Наталья Андреева - Пристрелите нас, пожалуйста!

Ваня и сам знал, что не тянет. Уж лучше заниматься бизнесом. Но ради мамы… С ней он никогда не спорил. Вот еще одна причина, почему дети любви зачастую не могут преуспеть: они не умеют спорить с родителями. Из любви к ним принимают навязанный институт, потом карьеру, суетливую заботу о внуках, постоянную опеку. Человек должен понять, чего он хочет. Он, а не папа с мамой. Генетика – причудливая штука. И в семье плотника запросто может родиться гениальный математик. Но как об этом догадается плотник? Для него каракули сына, то бишь интегралы, всего лишь баловство, фитюльки, а вот рубанок – это да! Полезная штука! И он изо всех сил будет совать в руки сыну рубанок. Бывают моменты, когда надо сказать самому близкому тебе человеку: да пошел ты… И сделать так, как хочется. Очень жестко сказать, грубо, зная, что будет большая обида. Но лучше пережить долгую ссору, чем испортить себе жизнь. Все равно ведь наступит примирение. А если упустить время, то жизнь, которой дали толчок извне, так и покатится по инерции. И ничего уже не исправишь…

…Ваня замечтался так, что чуть не свалился в бассейн.

Выстрела он не слышал. Когда понял, что пробыл в комнате с бассейном довольно долго и хозяйка его уже хватилась, со вздохом прервал полет своей мечты, обулся и пошел искать пресловутый холодильник. Там было полно дорогих продуктов, но это его впечатлило гораздо меньше, чем сауна и бассейн. Желание убить Кристину пропало само собой. Одно сильное впечатление сменилось другим. Мысль о мести полностью вытеснила другая – мечта о роскоши, в которой живут некоторые. И о том, что надо сделать, чтобы тоже так жить.

На лестнице он еще раз обернулся. Изумрудная вода в бассейне заманчиво светилась. Ваня из-за этого и свет выключать не стал.

Первым делом он отправился на кухню, но по пути решил заглянуть в гостиную. Эта дверь была прямо по курсу, и Ваня в нее толкнулся. Сначала он подумал, что Кристина просто задремала. Но на ковре посреди уродливого винного пятна лежал пустой бокал. Ваня машинально положил на стол банку с икрой и подошел вплотную к дивану. Тут он заметил в подушке, лежащей на груди Кристины, дыру. Дальнейшее он помнил смутно. Кажется, он снял подушку и приложил ухо к груди. Потом торопливо вернул подушку на место.

И выбежал в холл, откуда понесся на кухню, где услышал отчаянные крики за окном, увидел бегающих по двору людей и клубы черного дыма. Он помнил, как выскочил на крыльцо, и понял вдруг, что они тушат пожар в гараже. И сам к ним присоединился. И только когда все закончилось, он вспомнил: в доме, в гостиной, лежит труп. И сказал об этом.

Все, что Ваня сегодня делал, он делал без всякой задней мысли. Кроме, конечно, мысли о деньгах за сокрытие преступления. Но это из-за бассейна. И то лишь потому, что хозяин хотел договориться. Оплата за оказываемую услугу. Все честно. Ваня всерьез так думал. И не понимал, почему же он лежит сейчас, избитый и запертый?

Он со стоном поднялся и добрел до двери. Да, заперто, – убедился он, толкнувшись в нее плечом. Значит, они не шутили, когда грозились сдать его в полицию. Его! В полицию! И тут Ваня вспомнил, что у него есть телефон! Вот оно, чудо! В кармане лежит мобильник! Его даже не соизволили забрать! Ваня по-детски обрадовался. Ну, он им сейчас покажет!

Он тут же вспомнил старенького генерала и получасовую беседу в кабинете. Генерала Ваня не решился побеспокоить, тем более в рождественскую ночь. Разве что поздравить с праздником. Но мама… Мама может все. Поэтому сначала надо сказать ей.

Ваня выхватил из кармана мобильный телефон и торопливо нажал на кнопку. И тут его ждало горькое разочарование. В цокольном этаже не было сети! Сигнал не проходил! Кто знает, может, так и было задумано? Аркадий Телятин не хотел, чтобы его беспокоили во время водных процедур. Или гостей во время переговоров не должны были отвлекать телефонные звонки. А может быть, в отделке случайно использовались такие материалы, которые глушили сигнал. Но факт остается фактом: в «чайной» комнате мобильный телефон не работал.

Какое-то время Ваня в отчаянии нажимал на кнопки. Потом сел обратно на диван и принялся строчить эсэмэски. Сначала он написал маме. Потом своей девушке. Не придуманной, не модели, а настоящей. С ней он поссорился в Новый год, как всегда, из-за денег, которых у него не было. Девушке не понравился подарок.

Ваня писал, что он никого не убивал, что сидит сейчас в подвале, запертый и избитый. Времени у него было много, а делать нечего, потому он строчил и строчил. И отправлял свои послания. Он даже генералу написал. Телефон его когда-то дала мама на всякий случай. Это был тот самый случай. Из ряда вон. Сначала Ваня написал: «Василий Иванович, поздравляю Вас с Рождеством!»

Генерала звали, как Чапаева. Он был маленький и сухонький, лысый, как коленка. Но – генерал! Настоящий! Ваня написал ему, что в органах творятся безобразия, все пьют и в праздник никто работать не хочет. Все сообщения он отправил, несмотря на то что на дисплее высвечивалась надпись: «Только экстренные». Все равно нажимал: «Отправить сообщение». Когда последнее было отправлено, Ване стало любопытно: а что это такое? Какие-такие экстренные?

Он уже хотел опробовать экстренные звонки, как вдруг за дверью раздались шаги. «Меня решили выпустить!» – обрадовался Ваня и вскочил.

В замочной скважине повернулся ключ. Обрадованный парень кинулся к двери.

– Вы решили меня выпустить?

Вошедший молчал. И тут вдруг до Вани дошло: все всерьез. И убивают всерьез. Но при чем здесь он?! Ведь он же ничего плохого не делал!

– Я… я никому не скажу, – залепетал Ваня, пятясь к дивану.

– Уже не скажешь.

– Н-не надо… п-пожалуйста… – Ваня еще надеялся, что это какая-то ошибка. Он пытался об этом сказать. Объяснить.

Страшный удар сбил ему дыхание. Он хотел еще что-то сказать, но сильные руки обхватили его голову, и последнее, что он слышал, был хруст позвонков.

– Это чтоб ты не мучился, парень. Снисхождение, которого эти сволочи буржуи не заслуживают. Живьем сгорят, суки.

Ванино тело убийца мягко, почти бережно опустил на диван. Потом взял мобильник, валявшийся среди подушек.

«Только экстренные», – прочитал он с удовлетворением. И сунул телефон в карман. Пока он поднимался по лестнице, деления на шкале, показывающей мощность сигнала, росли с каждой ступенькой. На самой верхней на дисплее мобильника, в левом верхнем углу, тоже выстроилась лестница. И Ванины послания полетели по ней в эфир. В то время как сам он уже был мертв.

В то время как поникший Каша, дрожа от холода, сидел в углу, мысль Ульяны Федоровны бешено работала. Телятиной даже стало жарко, и она от волнения взмокла. Она искала пути к спасению. Единственная ниточка на волю из запертого и заваленного снаружи мебелью чердака – мобильный телефон мужа. Но заряд аккумулятора почти на нуле. И надо экономить звонки.