, вероятно, ничего не будете иметь против, если она подработает немного денег – честным путем, конечно?

Секретарь пропустил мимо ушей оскорбления, заключавшиеся в последних словах. Ему любопытно было узнать, куда гнет старик.

– Я даже очень буду рад, сэр! – сказал он почтительно.

– Напишите ей, Савини. А еще лучше – повидайтесь. Вы завтра будете в городе. Так вот, загляните к ней и поговорите. Предупредите, чтобы не отказывалась, если Смит попросит ее содействовать. Не забудьте упомянуть, что она хорошо заработает.

Кивком головы, как обычно, Беллами дал понять, что разговор окончен.