Пьер Нор - Французский шпионский роман

— Она вела себя замечательно до последнего мгновения своей коротенькой жизни,— сказал Коплан с каменным лицом.

— Она искала смысл жизни, а мы дали ей, за что умереть,— вздохнул Старик.— В самые безнадежные моменты вы как будто не чужды философии и вам полагается знать, что для избранников судьбы это даже важнее…

Коплан посмотрел на своего шефа. Они встретились глазами и почувствовали то глубокое взаимопонимание, которое нельзя передать словами.

Если даже вы обнаружите, что в одной из столиц Ближнего Востока совсем недавно провалился государственный переворот при обстоятельствах, почти полностью совпадающих с описанными в книге, которую вам предстоит прочесть, ни в коем случае не проводите опасных параллелей. Совершенно очевидно, что любое сходство между событиями или персонажами, изображенными в романе, и реальной действительностью не более чем досадная случайность.

Пьер Немур

Генерал Салах Эддин Мурад вновь поднялся из-за письменного стола и принялся мерить шагами просторную комнату с голыми, выбеленными известью стенами, напоминающую одинокую монашескую келью.

Снедаемый нетерпением, он неутомимо вышагивал по неизменному маршруту между большой стеклянной дверью, выходящей на балкон, и обитой двустворчатой дверью кабинета. Пол вокруг был усеян окурками. Генерал делал несколько нервных затяжек, раздраженно бросал сигарету и давил ее каблуком сапога.

На полпути между окном и дверью он останавливался у висящей на стене большой карты Судана. На самом верху, на севере, идеальная горизонтальная линия границы с Арабской Республикой Египет, чуть ниже — врата страны на Ниле, отмеченные городом Вади-Хальфа. Затем капризное течение великой реки словно поворачивает вспять, возвращаясь к своим истокам. Дон-гола и Мероэ, Бербер, Эд-Дамер и Шенди. И наконец, Хартум на слиянии Белого и Голубого Нила.

У двери он невольно напрягал слух, надеясь различить торопливые шаги на гулкой лестнице. У постоянно открытого в жаркие июньские дни окна он отдавался на несколько мгновений созерцанию просторного прямоугольного плаца казармы Аль-Истикляль. Впрочем, это был не просто двор, а настоящее поле для маневров. Генерал Салах Эддин Мурад не мог устоять от соблазна и мысленно представлял торжественное построение во времена британского величия. Тысячи всадников выстроились в безукоризненные эскадроны. Под яркими солнечными лучами играют всеми цветами радуги парадные мундиры, сверкает начищенная медь. Приподнявшись на стременах, уланы воздают почести генералам в увенчанных перьями касках.

Всего семь часов утра. Жара обещает быть беспощадной, солнце — ослепительным. У казармы Аль-Истикляль необычно пустынно. Изредка наряды в несколько человек пересекают земляной плац. Взгляд задерживается лишь на зеленом островке газона и реющем на вершине мачты государственном флаге.

Опустела и сама казарма, так как на исходе ночи первый пехотный полк суданской армии выдвинулся на тщательно подготовленные позиции. Рядовые пребывали в полном неведении. Кое-кто из офицеров догадывался о целях передислокации. И лишь старшие офицеры были посвящены в секретные планы: первый пехотный полк приступил к операции по захвату власти в интересах генерала Салах Эддин Мурада.

Генерал с сожалением оторвался от окна, вернулся к карте. После ослепительного солнечного света понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к более скромному освещению и отыскали на карте знакомую страну, хозяином которой он станет через несколько часов.

Направляясь к двери, верный избранному маршруту генерал проходил мимо одного из углов письменного стола, подобно кораблю с высокой посадкой, строго следующему своим курсом. Он вопросительно посматривал на не подававший признаков жизни телефон, подавляя в себе искушение снять трубку и запросить информацию, понимая, что это было бы ошибкой. У двери он прислушивался и возвращался, замирая на мгновение у большого зеркала напротив карты.

Он вглядывался в собственное отражение. Мощный сорокалетний мужчина, смуглый и черноволосый. Правильные тонкие черты лица вовсе не свидетельствовали об арабском происхождении, несмотря на имя генерала. Такой же прямой нос, высокие скулы можно было скорее обнаружить на каком-нибудь барельефе в Абу-Симбеле или Сульбе к северу от третьего порога [42] На отдельных участках долины Нила между Хартумом и Асуаном на поверхность выходят кристаллические породы, чем и объясняется наличие в русле великой реки известных порогов (т. н. катарактов), являвшихся до постройки высотной Асуанской плотины большим препятствием для судоходства. . Таинственное родство уходило корнями в Древнюю Нубию задолго до завоеваний VII века [43] Нубия, или Куш (Каш), в древности страна между 1-м и 6-м порогами Нила и далее к Югу (территория современного Судана и части Египта). В 7 в. до н. э. — под властью XXV династии. В 7 в. н. э. Египет завоевывается арабами, что положило начало распространению арабского языка и ислама. .

Может быть, в этом и крылась одна из причин, побудивших его испытать судьбу. Вне всяких сомнений, генерал Салах Эддин Мурад отличался властолюбием. Жажда власти была его всепоглощающей страстью. Но у него была и своя концепция политики в регионе. С тех пор, как «жесткий» хартумский режим присоединился к лагерю «стран поля боя» [44] Страны, входившие в военный союз в ходе «шестидневной» арабо-израильской войны 1967 г. , то есть к Ираку, Сирии, Иордании, Египту, одним словом, поддержал их сторону в конфликте с Израилем, генерал остро переживал лидерство Гамаль Абдель Насера.

Он чувствовал себя несравненно ближе королю Хусейну, склонность которого к примирению делала его излюбленной мишенью палестинцев. А между тем хашимитский суверен [45] Хашимиты — династия правителей в некоторых странах Арабского Востока. Названа по имени легендарного Хашима, сына родоначальника племени курейш, к которому принадлежал Мухаммед. Основатель династии — шериф Мекки, провозглашенный в 1916 г. королем Хиджаза, Хусейн ибн Али аль-Хашами. Хусейн ибн Талал (Хусейн I, Хусейн бен Талал) — король Иордании с 1952 г. был стопроцентным порождением арабского мира. Правда, у генерала Салах Эддин Мурада и короля было много общего: оба получили образование в Англии, их роднили воспоминания о военной школе в Сандхерсте, хотя они и не принадлежали к одному выпуску, и британский снобизм.

В зеркале генерал Салах Эддин Мурад видел безупречного военного, по всем параметрам отвечающего канонам старой имперской армии: рубашка с короткими рукавами цвета хаки, орденские планки в три ряда на нагрудном кармане, галифе и сапоги. Последняя деталь довольно необычна, но генерал посчитал, что именно сапоги приличествуют данному случаю.