Наталья Андреева - Пристрелите нас, пожалуйста!

Стоп! Как так уйдет? А Ситников? Разве можно оставлять ему оружие? Значит, гостиную опять придется закрыть на замок и уйти. Иван Петрович после некоторых колебаний взял со стола «ТТ». Рука его слегка дрожала.

Стоп! А что помешает Ситникову взломать дверь? До сих пор он этого не сделал не потому, что не может. А почему? Потому что не хотел. А почему не хотел? Иван Петрович задумался. Просто у него другие планы. А какие планы? Иван Петрович положил пистолет на край стола и вытер пот со лба. Надо успокоиться и хорошенько все обдумать. Теперь его рука дрожала сильнее.

Какое-то время Иван Петрович считал себя здесь самым умным. Ему ведь удалось их провести. Они поверили в сочиненную им сказку о преступнике Ване. Парня посадили под замок. Но дальше началось черт знает что. Теперь Иван Петрович понимал, что все остальные поверили потому, что поверили, а Ситников потому, что ему это было выгодно.

Нет, оружие здесь оставлять нельзя. А что с ним делать? Взять все?

Стоп! Из одного пистолета убили Кристину! Это самая тяжкая улика, которая только может быть. И она перевесит все остальные улики. У кого орудие преступления, тот и совершил его. Азбука оперативной работы. Нельзя нагружать себя такой уликой. Значит, орудие преступления надо оставить. А все остальные пистолеты забрать.

Унести с собой? Набить карманы оружием? Какие карманы? Нужна сумка. И потом: куда все это девать? Кто знает, что за всем этим числится? Какие еще преступления? И где взять сумку? Какую? У Кристины? Хорош же он будет с дамской сумкой в руке! А в ней пистолеты! Черт! Еще и виски выпил! А вдруг гаишники остановят? В рождественскую ночь они как оголодавшие волки режут подвыпивших водителей-овец. Выполняют план по выемке прав или карманы деньгами набивают. От клиента зависит, сговорчивый или нет. Остановят, потребуют документы, заметят дамскую сумку, а женщины в машине нет. Обыщут.

Стоп! Иван Петрович вновь нетерпеливо вытер пот со лба. От волнения он вспотел. Еще секунда – и соленая капля поползет вниз, по щеке. Неприятное ощущение. Значит, оружие надо оставить. Как так оставить? Кому оставить? Ситникову?!

Вот она, многовариантность ! Возможность выбора. Многоходовая комбинация. А ошибиться нельзя. Это вопрос жизни и смерти. Иван Петрович разволновался. Надо принять единственно верное решение. На столе был разложен пасьянс из четырех смертельных карт. Так какая верная?

Немногие люди умеют делать выбор. Еще меньшее их число умеет делать правильный выбор. Иван Петрович задумался: а я умею? Если б умел, у меня не было бы столько долгов. Я стал бы успешным человеком, если б умел делать правильный выбор. И не оказался бы сейчас в безвыходной ситуации, куда меня завели эти неправильные решения. Но одно, правильное, может вывести из тупика. И как его принять? Как понять, что именно оно единственно верное?

И он дрогнул. Он не верил в себя. Таким людям надо верить в удачу, в судьбу. Авось вывезет! И он бы поверил. Но ошибиться-то нельзя . Нет права на ошибку, ведь она может оказаться последней в жизни. Животный страх перед смертью лишает человека разума. Какая уж тут вера! Ужас, паника. И Иван Петрович запаниковал. А человек, теряющий над собой контроль, делает такие глупости, которым сам же потом, в нормальном своем состоянии, удивляется. Такова человеческая психология. Все уж говорено-переговорено, разложено по полочкам и квалифицировано. Всему есть логическое объяснение. Но…

В нестандартной ситуации у большинства людей мозги отказывают.

Иван Петрович кинулся к окну и вцепился в шпингалет. Руки его дрожали, но он справился. Распахнув окно, он метнулся к столу, схватил свой пистолет и попытался засунуть его в узкий карман джинсов. Глупость, конечно, но раз человек начинает делать глупости, то это как цепная реакция. С этого момента он делает одни только глупости. Вот и сейчас: самый умный в мгновение ока превратился в самого большого дурака. С досадой отложив пистолет, Иван Петрович схватил остальные. Разумеется, они вывалились из рук. Потом он сообразил, что «беретту», из которой была убита Кристина, так и не поставили на предохранитель, Ульяна Телятина в оружии не разбиралась. Так можно и себя застрелить по неосторожности. Черт!

Он попытался успокоиться. Но цепная реакция уже пошла. Так и не поставив «беретту» на предохранитель, Иван Петрович подскочил к открытому окну и швырнул ее в снег. После чего сообразил, что на ней остались его отпечатки пальцев. А снег гореть не будет.

Он взвыл от досады, кинулся к окну и высунулся из него по пояс, пытаясь разглядеть, куда упал пистолет. Надо выйти из дома и взять его. Стереть отпечатки пальцев, потом сунуть обратно в сугроб. Он догадался, что снег гореть не будет, но начнет таять. И волноваться не о чем. Вряд ли хоть какие-то отпечатки останутся после того ада, в который превратится участок Телятиных через какой-нибудь час. Но он все равно метнулся к столу и стал протирать оставшееся оружие углом вышитой скатерти. Мысль «а зачем я это делаю?» пришла в голову не сразу.

Уже не разбирая, он стал хватать оружие и швырять его в открытое окно. Когда третий пистолет упал в снег, Иван Петрович опомнился. Под окном пожарные найдут маленький оружейный склад. И что они подумают? Надо было все-таки забрать все с собой.

Он с тоской посмотрел в открытое окно. Хотелось прыгнуть следом. «Я замерзну», – подумал Иван Петрович. Это была первая разумная мысль. И следом за ней вторая: его пистолет лежит на краю стола. Иван Петрович немного успокоился. Он вооружен.

Дрожь начала проходить. Что сделано, то сделано. Если это его очередное неверное решение, то живым ему отсюда не выйти. Это последняя ставка. А если верное…

Он коротко вздохнул, взял пистолет и вышел в холл. Если решение верное, то это первая ступенька веревочной лестницы, спущенной в глубокую яму. Теперь надо подняться по ней наверх. Начать надо с кухни. Первый этаж этого дома похож на пещеру Аладдина, полную сокровищ, если знать, где искать. А он знал.

Но сначала…

Ваня окончательно пришел в себя не сразу. Что-то такое с ним сделали, отчего ему больно глотать. Он даже заподозрил, что сломана какая-то важная косточка. И потрогал шею. Потом стал ощупывать себя там, где кончалась шея. Ключицы, впадинку меж ними… Боль вроде бы проходила. Голова гудела, глаза застилал туман, тошнило. Ваня не сразу вспомнил, что случилось и почему он лежит в этой комнате на низком диване со множеством подушек. Может, он попал в рай и это гарем? А где же красавицы-наложницы? И почему вместо кальяна в углу стоит медный самовар? Какой странный рай. Ваня застонал и потрогал голову. Мысль вроде бы работала.

Ваня с трудом, но вспомнил, как Иван Петрович, которого он считал полицейским, обвинил его в убийстве Кристины. И поведал всем, как это было. Даже улики предъявил: банку икры и окровавленный кусочек ваты. Звучало правдоподобно, и все поверили. Но Ваня Кристину не убивал, это он помнил совершенно отчетливо.