Мария Брикер - Купель Офелии

«Пикник на костях», – стучало у Ваньки в голове. После нескольких глотков красного стучать перестало, стало хорошо и благостно. О Буденом не говорили. Никому не хотелось нарушать мнимое спокойствие июльской ночи. О том, что скоро придет рассвет и спасатели извлекут из пруда распухшее синее тело, Терехин предпочел не думать.

Перекусили с большим аппетитом, допили вино. Решено было отправить Галочку и Матильду спать. Лукин-старший вызвался проводить дам. Донателла так и не пришла. Криста не вернулась. Девчонка-то ладно, а вот директор проекта должна бы прийти. Ведь, судя по всему, реалити, едва начавшись, подошло к концу.

– Где руководитель программы? – нахально поинтересовался Ванька у Лукина-старшего.

– Прошу ее извинить. Донателла плохо себя почувствовала. На нервной почве у нее случился срыв. Я дал ей снотворное и уложил спать, – сообщил режиссер. – С утра решим, что делать дальше.

– То есть в каком смысле решим, что делать дальше? – возмутилась Матильда. – У нас покойник тут! Надеюсь, вы вызвали милицию и спасателей?

– У нас односторонняя связь с внешним миром, – пробурчал режиссер. – На территории установлены блокаторы сотовой связи, чтобы герои не могли воспользоваться мобильниками. Соответственно, мы тоже не можем никуда позвонить. Машины нет, по моей просьбе ее отогнали в Москву, чтобы местные не разобрали на запчасти. Идти несколько километров до населенного пункта ночью опасно и вообще глупо, потому как Буденому уже ничем не поможешь. Не паникуйте, продолжайте играть. С утра операторы начнут монтировать отснятый материал, узнают о трагедии, пришлют спасателей и соответствующие органы.

– С утра? – изумился Ильин. – Почему только с утра?

– У операторов такой же рабочий день, как у всех, – усмехнулся Лукин-старший.

– Какого рожна этот дурень полез в пруд ночью?! – спросил Сеня, волком глядя на папашу, словно именно Лукин-старший утопил Родиона.

– От безделья закинешь и коня на гору… – прошептала Галочка.

– Что? – с недоумением спросил Лукин.

– От безделья закинешь и коня на гору, – повторил Ванька. – Это что, подсказка Буденого?

– Пользуйтесь, Родиону она уже не нужна, – усмехнулась поэтесса.

– Антифраза. По-гречески – antiphrasis. От anti, против, и phrasis, речь. Употребление слов в смысле, прямо противоположном их настоящему значению, – отчеканил Пашка сквозь сон. Хлебников налопался картошки и, довольный, задремал у костра.

– Без труда не вытащишь и рыбку из пруда? – перевел Терехин и озадачился.

– Боже мой, неужели Родион решил, что граф Беркутов спрятал журнал в пруду? – изумилась Матильда.

Ответ был очевиден, как и бессмысленность поступка Буденого. Журналист, раззадоренный миллионным призом, полез в пруд ночью в надежде найти конезаводческий журнал графа Беркутова, пока кто-нибудь его не опередил.

– Позвольте, но это же бред! – застенчиво пролепетал Зебельман. – Возможно, граф вовсе не пруд имел в виду.

С ним согласились другие участники, активно обсуждая идиотский поступок журналиста. Все, кроме Галочки.

– Начало – голос птицы; конец – на дне пруда… – пропела она. – Дурашка Родион не дочитал.

– А что там было? – полюбопытствовал Зебельман.

Галочка лишь хмыкнула, дав всем понять, что не намерена полностью раскрывать карты. Григорий стал пунцовым и от сконфуженности принялся обгрызать заусенцы на пальцах. Он и за столом так делал.

Ванька обернулся и посмотрел на пруд, на то место, где утонул Буденый. На берегу росла вековая береза, склонившаяся корявыми ветками к воде. Дерево возвышалось над зарослями ивняка. Возможно, это и привлекло Родиона. Журналист принял березу за указатель. «Начало – голос птицы»… Логика простая, на березе в XIX веке могли быть птичьи гнезда. Возможно, они и сейчас там есть, только в темноте не видно.

– Конец – на дне пруда… – прошептал Ванька, снова чувствуя озноб. – Похоже, Родион нашел то, что искал.

– Мы все скоро найдем, – всхлипнула поэтесса. – Неспроста это все. Неспроста. Граф злится.

– Пойдем, милая, тебе надо отдохнуть. – Лукин-старший по-хозяйски обнял поэтессу и повел в дом.

Следом, чмокнув Казимира, спать отправилась Матильда. Повар-миллионер сразу сник. Без Моти Казик чувствовал себя одиноким и несчастным. Затосковали и другие участники. Зебельман, свернувшись эмбрионом и положив ладошки под щеки, приготовился отойти в царство Морфея прямо на травке. Ильин отчаянно зевал и клевал носом. Пашка храпел, привалившись спиной к пню. Филарет медитировал.

– Может, мы тоже спать пойдем, раз спасатели только утром приедут? – предложил Ванька.

– Нехорошо. Поди, не собака, человек погиб, – пробасил Филарет, вернувшись наконец-то из нирваны.

Художник затолкал в себя картофелину прямо с кожурой, подоткнул трусы, шагнул в пруд, пошарил руками в воде и выдернул из глубины тело журналиста вместе с утонувшим поваленным деревом, тиной и лягушками.

Подтяжки отцепляли всем миром. Из строя выбыл только Хлебников, который, взглянув на труп, издал утробный звук и метнулся в ближайшие кусты.

Ильин деловито осмотрел тело и сообщил, что Буденый мертв и смерть наступила в результате утопления, словно все вокруг сами не догадались.

Ванька смотрел на покойника и поражался собственному цинизму. Ни страха, ни ужаса, ни сострадания он к умершему не испытывал – полнейшее равнодушие. Остекленевшие глаза Родиона смотрели в небо бессмысленно и глупо, хотелось встряхнуть утопленника и стереть дебильное выражение с его мертвого лица.

Филарет закрыл Буденому веки, но идиотское выражение с лица журналиста не исчезло.

Решено было до приезда милиции положить утопленника в ледник. Не оставлять же покойника на берегу! Благо продукты хранились в холодной комнате, а ледник соорудили на случай отключения электричества.

Уставшие и отупевшие от последних событий мужчины разбрелись по своим логовам. Ванька тоже вернулся к себе, забрался в мешок, но спать катастрофически не хотелось. Глупое лицо Родиона, искореженное смертью, так и стояло перед глазами и отчаянно мешало уснуть, а сердце сжималось от острого чувства одиночества.

Еще не рассвело, а воронье, словно почуяв беду, уже кружило над «Алым». Как хорошо, что они положили тело в ледник, иначе вороны с утра с удовольствием бы несчастным Родиком позавтракали. Воронье… Голос птицы… Конец на дне пруда…

– Кар-тина! – Ванька усмехнулся, поражаясь простоте загадки.

Забавно, он ведь раньше эту шараду знал. Совершенно точно граф не сам ее сочинил, а передрал из какого-нибудь журнала типа «Вестника Европы». Терехин напряг память, пытаясь вспомнить, как шарада заканчивается. «А целое в музее найдете без труда», – отчетливо всплыло в голове. Картина в музее. Если бы Родик дочитал подсказку Галочки до конца, то вряд ли сиганул бы в пруд. Замечательно! Кипарисы, пруд, музей, картина и загадочный мужик с окончанием на «он». Пора баиньки.