Эдгар Уоллес - Семь замков усыпальницы

— Кто отправитель? — заинтересовался Дик.

— Он не назвал своего имени. Но я решилась на путешествие. Старый священник был очень рад моему приезду. За последний месяц его дом трижды посещали взломщики, и он связывал эти преступления с маленьким пакетом, который получил от Сильвы. Естественно, я ожидала увидеть какую-то ценность, ради которой стоило бы приезжать. Тем более, что Сильву считали богатым человеком. Но в пакете оказался только этот ключ. Представляете мое разочарование?

Дик задумчиво покрутил ключ в руках.

— Сильва был садовником у лорда Сельфорда. Любопытно, как он мог разбогатеть? После него остались какие-нибудь бумаги?

— Мне о них ничего не известно, — сказала Сибилла. — Но я хочу рассказать вам то, что вас наверняка заинтересует. Ключ я положила в карман пальто, которое висело в комнате. И только я вышла на улицу, как на меня налетел человек, вырвал из рук сумочку и тут же исчез. В сумочке не было ничего ценного. Но мне вспомнилось нападение на дом священника, и я не имела больше ни одной минуты покоя… Как только я поднялась на борт парохода, ключ был передан на хранение капитану.

— И вас оставили в покое?

Девушка усмехнулась.

— Можно считать и так. Хотя дважды кто-то рылся в чемоданах и один раз устроил обыск каюты.

— Любопытно, — медленно сказал Дик и еще раз посмотрел на ключ. — Так какой у вас номер дома?

Сибилла ответила, но Дик понял, что только его настойчивость заставила ее сделать это. Он передал девушке шкатулку.

— Что вы скажете на это, сыщик?

Дик пожал плечами.

— Для предположений мне нужно сначала увидеть замок, к которому подходит этот ключ.

Поезд вошел под своды станции Ватерлоо. Сибилла почувствовала себя обиженной, когда Дик быстро попрощался с ней и исчез в толпе пассажиров. Ей пришлось подождать, пока придет багаж и носильщик поймает такси. Сибилла достала кошелек, чтобы рассчитаться с носильщиком, когда ее сильно толкнули справа и тут же последовал толчок слева. Девушка пошатнулась и выронила сумочку, которую тут же подхватил какой-то юркий человечек и перебросил еще одному вору, стоявшему в отдалении. Тот кинулся бежать, но чья-то рука схватила его. Вор сделал попытку прорваться, но сильный удар сбил его с ног.

— Не спеши, парень, нужно отучить тебя иметь слишком длинные руки, сказал Мартин.

Ясным апрельским утром Дик вошел в бюро Гевелока. Адвокат как раз заканчивал диктовать письмо машинистке. Он улыбнулся, приветствуя гостя, и кивнул на стул. Когда секретарша покинула комнату, Гевелок встал и набил трубку.

— Значит вам так и не удалось повидаться? — спросил он.

— К сожалению. Я не вылезал из поездов и автомобилей, но он, должно быть, путешествовал на ракете. Например, в Рио-де-Жанейро я прибыл после обеда, а он уехал оттуда утром. В Капштадте он обогнал меня на три дня. Я отправился на Мадейру, но тут ваша телеграмма отозвала меня домой…

Гевелок кивнул и нажал кнопку звонка. В дверях появилась секретарша.

— Принесите мне последние сообщения по делу Сельфорда, — сказал Гевелок.

Через минуту у него в руках была синяя папка. Гевелок раскрыл ее и подал Дику. Внутри лежала телеграмма из Капштадта.

«Гевелоку. Лондон. Запрещаю дальнейшее преследование сыщиком. Доверенность уже в дороге. Прибываю в Лондон августе».

Телеграмма была отправлена за три дня до прибытия Дика в Капштадт.

— Как видите, мне ничего не оставалось, как отозвать вас, — пожал плечами Гевелок. — А что вам удалось о нем узнать?

— Немного. Я разговаривал со швейцарами и кельнерами, но он никому не бросался в глаза. Хоть теперь вы можете мне сказать, что вы предполагаете по поводу всей этой истории?

Гевелок плотно сжал губы.

— Ничего определенного, — признался он. — В худшем случае он женился на женщине, с которой не может показаться в Англии.

Дик задумчиво потер подбородок.

— У вас есть письма от него?

Гевелок кивнул головой.

— И я могу их видеть?

— Пожалуйста, — кивнул на папку адвокат.

Дик начал перелистывать бумаги. Тут были телеграммы со всех концов света, длинные и короткие письма, написанные от руки и напечатанные на машинке.

— Это почта за последний год. Вся корреспонденция занимает два ящика в моем шкафу.

— И вы можете поручиться, что все письма написаны его почерком?

— Разумеется. Сомнения даже не приходили мне в голову… Нет, я уверен, в их подлинности!

Дик отдал папку.

— Мне жаль, мистер Гевелок, что я не сумел добиться успеха. В одном только могу вас успокоить. Женщина тут не замешана. Он был один в Нью-Йорке и один в Сан-Франциско. Ни в Шанхае, ни в Индии его не видели в сопровождении женщины. И у меня к вам просьба, если можно, познакомьте нас, когда лорд приедет в августе.

— Охотно, — мрачновато улыбнулся Гевелок. — Если сумею его задержать на достаточно долгое время.

Дик попрощался и, погруженный в свои мысли, двинулся домой. С собой в кармане он уносил чек на значительную сумму, полученный в качестве гонорара за проделанную работу.

Дома Дик распаковал чемоданы. Содержимое одного из них он высыпал прямо на пол. Перед инспектором лежала груда заметок, билетов, квитанций, вырезок из газет. Он нагнулся и взял листик фильтровальной бумаги. Инспектор обратил внимание на этот листок, когда осматривал номер беспокойного лорда в Буэнос-Айресе. На бумажке ясно отпечатался адрес: «Мистер Бертрам Когги, Вильдхауз, Суссекс».

Дик спрятал адрес и прошел в спальню. Там он остановился перед зеркалом.

— И ты еще называешь себя сыщиком? — спросил он свое отражение, и губы его сложились в насмешливую улыбку. — Ты баран, мой милый!

Остаток дня Дик провел, отрабатывая шулерский трюк, который изучил в дороге. При сдаче колоды нужно было сделать так, чтобы первая карта исчезла и появилась на месте девятой. Когда карта стала послушно появляться в положенном месте, удовлетворенный Дик встал и пошел в гараж за автомобилем.

— Введите его, — сказал Бертрам Когги.

Это был маленький лысый человек, разговаривавший тихо и мягко.

Пока секретарша выходила за посетителем, Когги надвинул на нос золотые очки и еще раз прочел: «Мистер Джон Рендл, 194, Коллинс-стрит. Мельбурн». Это имя ему было незнакомо. Он знал в восьмидесятых годах одного Рендла, крупного торговца, но знакомство это было весьма поверхностным. Вряд ли это был он.

Перед тем, как Когги доложили о приходе посетителя, он перелистывал свою записную книжку. Сейчас, когда незнакомец показался на пороге, Когги сунул ее в кипу бумаг на столе.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Когги молодому человеку, явно не похожему на Рендла, которого он когда-то видел. — Вы должны извинить меня за полумрак, в котором я живу. Более яркий свет вреден для моих глаз.