Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 1)

После всего он не запил, как предпологали некоторые, видя бледное лицо, с шелушащейся, сухой, нездоровой, покрытой раздражением от ежедневного бритья кожей. Майор ежедневно приходил в свой кабинет и сидел, уставившись в одну точку пространства страшным, пустым, ничего не выражающим взглядом. Все, кто знал его и видел как он страдает, стремились чем-то помочь, проявить участие и заботу, отвлечь. Делали это - кто и как мог и умел, в силу наличия чувства такта и душевной глубины сопереживания. Но майор замкнулся в себе и невозможно оказлось вновь разбудить эту заледенелую, закапсулировавшуюся в роговую оболочку горя человеческую душу.

Его звали выпить - он вежливо отказывался. Парторг предлогал поехать в Афганистан - мстить. Майор посмотрел тому в глаза долгим, немигающим взглядом, и собеседник предпочел убраться не дожидаясь продолжения.

Прошла зима, наступила весна. Люди постепенно привыкли к новому облику майора, постепенно забылись похороны сына, приезд десантников, смерть жены. Всё случившееся утратило остроту, у людей появились новые проблемы, дела, надежды.

Весенним воскресным днем, когда многие наконец решились открыть рамы, вымыть окна, вытрусить после зимнего затворья подушки и проветрить одеяла , в квартире майора громыхнул взрыв. В комнате погибшего сына, предварительно загородив окно платяным шкафом, остерегаясь чтобы вылетевшие осколки стекла никого не дай Бог не поранили, майор лежа на кровати, приложил к налитой неубывающей болью голове гранату и выдернул чеку.

Комиссия долго не могла установить, как граната такого типа оказалась в гарнизоне и где смог ее раздобыть майор. Подобные гранаты стояли на вооружении десантников, воевавших в Афганистане, но никак не летчиков стратегической авиации. Даже в БАО и батальоне охраны такого оружия не водилось.

Тайна оказалась разгадана случайно. По решению комиссии, расследующей это происшествие, вскрыли на вский случай могилу сына и последний раз открыли гроб, потревожив сон павшего бойца. В обгорелых, тронутых тлением остатках полевой камуфлированой формы, среди обрывков снаряжения и планшета, нашли запал к подобной гранате, две нерастрелянные обоймы к пистолету и письмо, заклееное, но не отправленное при жизни. Видно отец нашел его первым, разорвал конверт, прочитал содержимое, но положил обратно не решаясь доверить прочитанное людям.

Содержание письма осталось тайной для всех кроме отца, сына и неведомого особиста. Возможно там были строки о любви, может о войне...

Далекая, чужая война вошла в наш гарнизон, в повседневность, словно внезапно обнаруженная злая болезнь в жизнь полного сил и надежд тела. Но видимо такова уж человеческая натура, специфическая, выроботанная веками истории порода - ко всему притерпеваемся, притираемся. Со всем, и хорошим и плохим быстро свыкаемся и принимаем, как это ни горько - словно должное. Болезнь так все болеют. Воруют - так всегда воровали. Воюют - так всегда с кем-то воевали. Погиб хороший человек - вечная ему память. Земля пусть будет пухом. Все раньше или позже умрем. Помянули. Забыли.

На поминках по майору, неофициально проведенных нами в том самом ангаре, присутсвовал и полковник Чудаев. Он молча сидел в конце стола, опустив глаза и, думая о чем-то своем, молча пил, не принимая участие в обычном в таких печальных случаях поминальном разговоре-воспоминании. Поступок майора он явно не одобрил, не понял и не принял. Но выводы, как оказалось, из всей этой грустной истории сделал.

Глава 10. Стальной нерест.

В один из последовавших за смертью майора дней, после окончания учебных занятий, бортинженеру, штурману и бомбандиру флагманской машины приказали зайти к командиру полка. Полковник, встретил, после доклада, предложил сесть, что уже само по себе указывало на долгий и серьезный разговор. Без вступления и подготовки, командир поделился идей использования тяжелых бомбандировщиков для подавления хорошо укрепленных, великолепно замаскированных среди складок горной местности, баз и тренировочных лагерей душманов.

Сам горец, полковник прекрасно понимал, насколько трудно подойти незамеченными даже отлично тренированным войскам, к скрытой в горах, под каменными многометровыми сводами пещер, закамуфлированой зеленью растений, вражеской базе. Змеиное гнездо тщательно охраняется дозорами, ограждено от незванных гостей настороженными растяжками мин, колючей проволокой, пулеметными гнездами и снайперами, прикрыто от вертолетов и штурмовиков многослойным огнем крупнокалиберных пулеметов и зенитных комплексов "Стингер".

Полковник, военный, профессионал, возможно и жалел слабо подготовленных к действиям в горах молодых солдат. Однако чувства свои не выражал, в разговоре делал упор на эффективности использования больших групп бомбандировщиков, на комбинированном применения тяжелых бомб разных калибров и различного боевого действия - бетоннобойных, фугасных, зажигательных, осколочных плюс боеприпасов объемного взрыва. Добиться наибольшего боевого успеха предполагалось используя все это добро в определенной последовательности, в ходе ночного, неожиданного удара, когда большинство душманов спокойно спит по норам.

Первая волна самолетов должна разбить пещеры, горные укрепленные пункты сверхтяжелыми, бетонобойными бомбами и фугасами. Такого добра полно оставалось на складах еще с прошлой войны и жалеть его не стоило. Наоборот, использование старья давало, по словам полковника существенную экономию средств, затрачиваемых сейчас на хранение и утилизацию устаревшего, но очень взрывоопасного хлама.

Вторая волна, - должна была обрушить на головы уцелевших град шариковых, кассетных и осколочных бомб. Третья - залить ущелья и разрушенные пещеры зажигательной смесью.

Завершалось все применением боеприпасов объемного взрыва, выжигающих воздух и добивающих в труху то, что еще не было взорвано и сожжено.

Такова оказалась, в общих чертах, идея каковую присутствующим узким специалистам, предстояло, не разглашая до времени, довести до кондиции, оснастить необходимыми рассчетами и числовыми выкладками. Командир в заключении приказал изобразить на картах и диаграмах полетное время, расход материалов и ресурсов, просчитать все возможные плюсы и минусы операции, обосновать ответы на предполагаемые вопросы вышестоящего начальства.

Задачу командир предложил интересную. С "духами" теперь у нас появились личные, особые счеты. Работа пошла споро. Вскоре во главе с полковником убыли с докладом сначала в штаб воздушной арми, а получив там добро - в Москву. Командиру предстояло докладывать аж в самом ЦК.

Московские старцы благосклонно выслушали доклад. Они вполне осознали первыми в какое болото залезли сами и затащили страну, а потому вовсю искали быстрейшие пути окончания Афганской авантюры.