Анатолий Галкин - Небо в алмазах

Первым делом они вскрыли кабинет Семена Марковича. Подложив подушки, Вера взгромоздила на диван свой портрет, тот, который из фойе. Её лицо было точно на том месте, как и тогда, в тот момент, когда режиссер её сексуально домогался… Если этот хам первым войдет в свой кабинет, то эффект будет страшным!

Потом они открыли гримерку Марианны. Порывшись в её столике, Верочка поняла, что не ошиблась. Не так давно она разорилась на фирменный ящичек с французским гримом. Все вокруг обзавидовались, но теперь эта вещица была в столе Марианны. Хорошенький сюжет! Эта стерва решила все приватизировать – расположение главрежа, роль Верочки, а теперь еще и её любимый грим в лакированной деревянной коробочке. Не бывать этому!

Верочка не крала – она забрала своё. А на место шкатулки с театральной косметикой лег некролог об артистке Заботиной.

Посмотрев на все это, Вера не удовлетворилась. Измазав руку красным гримом, она приложила кровавую ладошку к тексту под своей траурной фотографией. Теперь красиво! И с налетом мистики.

В последней комнате пришлось повозиться. Это была костюмерная и одновременно реквизитная. И на полу, и на полках были свалены вещицы из разных спектаклей: посуда, оружие, картины в рамах и масса безделушек. Нужные им вещи находились в дальнем углу за двумя стеллажами с театральными костюмами. Поскольку впереди предстоял не маленький бой, а большая битва – было решено запастись разнообразными париками, усами, бородами. Непонятно пока для чего, но пригодится.

Когда уже сумки были набиты награбленным, послышались шаги и скрип открываемой двери.

Алексей присел, увлекая за собой Верочку, а потом лег, обняв её и прижав к полу. Делал он это машинально, но была в его жестах какая-то нежность. Или ей так показалось.

Можно было порадоваться – вошли не бравые ребята, не милиция. В костюмерную заглянула сонная вахтерша. Она невнятно чертыхалась и добродушно ругала себя. Что-то вроде: «Вот дура старая! Вроде и закрывала дверь, а ключ в замке оставила. И свет не погасила. Совсем склероз».

Сторожиха поворчала, погасила свет, заперла дверь снаружи и унесла ключ… Катастрофа! Костюмерная располагалась в полуподвале и окон не имела. Дверь сломать можно, но это грохот, звонок вахтерши в милицию, погоня, захват, тюрьма, суд, лагерь… Не очень-то этого хочется!

Верочка боялась пошевелиться. Они все еще лежали на полу, и Алексей так приятно обнимал её за плечи.

Темнота была полная, а зажигать свет рискованно. Сытин сел, покопался в карманах и на несколько секунд осветил окрестности огоньком зажигалки.

– Что будем делать, Вера? Сдаваться или прорываться.

– Ни то, ни другое. В восемь утра уборщица откроет все двери, пойдет греть воду и трепаться с вахтершей. Тогда и убежим. А пока спать.

– Неудобно как-то.

– Почему это. Найдем сейчас по паре шуб от Дедов Морозов, завернемся и самое милое дело.

– Я не в этом смысле.

– Алексей, вы меня стесняетесь? Не надо. Я не стану к вам приставать… Ну и вы постарайтесь. В этом театре один уже пытался до меня добраться и в глаз получил.

Милиции Аркадий боялся всегда. Еще с раннего детства. Бабушка постаралась – она даже кашу внуку впихивала под угрозой: «Ешь! А-то придет милиционер и заберет тебя».

Но реально с людьми в серой форме Аркаша стал встречаться, когда стал автомобилистом. Тут он понял, что менты гораздо охотней забирают не тебя самого, а твои деньги…

Звонку от Шурика Сухова можно было не удивляться. Хватка у того парня была крепкой. Аркадий ожидал, что мент напомнит о себе и при случае выставит счет за молчание. Небольшой – двести или максимум триста баксов… При встречи Сухов озвучил сумму в пятьсот долларов:

– Понимаешь, Аркаша, с Петьки Колпакова я бы больше запросил. Это же его была идея с подменой документов? А сейчас мы влипли. То есть – вы влипли. Я же готов продать информацию, которая вас спасет.

– Какую информацию?

– Сначала деньги, Аркаша, а потом стулья.

– А как же я могу знать, что эти сведения стоят так дорого?

– Дорого? Тут твоя жизнь на кону стоит, а ты торгуешься. Стыдно, Аркаша.

После такого заявления ничего не оставалось, как вытащить бумажник… У Аркадия были значительные суммы на непредвиденные расходы. На себя он тратил только то, что получал от Чуркина. Но был еще приварок, разница между заявленной ценой квартиры и реальной. Вот и Вере Заботиной он отдал гораздо меньшую сумму, чем получил за её комнатку… Эти неучтенные денежки Аркадий называл Стабилизационным фондом и тратил на всякие непредвиденные авантюры.

– Хорошо, товарищ Сухов. Я согласен. Держите пятьсот долларов… Но если информация будет малозначимой, я заберу деньги назад.

– Хотел бы я на это посмотреть… Не бойся, Аркаша, не обману! Значит так. Тебе имя Ольга Сытина ни о чем не говорит?

– Как вам сказать…

– Ладно, не будем в прятки играть. Сытин, её муж подал заявление о пропаже Ольги. Утречком, на следующий день после того, как она была застрелена на лавочке в Сивцевом Вражке. Она! А не актриса Заботина… Где актёрка я не знаю, но вот только вчера к нам приходил сам Сытин и забрал свое заявление. Нашлась, говорит, моя жена Оленька.

– Не может быть!

– Сам знаю, что не может быть, но факт на лице. Я хоть и пьяный вчера был… Так мы и пили на деньги Сытина. Он банкет нам закатил на радостях, что жена вернулась.

– Странно. Надо выяснять.

– Вот и выясняй, Аркаша. Я, если что узнаю, то сразу позвоню. Готовь деньги!

В Турбюро, где работала жена, Сытин бывал несколько раз. Но всё случайно, мимоходом. Сейчас же предстояла операция «Ловушка».

Возможно, что убийца никак не связан с этой фирмой, и капкан останется пуст. Но и отрицательный результат – это результат. Тогда надо будет ловить в другом месте.

Удивительно, но сотрудницы Турбюро его сразу узнали. Он никого из них не помнил, а девушки сразу защебетали:

– Мы так переживаем, Алексей Юрьевич. Просто ужас какой-то! Но никаких страшных известий нет? Мы верим, что Оленька найдется…

– Она нашлась! Вчера пришла. Погуляла немножко и вернулась… Это просто счастье! Я так рад.

Алексей ожидал, что именно такое заявление и его глуповатый вид вызовут шок. Так оно и случилось. Все, кто находился в холе, замолкли и застыли в тех позах, в которых услышали странную новость. Но ненадолго. Женское любопытство пересилило.

– Алексей Юрьевич, а Ольга не говорила, где жила эти дни?

– Говорила, но я не запомнил. Какая сейчас разница! Она сказала, что сравнила и поняла, как ей было хорошо со мной.

– А с кем она вас сравнивала? С Олегом?

– С каким Олегом?

– Со студентом… Но она с ним давно встречалась и не собиралась, чтоб насовсем.