Збигнев Сафьян - Зарубежный детектив

Инспектор застыл в размышлении на углу Аллей Уяздовских, ожидая, когда можно будет перейти улицу, и пошел по площади Трех Крестов в сторону кафе «Античное».

Его Бася и Зося Зельская, подозреваемая в укрывании преступника, вместе за одним столиком! Такого он не ожидал.

В «Античное» Бася пришла, опоздав на несколько минут. Она сильно запыхалась и была возбуждена. Отказавшись от кофе, попросила взять сок из черной смородины. Подкрасив губы, Бася спросила, свободен ли он сегодня вечером, и принялась бойко рассказывать о новостях сегодняшнего рабочего дня.

Он ждал, когда она заговорит об э т о м сама.

Она спросила, как он планирует провести в этом году отпуск. Кортель буркнул, что не имеет понятия. А она может пойти в августе или в сентябре. Мечтает поехать в Болгарию. Сможет ли он что-либо сделать? Кортель молчал. Бася пристальнее посмотрела на него.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего.

— И все же что-то случилось.

— А ты не хочешь мне что-нибудь сказать?

— Нет... — Она заколебалась. — Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас.

Кортель решил дальше не тянуть.

— Ты знаешь Зосю Зельскую?

Она вспыхнула и снова потянулась за пудреницей.

— Ты видел нас вместе в «Виляновском», да?

— Да.

— Это моя подруга, — сказала Бася. — Младшая сестра подруги по учебе. — И добавила: — Я знаю, что ты занимаешься этим делом.

— И ты ничего мне не рассказываешь! Ты, видимо, мне совсем не доверяешь.

Взрыв смеха за соседним столиком заглушил его слова.

— Что общего имеет это с доверием? — спросила Бася. — Ты мне никогда не рассказываешь о своих делах. Даже анекдоты. А я никогда ни о чем не спрашиваю. По сути дела, ты относишься ко мне как к чужому человеку. — Она посмотрела ему прямо в глаза. Пряди темных волос упали на лоб. Она и впрямь была хороша, когда сердилась. И он подумал о том, что Бася принадлежит к той породе женщин, которые любят абсолютную власть над мужем.

— Я знаю твое отношение к Зосе. Это бездушно и бюрократично. Слышишь, именно так...

— Что она тебе рассказала?

— Это что, допрос? А может, ты собираешься вызвать меня в комендатуру? Конечно, она мне все рассказала. Болек дурак и псих. Легкомысленный щенок, но не убийца. Все было так, как он рассказал. Вошел в кабинет и увидел труп...

— Ты хочешь, чтобы я поверил в чудеса? Он вошел первым, это не подлежит сомнению; я полагаю, что в этом деле Циклон и Желтый Тадек не врут... — Кортель вдруг понял, что информирует ее о деталях текущего следствия. Ну и пусть!

— Убийство, — сказала Бася, — было совершено до их прихода.

— Однако ты хорошо осведомлена!

— А ты как думал?! — Ее глаза заблестели, нетерпеливым движением руки она отбросила со лба прядь волос. — А вы уже готовы судить Больку, обвинив его в убийстве.

— Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что кто-то побывал в доме перед ограблением, убил Казимиру Вашко и исчез, не оставив никаких следов?

— Да, — сказала она. — И ты должен найти этого человека. А до тех пор, пока не найдешь его, не рассчитывай на то, что Болек объявится сам...

Он молчал.

— Если бы ты мне рассказал, как проходит следствие...

Теперь он уже ничего ей не расскажет. С беспокойством и страхом думал Кортель о тех днях, которые наступят... Он должен передать шефу разговор с Басей. И в то же время ему трудно это сделать. В конце концов ничего ведь не случилось, убеждал себя Кортель. Если Зельская и укрывает Окольского, Басе ничего об этом не сказала. А может, сказала? И обе знают, где находится убийца? Должен ли он теперь установить наблюдение и за Басей? И почему она никак не поймет, что ее прямая обязанность — говорить правду, что человек, который совершил преступление, не может оставаться безнаказанным?

Этот вечер они не провели вместе. Распрощались на площади Трех Крестов; Бася даже не сказала, что позвонит. Кортель тоже ей ничего не сказал. Он пошел пешком по Новому Свету, с трудом вдыхая перегретый за день воздух.

Его охватила злость, он решил, что во что бы то ни стало схватит Окольского, а дело Зельской передаст прокурору. А если Окольский не убивал? Тогда кто? Пущак? Сам Ладынь? Этот Альфред Вашко? Золотая Аня? Зельская? Невероятно...

В его комнатушке было уже темно. Включив настольную лампу, Кортель пошел на кухню и бросил два яйца на сковородку. Он порезал черствый хлеб, поставил чайник.

«Вы разгадываете каждую загадку?» — не выходили из головы слова Баси. Не каждую... В этой мешанине событий и фактов не всегда можно отыскать логические связи, причины, мотивы...

Почему он оставил Басю на площади Трех Крестов? Кортель представил себе объяснение с шефом. «Почему ты не провел с ней вечер? Ведь хотел же?» — «Очень...» — «Мог с ней еще побеседовать?» — «Мог». — «Значит, есть повод...» — «Не знаю...» — «Ты с нами неискренен...»

Эта фраза преследует Кортеля уже двадцать пять лет. «Вы с нами неискренни», — говорил ему полковник, которого уже давно нет. Но фраза осталась...

Яичница сгорела. Кортель съел черствый хлеб, выпил чашку чая. Несколько раз поднимал телефонную трубку, чтобы позвонить Басе. Когда зазвонил телефон, он подумал, что это она. Говорил Беганьский.

— Ну что, старина, выкарабкался из этого дела?

— Нет.

— Наверное, так все запутал, что и понять невозможно.

— Отцепись.

— А ты сердитый. Поссорился с ней?

Беганьский знал об их отношениях с Басей.

— Нет.

— Как поживает убийца?

— Никак...

— Понимаю... Отключись-ка ты на один день и поезжай в Старгард с нашим экспертом. А вдруг... Можешь допросить Репку.

— Какого Репку?

— Магистра Вальдемара Репку. Он утверждает, что опознал того человека, которого зарезало поездом. Но предупреждаю: Репка пять месяцев как вышел из психиатрички. Но тип безобидный. Расписывается «Щепка», чтоб позамысловатей было. В Творках «работал» над «энциклопедией». В основном систематизировал явления, не объясненные наукой. Написал семьсот страниц и затребовал гонорар в триста злотых. Директор, дабы не нарушать священного мира, взял и заплатил. Теперь Репка, кажется, здоров. Я думаю, что там ты нечто найдешь...

— А как шеф? — спросил Кортель.

— Уладим. Мы не направляем тебя, а только предлагаем. Но шеф тебя отпустит...

С Главной комендатурой всегда так. Кортель позвонил шефу. Тот отпустил, но неохотно. «На один день, самое большее — на один день».

Около полудня Кортель на машине районной комендатуры доехал до переезда, а потом пешком добрался до того места, где было найдено тело незнакомого мужчины и где, по всей вероятности, машинист увидел таинственные прожекторы. День был чудесный, безоблачный. По обе стороны железной дороги лежали ровные голубовато-желтые луга. Шоссе, несколько километров тянувшееся параллельно железной дороге, казалось линейкой, брошенной без надобности на разноцветный диван. Метрах в пятистах от места происшествия начинался лес, а чуть ближе располагалось едва заметное озерцо.