Кейт Аткинсон - Ждать ли добрых вестей?

Когда йогурт был церемонно прикончен, мисс Макдональд вскричала:

— Боже, ты только посмотри, сколько времени!

Нынче время удивляло ее то и дело: «Шесть часов? Да что ты!» — или: «Восемь? Я думала, уже десять» — или: «Надо же, как поздно!» Так и видишь: кары Господни, скорби, а мисс Макдональд поворачивается к Реджи и изумленно вопрошает: «Уже конец света? Не может быть!»

Вероятно, где-то проходит лотерея (томбола, предполагала Реджи) — Бог выбирает, как ты умрешь: «Этому сердечный приступ, этой рак, ну-ка, ну-ка, а страшные автокатастрофы у нас в этом месяце уже были?» Не то чтобы Реджи верила в Бога — но временами занимательно фантазировать. Небось однажды утром Бог встал с постели, раздвинул занавески (этот воображаемый Бог был домоседом) и подумал: «Сегодня, пожалуй, утопление в гостиничном бассейне. Давненько мы никого не топили».

Церковь Грядущего Вознесения была самодельной религией — стайка людей, которые мыслили возможным немыслимое. У Церкви даже не было помещения — они проводили службы у членов общины по очереди. На службы Реджи ни разу не ходила, — вероятно, они сильно смахивали на ужины-чем-бог-послал: все вдумчиво дискутируют о позициях диспенсационалистов и футуристов, [62] Диспенсационализм — христианская философская традиция, теологическое толкование исторического процесса, согласно которому в разные периоды своей истории человечество жило в соответствии с разными Божественными откровениями, т. е. договор человечества с Богом менялся от периода к периоду; теория диспенсации отчасти отражена в некоторых протестантских течениях. Футуристическое течение в христианстве трактует Откровение Иоанна Богослова, Книгу пророка Даниила и некоторые другие пророчества как прорицания, которым еще предстоит сбыться (в отличие от ряда других философских христианских направлений, чьи сторонники полагают, что описанные в этих книгах события уже произошли). передавая по кругу тарелку инжирного печенья. Вот только Банджо, который при виде печенья исходил слюной и скулежом, на службы, в отличие от ужинов, не брали.

— Господь не благословил меня детьми, — однажды сказала мисс Макдональд, — зато у меня есть малка собачка. И еще, конечно, ты, Реджи, — прибавила она.

«Это ненадолго, мисс Мак», — сказала Реджи. Да нет, не сказала, конечно. Хотя это правда.

Ведь ужас-то в чем: у Реджи, кроме мисс Макдональд, на этом свете нет другой семьи. Уж какая семья ни есть. Реджи Дич, приходская сиротка, бедняжка Дженни Рен, [63] Дженни Рен, она же Фанни Кливер — персонаж романа Чарльза Диккенса (1812–1870) «Наш общий друг» (1864–1865), умная, добрая и заботливая кукольная швея-калека. маленькая Реджи, малолетнее диво.

Реджи помыла посуду и убрала в кухне самую грязь. От раковины аж воротило — в сток забились гниющие объедки, старые чайные пакетики и сальная тряпка.

Видимо, никто не проинформировал мисс Макдональд о том, что нет благочестия лучше чистоты. Реджи залила отбеливатель в чайные кружки и оставила отмокать. На кружках мисс Макдональд было написано всякое: «Все дело в Иисусе», «Бог смотрит на тебя» — это вряд ли, считала Реджи, наверняка у него найдутся дела поважнее. У мамули была кружка со свадьбой Чарльза и Дианы — кружка прожила дольше их брака. Принцессу Ди мамуля боготворила и часто оплакивала ее гибель. «Умерла, — говорила мамуля, недоуменно тряся головой. — Раз — и нету. Столько трудилась — и все зазря». Поклонение Диане практически заменяло мамуле религию. Если б Реджи пришлось выбирать, чему поклоняться, она бы тоже предпочла Диану — настоящую, Артемиду, богиню бледной луны, богиню охоты и целомудрия. Тоже могущественную девственницу. Или Афину, что сверкает очами, мудрую и отважную воинственную деву.

С таким знанием античности мисс Макдональд могла бы выбрать пантеон поинтереснее — Зевса, что швыряет копья молний, или Феба-Аполлона, что гонит по небу рьяных коней. Или, если принять во внимание грибницу опухоли, Гигею, богиню здоровья, и бога исцеления Асклепия.

Реджи рассортировала мусор по ведрам — красному, синему и коричневому. Мисс Макдональд переработкой отходов не интересовалась — менее зеленого человека на планете небось и не сыскать. Сохранять землю нет смысла, любезно поясняла мисс Макдональд, потому что Страшный суд произойдет, лишь когда на планете будет уничтожено все — все деревья, все цветы, все реки. Все до последнего орлы, совы и панды, овцы в полях, листья на ветках, солнечный восход, олений бег по лесу. [64] Цитата из английского народного рождественского гимна «Остролист и плющ» ( The Holly and the Ivy ). Всё-всё. И мисс Макдональд не терпелось это увидеть . («Да уж, странный у нас мирок», — сказала бы мамуля.)

Решено: Реджи создаст собственную религию. И эта религия все будет сохранять, а уничтожать ничего не будет; в ней мертвые станут перерождаться — и отнюдь не символически, — а всем прочим не придется умирать. И тогда мамуля будет вновь сидеть на диване, смотреть «Отчаянных домохозяек» и доедать кукурузные чипсы из пакета. Но никакой Гэри лапать ее не будет — только мамуля и Реджи. Вместе навеки.

Так оно и было, мамуля и Реджи, долго-долго — ну, Билли тоже, но Билли ведь не станет сиднем сидеть, есть, болтать и смотреть телевизор (большой вопрос, чем Билли занимался вместо этого), а потом явился Мужчина-Который-Был-До-Гэри, и он оказался «редким скотом», сказала мамуля (и женатым к тому же), а потом явился «настоящий мужик» Гэри, и мамуля стала говорить «мой дружок то» и «мой дружок сё», и вот они уже занимаются сексом, а все мамулины подруги желают забежать в гости и об этом поболтать. Мать форсила, хихикала: «Трижды за ночь!» — и подруги визжали от восторга и расплескивали вино.

В отличие от Мужчины-Который-Был-До-Гэри, Гэри не был скотом — туша и туша, до (и после) знакомства с мамулей целыми днями в грязных джинсах торчал на задах мотомастерской и с оравой таких же Гэри трепался о том, как выиграет в лотерею и купит «Харлей-Дэвидсон 883L спортстер». Мамулю он обхаживал, покупая дешевые тепличные розы в «Шелл» и шоколадное ассорти «Селебрейшнз», а когда Реджи возмущалась столь банальной романтикой, мать отвечала: «Я-то не жалуюсь» — и щупала тонкую серебряную цепочку с медальоном-сердечком, которую Гэри купил ей на день рождения.

Гэри собирался на две недели свозить мамулю в Испанию («Льорет-де-Мар — ну ты подумай, Реджи, а?»). Мамуля не бывала в «нормальном взрослом» отпуске с 1989-го, когда ездила на Фуэртевентуру, так что Гэри мог отправить ее хоть в лагерь Батлина в Скегнесс — мамуля все равно была бы благодарна. Как-то раз она возила Реджи и Билли в Скарборо, но отпуск был подпорчен, когда среди ночи Билли исчез из гостиницы и наутро был отконвоирован обратно полицейским: братец нахлестался лагера, и его, вусмерть пьяного, нашли на Променаде. Было ему тогда двенадцать лет.