Эдгар Уоллес - У трех дубов

Сократ вспомнил злобное замечание Джона Менделя о страсти его друга к сенсациям. Однако он ничего не сказал вслух и предоставил Маллету возможность продолжать болтовню.

— Он будет выступать на собрании «пробуждения». Его имя на плакатах, которыми наводнен Гольдаминго. Собственно говоря, очень странно для такого жизнерадостного человека так увлекаться религией.

— Можно быть одновременно и веселым, и набожным, — заметил Сократ.

Автомобиль в это время катился по аллее, в конце которой показалась вилла «Принценгоф», еще более вычурное здание, чем дом Менделя.

— Он холостяк, — повторил инспектор, объясняя этим, видимо, не только хвастливость, но и зажиточность своего знакомого.

— Меня очень интересует, принадлежит ли он к категории людей, встающих рано? — поинтересовался Сократ.

Очевидно, Боб Штейн вставал так же поздно, как и его покойный друг, так как солидный слуга, открывший им дверь, сообщил господам, что его господин еще не звонил, требуя горячей воды для бритья.

— Покажите дорогу в его спальню, — сказал инспектор. — Мне необходимо его срочно увидеть.

Слуга был в нерешительности, он не знал, как ему поступить.

— Мистер Штейн очень сердится, когда его будят. Но если вы его друг… А, доброе утро, мистер Маллет, — приветствовал он инспектора, которого как будто только что увидел. — Вы ведь знаете, что мистер Штейн сердится, когда его будят, в особенности если это чужой человек.

— Все в порядке, Джексон. Мистер Смит старый друг вашего хозяина.

«Итак, Штейн также проводит свою жизнь в постоянном страхе», — размышлял Сократ, пока слуга вел их по широкой лестнице на второй этаж и стучал в последнюю дверь в просторном коридоре. Так как на стук не последовало никакого ответа, он повторил и нажал на дверную ручку. Дверь поддалась. За ней — никого.

— Есть другой вход в эту комнату? — осведомился Сократ.

— Здесь, через ванную.

Эта дверь тоже не была заперта, так же как и следующая за ней, ведущая в спальню. Полный недоброго предчувствия, Сократ переступил порог спальни. На кровати лежал Боб Штейн с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, дикий и оцепеневший в своей беспомощности.

Минутой позже они освободили Штейна от пут и подняли его. С пурпурно-красным лицом и с распухшими запястьями он сидел, как оглушенный, на кровати и пробовал шевелить полумертвыми руками.

— Расскажите, Боб, что здесь произошло, — торопил его Сократ.

— Что произошло? — повторил машинально Штейн, — Прошлой ночью несколько парней проникли в мою спальню и, повалив на кровать, связали меня. Я боролся, как черт, но ничего не мог сделать, перевес был на их стороне.

— Сколько их было?

— Трое или четверо. Точно не знаю, все происходило в темноте. Что произошло потом, после того, как они связали меня, я не знаю, но предполагаю, что они внезапно исчезли.

— Вы кого-нибудь из них узнали?

— Я же сказал, что в комнате было темно.

— А когда это произошло?

Он со стоном растирал распухшие запястья.

— К черту их всех… Если бы я только мог дотянуться к револьверу… Когда? Это, вероятно, было около полуночи, может быть, немного позже. Я уже крепко спал.

Прошло немного времени, он смог подняться и, небрежно одевшись, спуститься вниз, в столовую, где Сократ рассказал ему об ужасной судьбе Менделя. Спрятав лицо в ладонях, Штейн безмолвно выслушал его.

— Ужасно, — пробормотал он наконец, — страшно.

— Знаете ли вы, что у Джона были враги? — спросил Сократ.

— Мы оба их имели, нам обоим угрожали.

— В письменном виде?

Штейн кивнул.

— Но, как вам известно, Сократ, так уж заведено. Только на прошлой неделе мне была прислана почтовая открытка, которую я, к сожалению, не сохранил, об ожидающей меня неприятности. Мне кажется, что и Джон получил нечто подобное, хотя он ничего об этом не сказал. Только его поведение в последнее время навело меня на эту мысль.

Немного позже инспектор укатил на своем автомобильчике. Сократ не счел далее возможным скрывать свое мнение.

— Почему вы делаете из всего этого тайну, Боб? Не только Джон, но и вы испытывали перед чем-то смертельный страх.

— Откуда вам это известно?

— По тем мерам предосторожности, которыми вы оба пользовались. Джон Мендель окружил свое жилище ловушками и сигнализацией. Ваши окна тоже имеют специальные устройства, которые при внезапном нападении должны дать соответствующие сигналы.

Лицо Боба Штейна расплылось в виноватой улыбке.

— Вы все тот же, старый Сократ. Ничего-то от вас не ускользнет… Да, я хотел оградить себя от возможных нежелательных посещений.

— От кого?

— От великого незнакомца. — Его иронический тон дал понять Сократу, что Штейн не был расположен распространяться на эту тему.

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваш «великий незнакомец» убил Менделя? — резко спросил Сократ.

Штейн немного помолчал, потом проговорил:

— Я хочу его найти сам.

— Это означает, что вы отказываетесь от моей помощи?

— Я этого не хотел сказать, только я хочу применять свой собственный метод.

— Вы знакомы с Джефри?

— С Джефри? — Боб с живостью посмотрел на Сократа. — Владельцем белой виллы? Нет, я знаю только, что он дружит с Молли Темальтон, вероятно, потому, что оба занимаются неумного ботаникой. Во всяком случае молодая девушка питает к нему больше симпатии, чем питала к Джону, который всегда обращался с ней грубо.

— Вы очень любите Молли, не так ли?

— Конечно. Хотя это выглядит, вероятно, забавно, что сорокачетырехлетний мужчина интересуется двадцатидвухлетней девушкой.

— И вы одобряете ее дружбу с Джефри?

— А почему бы и нет? Вы имеете что-нибудь против него?

— Ничего, за исключением того, что Молли была прошлой ночью у него и после этого исчезла.

— Исчезла? — Штейн в возбуждении даже привстал. — Этого не может быть!

Сократ сообщил ему о поисках Молли, об открытом сейфе, о находке ее туфель и о закутанной фигуре, кравшейся по лужайке.

— Сейф не имеет значения. Вы, конечно, не считаете, что Молли ограбила своего отчима? — хриплым голосом проговорил Штейн. — Насколько мне известно, в сейфе лежали некоторые драгоценности, принадлежащие ее матери, с которыми, по всей вероятности, она не могла расстаться. Она довольно часто грозила Менделю, что в один прекрасный день уйдет. Что такого, если она сначала навестила Джефри, своего друга? Если небу было бы угодно, она могла бы… — Он замолчал.

— Прийти к вам? — закончил за него фразу Сократ.

— Да, я именно эта имел в виду.

— Я должен еще раз осмотреть вашу спальню. — Сократ уклонился от темы. — Не могу понять, почему банда, которая убила Джона Менделя, ограничилась только тем, что связала вас.