Наталия Левитина - Экстремальная Маргарита

— Не знаю, — пожал плечами Илья. — Я ведь с ней практически незнаком.

— Она вырвала у меня с мясом «Галерею цветов»

— Не потому, что всю жизнь мечтала владеть парфюмерным бутиком, а только чтобы досадить мне. Теперь громит там все, намереваясь создать на месте магазина какой-то дурацкий женский салон. Она меня ненавидит. Да, ей будет очень приятно видеть мое унижение.

— Настя, а стоит ли унижаться?

— Я так люблю мой домик на Оранжевом бульваре, — всхлипнула Настасья. — Хочу остаться в нем

— И ты бы ко мне переехал. Со временем.

Илья отстранился и внимательно посмотрел на подругу. Несбыточные мечты — вот чем было предложение Настасьи.

— С Машей и детьми, — добавила Настасья

Здоровякин горько усмехнулся.

— Ладно, мы сейчас не об этом. Ну подумай, тебе было бы приятно видеть врага, ползающего перед тобой на коленях?

— Вряд ли, — поморщился Илья.

— Я никогда не пыталась найти общий язык со свекровью. Возможно, стоило только дать ей понять, что я безоговорочно признаю ее интеллектуальное превосходство, искренне восхищаюсь ее всякими там качествами, и она тогда относилась бы ко мне более человечно?

— Если ты не делала этого раньше, когда тебе ничего не было от нее нужно, то теперь и подавно это будет выглядеть фальшиво.

— А я не буду льстить. Только умолять гнусавым от слез голосом, — вздохнула Настасья. — Пусть видит, что загнала меня, бедняжку, в угол.

Настасья откинулась на скамейке, закинула ногу на ногу. Илья едва не рассмеялся. С огромным трудом можно было предположить, что сидящая рядом соблазнительная красавица в ярком цикламеновом костюме загнана кем-то в угол.

— Что? — удивилась Настасья. — Слишком хорошо выгляжу? Не соответствую роли? Это потому, что ты рядом. Я расцветаю в лучах твоей любви. Нет, не смейся! Скажи, есть ли у меня шанс? А то буду битый час изображать мокрицу, и все зря.

— Не советую, — покачал головой Илья. — Не знаю, чем можно из твоей свекрови выбить искру сострадания.

— Тогда не буду унижаться и рыдать, — сразу согласилась Настасья. — Если честно, даже противно и думать об этом. Просто предложу ей подарить мне особняк. В память о тринадцати годах счастья и любви, прожитых ее сыном рядом со мной. Вдруг моя прямолинейность сразит ее наповал.

— Попытайся, кто знает…

Илья ласково притянул к себе Настасью. Прежде чем раствориться в поцелуе, Настасья успела заметить:

— А мы совсем обнаглели! Сидим здесь у всех на виду. Не боишься, что кто-то настучит Маше?

Илья горестно вздохнул.

— Не знаю, — ответил он. — И боюсь… И хочется развязать узел. Принять какое-то решение.

— Хочешь меня бросить! — поняла Настасья.

— Не хочу! — воскликнул Здоровякин.

— И с семьей расставаться больно?

— М-м-м-м, — промычал Илья, как раненый зверь, истекающий кровью.

— Какие мы с тобой бедные! — подытожила Настасья.

В мире, где ежедневно рушились здания, сходили с рельс поезда, не прекращались войны, случались наводнения, в мире, до краев наполненном, словно чаша с ядом, человеческими страданиями и горем, проблема Настасьи и Ильи вовсе не была такой страшной — ведь причиной их нравственных терзаний являлась любовь, а не жестокая необходимость примириться, например, со смертью близкого человека. Даже причинявшая боль, их любовь уже сама по себе являлась ценностью, даром, улыбкой судьбы. Однако Илья не видел выхода из создавшегося положения и продолжал мучиться…

* * *

«Никита Кармелин! Никита Кармелин снял на субботу офис „Корвета“ для Ариадны Михайловны. Чтобы она продержала меня в здании пару часов, пока любовница Никиты будет его травить. Чтобы потом отвести вину от любовницы и свалить на меня… Что же, Никита Андреевич сам планировал свое убийство?!! Не понимаю!!!»

Уже в темноте Маргарита добиралась на троллейбусе до Дениса Барчакова, того самого, с которым они в октябре прошлого года взялись охранять Артема Германцева, да и не уберегли общительного и полного жажды удовольствий банкира от бандитской пули. По одной причине интимного свойства Маргарита в любом другом случае ни за что бы не обратилась за помощью к Денису. Но сейчас он был ей необходим. Кроме того, элементарно негде было переночевать и страшно хотелось есть…

— Ты? — опешил Денис, открывая дверь. Увидев на пороге бывшую знакомую (он никогда о ней не забывал), все такую же привлекательную, красивую, пылкую, он не только удивился, но и очень обрадовался. Визит Маргариты был неожиданным подарком. — Не мечтал тебя когда-нибудь вновь увидеть…

— Можно переночевать? — не давая экс-другу опомниться, спросила Маргарита. — Ты женился? Жена не будет возражать? А что у тебя в холодильнике? Только целоваться и пить за встречу не будем, хорошо?

Удостоверившись, что — кроме обоев, паркета и дверей — в квартире ничего не изменилось с того момента, когда она была здесь в последний раз, и что женой, слава богу, Денис пока не обзавелся и, значит, никто не будет встревать с глупыми подозрениями и вопросами, Маргарита сбросила кроссовки, прошла в спальню и упала на кровать. Если бы ее усталость имела массу, то она весила бы как три африканских слона и один слоненок в придачу.

— О… — простонала Маргарита. — Какое блаженство! У тебя есть горячая вода?

— Я повесил нагреватель, — обрадовал Денис. — Теперь у меня всегда есть горячая вода, независимо от менструального цикла городских коммунальных служб. — Он смотрел на неподвижную девушку, распростертую на абрикосовом покрывале, и думал, что пожертвовал бы многим, лишь бы каждый вечер Маргарита приходила сюда и так же обессиленно падала на его кровать.

— Тогда дай полотенце и рубашку. Сейчас приму душ и все тебе объясню. Иначе ты начнешь питать безосновательные иллюзии.

— Уже начал, — чистосердечно согласился Денис. — Когда ты рядом, я не могу не мечтать…

…Капельки воды с мокрых волос время от времени скатывались за шиворот мужской рубашки. Маргарите это нравилось, так как на кухне было жарковато от включенной плиты. Почти счастливая, она (для абсолютного счастья не хватало лишь официальной констатации ее невиновности) уминала за обе щеки горячие котлеты, закусывая помидорами и хлебом. Маргарите, несомненно, везло — только вчера хозяйственный бирюк Денис обновил запасы в морозильной камере и теперь вполне мог накормить замороженными полуфабрикатами роту солдат.

— Как твой бизнес?

— Неплохо.

— Не жалеешь, что ушел из «Бастиона»?

— Я думаю, наше совместное пребывание там стало невозможным. А так как тебе очень не хотелось терять любимую работу, пришлось уйти мне.

— Спасибо.

— И как говорится, все к лучшему. Так что, если поссоришься с Юркой или ваш «Бастион» по какой-либо причине оставят без лицензии — добро пожаловать ко мне. Возьму. По старой дружбе. И клиенты хорошие есть. Хорошие — по твоим меркам. Такие, с которыми не соскучишься. Наподобие Германцева.