Дидье Дененкс - Детектив Франции 7

— Для обычного времени это верно. Но не в тот вечер. Я узнал: все правила были отменены. Войска использовали взятое со складов оружие. Вполне допустимо, что солдаты получили приказ снять отличительные знаки.

— Ты ввязался в опасное приключение. Я уже советовал тебе и повторяю еще раз: плюнь на это дело. Веди следствие в Тулузе с прохладцей. С тебя никто не спросит. Дело кончится списанием в архив. Ты ничего не потеряешь. Найдешь другое не столь опасное убийство и наверстаешь упущенное. Рюмку анисовой?

— Нет, спасибо, я в такую жару не пью крепкие вина.

— Тогда перейдем к столу. Я сам составил меню в память о нашей «каторге» в Страсбурге.

Притворно жалуясь на тяжесть, Жизель Дальбуа внесла глиняный горшок с внушительным количеством шукрута — тушеной капусты с кровяной колбасой и сосисками, который она водрузила между двумя бутылками эльзасского вина.

— Давай, Каден, не стесняйся. Эта капуста по-страсбургски. Жизель неплохо ее готовит. Ну, как ты находишь?

— Изумительно! Поздравляю вас, мадам.

Мы покончили с едой, обильно спрыскивая ее вином. Кофе Жизель подала нам на террасе, на свежем воздухе.

Они проводили меня до вокзала. Пока мы шли, я вручил фотографию Дальбуа.

— Окажи мне последнюю услугу: попробуй узнать что-нибудь об этом типе. Конечно, найти его не просто. Тем более что он с тех пор наверняка отошел от дел. Если ничего не найдешь, придется послушаться твоего совета.

Дальбуа сунул фото во внутренний карман пиджака. Подошел поезд. Я устроился у окна и опустил стекло. Мой друг, стоя на перроне, приподнялся на цыпочки и приблизил лицо к окну, чтобы никому ничего не было слышно.

— Ничего не обещаю, Каден. Дай мне три-четыре дня. Откровенно говоря, твой клиент из ЦРС опаснее взрывчатки. У меня одно желание: избавиться от его мерзкой рожи как можно быстрее. Позвоню тебе в Тулузу, как только узнаю что-нибудь новое. Прощай. До встречи.

Не могу сказать, что следующее утро было для меня большим событием, вовсе нет… Но все же сердце слегка забилось, когда я услышал по телефону голос Клодин.

— Инспектор, я хотела бы вас поблагодарить. Мать Бернара рассказала мне вчера вечером о беседе с вами. Не знаю, как пойдет дальше следствие, но уже то, что вы сделали, служит нам большой поддержкой.

Я что-то пробормотал в ответ, предоставив ей инициативу в разговоре.

— Вы возвращаетесь в Тулузу вечером? Да?

В ее голосе мне послышалась легкая досада, почти сожаление.

— Да, я еду поездом в четыре часа. Может быть, мы увидимся до отъезда? Во всех случаях встреча необходима, так как я хотел бы задать вам несколько вопросов. Что вы делаете в полдень?

— Работаю над диссертацией.

— А я-то полагал, что у студентов сейчас каникулы…

— В данной ситуации это весьма грустные каникулы. Я предпочитаю работать, чтобы как-то занять себя. Впрочем, у меня интересная тема. А что касается вашего предложения, то я согласна встретиться. Я занята съемкой местности между Порт д'Итали и Порт де Жантийи. Там, на бульваре Келлермонн, есть маленький ресторанчик. Он называется «Стадион». Если вы не возражаете, то можно там встретиться в час дня.

Конечно, я не возражал.

Клодин ждала меня в глубине зала.

— Итак, инспектор, о чем же вы хотели меня допросить?

Клодин произнесла эти слова так взволнованно, как будто ответ был ей крайне необходим. Я все еще помнил наше молчаливое путешествие, закончившееся на стоянке такси. Перемена в настроении девушки была слишком разительна.

— Неужели я выгляжу солдафоном? Мне просто нужно узнать от вас кое-какие детали. Пока мы не располагаем новыми данными, которые позволили бы объяснить убийство вашего жениха. Нет никаких зацепок, кроме гибели его отца. Однако, откровенно говоря, это запутывает нас еще больше.

Клодин прервала меня:

— Но у вас есть след: мать Бернара говорила о фотографии…

— Да, я надеюсь найти этого ЦРС. Думаю, именно он убил Роже Тиро в шестьдесят первом году. Но я не заблуждаюсь: у нас только один шанс из ста. Я предполагаю, что эти два убийства связаны между собой, хотя то, что произошло в Тулузе, вызывает недоумение: почему убийца так рисковал? Да, вот еще что. Мадам Тиро упомянула о существовании рукописи, посвященной истории Дранси, которую оставил ее муж.

— Рукопись у меня дома, — ответила девушка. — Бернар хотел закончить эту работу в память об отце. Я вам отдам ее хоть сегодня.

Я взял Клодин за руку, когда она поставила чашку на стол. Она не противилась этому.

Поздно вечером я был в Тулузе.

На столе в моем кабинете лежала телеграмма из Парижа: Дальбуа нашел следы убийцы Роже Тиро и выслал вслед подробное письмо.

Я полистал бумаги, лежавшие на столе. Грабежи квартир, вождение машины в нетрезвом виде, неповиновение полиции… Почтальон пришел в пять часов; я сразу бросился ему навстречу.

В груде почты лежало письмо Дальбуа. Инспектор разведки писал:

«Дорогой Каден!

Твоего человека зовут Пьер Каз. Он действительно входил в специальную бригаду, занимавшуюся ликвидацией руководителей ОАС и ФЛН в последние годы алжирской войны. На всякий случай сообщаю тебе, что все дела, касающиеся событий в Алжире, закрыты июльским декретом 1962 года. Помимо прочего, в декрете говорится, что никто не может быть объектом полицейского или судебного преследования в связи с действиями, совершенными в Алжире или метрополии до провозглашения перемирия.

Каз сейчас на пенсии. Еще несколько месяцев назад он жил недалеко от тебя, в деревушке Гризоль, на национальной дороге № 17.

Будь осторожен! Ты идешь по острию ножа. Уничтожь мое письмо по прочтении, как я это сделал с фотографией, которую ты мне оставил.

Я вытащил из ящика стола зажигалку и сжег письмо. Затем отдал почту секретарше и вышел поискать Лардена.

— Поехали в Гризоль. Это местечко на семнадцатой дороге.

Пьер Каз жил в маленьком домике, окруженном красивым садом. Я подошел к калитке и позвонил в колокольчик. Человек лет шестидесяти выглянул из окна первого этажа:

— Кто вам нужен?

— Я — инспектор Каден из Тулузы. Со мной мой заместитель, брагадир Ларден. Хотел бы поговорить с вами в частном порядке.

Пьер Каз вышел из дома и открыл калитку.

— Чем обязан визиту полиции? Жена вышла в магазин, но я все же могу предложить вам что-нибудь.

Нас провели в большую комнату с камином и дорогой мебелью. Хозяин достал несколько бутылок, два стакана, соленые орешки.

— Два стакана потому, что сам не пью — врачи запретили. Зато поглощаю много лекарств…

Он налил нам анисовой.

— Так вы расследуете мои дела, инспектор, или дела моей жены?

— Не совсем… Вам не трудно пройти со мной в сад? Я люблю ходить.