Эллен Полл - Сокращенный вариант

Когда они проезжали Амстердам-авеню, Джульет вынула мобильный телефон и позвонила Синди Гидди. Сегодня та казалась достаточно трезвой. Возможно, и вчера она курила не «травку», а обычную сигарету. Или просто простудилась и была слегка не в себе, выпив найквил или что-нибудь в этом роде.

Эспивилл находился к северу от Гловерсвилла, а дом миссис Кэффри был в северной части Эспивилла, к югу от «Голубой линии», как называлась граница парка Адирондак. «Ягуар» проносился мимо сараев, силосных башен и ям, мимо заснеженных овцеводческих и молочных ферм, стоявших по обеим сторонам дороги. Люди и животные в это морозное утро попрятались в помещения. Перед фермой «Красный клевер» Джульет заметила вывеску «Продается», а потом еще одну такую же перед конюшнями «Ленивый акр». Похоже, продавалось чуть ли не каждое второе хозяйство.

Мимо них проехал пикап, тащивший грязный «скид-стир», потом другой, груженный дребезжащими бидонами из-под молока. Несмотря на тепло от работающего двигателя, в салон проникал морозный воздух с приятным запахом, сильно отличавшийся от городского. Когда они повернули на проселочную дорогу номер 12, на глаза Джульет навернулись слезы. Адрес Ады Кэффри был: п/я 10, Каунти-роуд, 12.

Дорога обогнула пруд, потом пошла на подъем, начинались горы. С первого знака «Стоп» они начали считать десятые доли мили. Почтовый ящик Гидди появился справа точно на том месте, где он и должен был быть, — в двух и двух десятых мили от знака. Подъездная дорожка, расчищенная от снега и посыпанная песком, вела к небольшому серому ухоженному фермерскому дому, который стоял в передней части большой красивой усадьбы. В восточной стороне усадьбы виднелся пруд, а примерно в двухстах ярдах за домом — сарай (закрытый, но недавно покрашенный), который стоял на запорошенном чистым снегом поле. У въезда во двор на голом суку дерева висела, раскачиваясь, вывеска с названием фермы — «ГИДДИ-АП». Ниже была воткнута металлическая пластина с написанным жирным карандашом объявлением о продаже «250 акров и дома». Джульет узнала номер телефона Гидди, который был написан там же.

Мюррей остановил машину перед закрытым гаражом и заглушил двигатель.

— Тебя здесь подождать?

Джульет заколебалась. Когда она представляла себе первую встречу с Синди Гидди, то надеялась, что ее пригласят войти в дом, поболтают о чем-нибудь: о погоде и, может быть, об Аде. Джульет хотелось выяснить, что супруги Гидди знали о причине поездки Ады в Нью-Йорк и знали ли вообще хоть что-нибудь; где они были в день метели и, в более общем плане, что они вообще думали о своей соседке. Ада рассказывала, что Том унаследовал ферму после смерти родителей, так что они, по-видимому, были знакомы многие годы. Джульет также надеялась подцепить пару подробностей характеров Гидди, которые можно было бы использовать для их литературных тезок.

Но она не могла сидеть в веселой, просторной кухне, поглощать горячий яблочный сидр и лакомиться домашними печеньями Синди Гидди, пока Мюррей мерзнет в машине.

— Нет, пойдем вместе, только разговор буду вести я, ладно?

Мюррей продемонстрировал согласие слегка шутливым поклоном. Они вышли из машины и вместе подошли к красной двери. Дверной звонок в течение продолжительного времени имитировал бой часов на башне Биг-Бен. Джульет улыбнулась. Звонок, аккуратный вид дома, хорошо расчищенная дорожка, да и само название фермы «Гидди-ап» [11] От англ. Giddy-up — Гидди не дремлют, Гидди начеку. — все свидетельствовало о строго заведенном порядке, который вполне согласовывался с придуманными ею персонажами романа. Это дало и ответ на вопрос о том, испытывали ли нужду в деньгах реальные Гидди. Богачами они, возможно, не были, но и бедными их не назовешь.

В открывшейся двери появилась высокая, с мягкими движениями блондинка лет под тридцать. На ней были красные брючки в обтяжку и, несмотря на холод, короткий красный топик, из-под которого было видно золотое колечко на пупке. Светлые волосы не длиннее дюйма образовывали мерцающий ореол над тонким лицом цвета слоновой кости, на котором доминирующее положение занимали томные, миндалевидные, слегка опущенные по краям темно-карие глаза. Носик у блондинки был прямой, губы — полные, красные и превосходной формы. На длинных босых ногах с ярко-красным маникюром были надеты туфельки с открытыми мысками на каблуках высотой в три дюйма. На одном из пальцев блестело серебряное кольцо.

— Я — Джульет Бодин, — услышала свой голос Джульет. Она была озадачена, сбита с толку. Неужели это дочь Тома и Синди? — Миссис Гидди сейчас… — начала было она.

— Я миссис Гидди, — ответила женщина, бросив на Джульет быстрый взгляд. Потом медленно перевела взгляд своих полусонных очей на Мюррея. Мгновенно потеряв всякую сонливость, она одарила его продолжительным откровенно чувственным взглядом. — Зовите меня Синди.

Джульет заморгала в полном смущении. Как Синди Гидди оказалась двадцатилетней? Ада рассказывала ей, что супруги унаследовали ферму от его родителей. И Джульет, естественно, решила, что Гидди должны были быть старше. Значительно старше.

— Это мой друг Мюррей Лэндис, — продолжала она, заставляя себя усилием воли собраться с мыслями. Ею овладело то же самое чувство, которое она испытала, когда впервые увидела Аду — а именно, что перед ней самозванка, слишком не похожая на созданный мысленно образ, чтобы быть реальной.

— Привет, мистер Лэндис, — промурлыкала реальная миссис Гидди.

Джульет увидела, как на оливковом лице Мюррея проступает румянец.

— Вы не могли бы дать мне ключ от дома миссис Кэффри? — прервала их Джульет, сомневаясь, что ее вообще кто-либо услышит, пока Синди демонстрирует свои прелести. Не будет никаких домашних печений, по крайней мере для нее. — Я обязательно верну его завтра.

— Когда угодно, — ответила Синди, грациозно поворачиваясь и предоставляя гостям возможность полюбоваться теми частями своего тела, которые до сих пор были скрыты. Они были восхитительны. Синди медленно отошла от двери и направилась на ярко освещенную кухню, надо думать, даже не заметив холодного воздуха, проникшего в дом через открытую дверь. Даже с порога Джульет разглядела, что эта миссис Гидди сама отделкой дома не занималась. Гостиная, видневшаяся по одну сторону от прихожей, была выдержана в раннеамериканских и теплых шотландских тонах. Стены кухни, находившейся прямо перед ними, были оклеены обоями с изображениями чрезвычайно больших чайников. Воздух в доме был очень теплым, явно пахло «травкой».

Синди исчезла на кухне, а затем неторопливо вернулась, неся ключ. На этот раз Джульет заметила, как сильно расширены у нее зрачки.

— Скажите, если возникнет необходимость в моей помощи, — проговорила она, предлагая ключ (и помощь), но не Джульет, а Мюррею. Синди держала ключ так, что для того, чтобы взять его, ему пришлось протянуть руку и остановить ее в нескольких дюймах от подбородка гостеприимной хозяйки.