Наталья Андреева - Пристрелите нас, пожалуйста!

«А… умерли… Это рано или поздно случается с каждым…»

Вот так, Ванька. Мне повезло, а тебе нет. Я научился выполнять приказы. Жизнь стала простой и понятной. Получил приказ – выполняй. Убил – иди в горы.

Тогда, в учебке, я лежал долгими ночами, и хотя уставал смертельно, не мог уснуть. Я думал о смысле жизни, как все, кому восемнадцать, и она впереди. Это только так кажется: вся жизнь впереди. А впереди-то, может, ничего и нет. Вообще ничего. И нечего тут думать.

Когда я разучился думать, то стал человеком. И перестал страдать морально и физически. Мне теперь было безразлично, жить или умереть. Потому что я больше не думал о смерти, не осмысливал это понятие. Смерть есть, и все. Рано или поздно это случится и со мной. А скорее рано, потому что у меня работа такая. Я есть, и вот меня нет. Это все равно, как выключить свет в комнате. Всего-то надо щелкнуть выключателем. И все – темно.

Когда меня списали, Командир передал меня Хозяину. Армейское братство: своих не бросаем. Задача моя была простая – охранять. И ждать. Первый приказ я получил уже через месяц. Припугнуть несговорчивого банкира. Игорь Васильевич ясно сказал:

– Убивать не надо. Только припугнуть.

Я ранил банкира в плечо. Очень аккуратно, но чувствительно. В левое, чтобы каждое движение отдавалось болью, эхо которой доходило бы в область сердца. Это место самое чувствительное. Сердцем человек живет, его постоянно пугают инфарктом, мол, перестанет работать мотор – и жизнь кончится.

Мне не пришлось его добивать, он все понял и сделал, как надо. Предоставил услугу, которую требовали от его банка. Что это за услуга, меня не интересовало. Я получил деньги и скупую похвалу:

– Хорошая работа.

Деньги я слил в казино. Просто слил. Мне безразлично было, выигрываю я или проигрываю. Я наблюдал, как скачет шарик рулетки, и не обливался потом, как все остальные. Не замирал от ужаса, не стонал от наслаждения. Когда крупье сгреб мои последние фишки, я понял, что готов получить новый приказ.

Телятина у меня была третьей. Мне с самого начала не понравился план. Зачем приплетать сюда еще и шофера? Не потому, что мне было его жаль. Я мог снять ее точным выстрелом, как куропатку, где-нибудь по дороге в магазин. Или во дворе, пока она вешает белье. Но муж хотел инсценировать ограбление.

Когда я увидел, что водитель в машине один и он явно взволнован, я понял, что задача усложнилась. Я не ношу с собой мобильный телефон, когда выполняю приказ. Но я знал: Хозяин не играет отбой. Он человек военный и знает, что надо идти до конца. До точки.

И я поехал к ним домой. Николай сказал мне адрес, перед тем как я его убил. Он так ничего и не понял. Я слегка подзадержался. Во-первых, пришлось повозиться с телом, тащить его в лес, рубить лапник. Я не хотел, чтобы его сразу нашли. Мне надо было выиграть время, чтобы выполнить приказ. Во-вторых, пришлось искать этот треклятый коттеджный поселок, не обозначенный на карте. Карта была старой, а эти буржуйские заповедники растут как грибы.

Вот и получилось, что я приехал последним. Меня сразу насторожило, что во дворе стоит женская машина. По моим сведениям, прав у хозяйки особняка не было. И я заблокировал выезд, пока во всем не разберусь. А когда я увидел, как их много, гостей, решил, что потребую у Хозяина прибавки. Дело не в деньгах. Просто задача усложняется. Если Хозяин решит, что я убиваю не для того, чтобы заработать, он потеряет ко мне доверие. Идейные работники никому не нужны. С одной стороны, фанатики душой болеют за дело, а с другой, ими невозможно управлять. Когда у человека нет четкой мотивации, с ним опасно иметь дело. Деньги – это мотивация. Самая простая, примитивная, зато самая понятная. За сколько жертв заплатишь – столько и получишь. Простая и надежная формула. Поэтому я и решил потребовать прибавки.

…Когда они появились на крыше, я был готов к тому, чтобы поставить финальный аккорд. Черт возьми! А ведь когда-то я был неплохим музыкантом! Командир выдернул меня из этого болота. Почему вдруг сейчас я вспомнил, как, трогая струны гитары, выводил дрожащим от волнения голосом, напряженно глядя в темный зал:

– Yesterday… All my troubles seemed so far away…

Кажется, была какая-то девочка. Мне хотелось, чтобы она меня обожала. Джульетта, мать ее! Она прыгнула с крыши… Не из-за меня. Я в то время как раз впервые убил. Я нажимал на курок, когда она прыгала с крыши.

– Yesterday…

Что это? Глаз дернулся. Или нет… Это… Слеза же! Слеза? На ветру заслезился глаз. Не вовремя. Потому что этот куль с дерьмом уже катится по крыше. Надо его…

Что это? Крепкие парни в камуфляже заполнили двор.

Я сразу понял, что это менты. По мою душу. Кто-то меня предал. Не может быть, чтобы Телятин до них дозвонился. Я видел, как он упал в снег. Живой. И она будет жить. Я не выполнил приказ. Впервые в жизни не сделал свою работу.

Я не сделал свою работу.

– Yesterday…

Самоликвидация. Профессионалы не попадают в тюрьму. Они попадают в ад.

Я любил девочку, а она любила какого-то волосатика, который, в отличие от меня, не пошел в армию, не отучился думать. А раз так, он стал наркоманом и погубил не только себя, но и девочку. Мою девочку.

Вот тогда я и стал чугунным. Я вспомнил. Я просил Командира меня пристрелить, а он дал мне в зубы. И когда я выплюнул изо рта кровавую слюну, сказал:

– Будь мужиком. Иди и убивай. Это приказ.

Когда вспомнил это, я сунул дуло в рот, запихнул его до отказа в глотку и нажал на курок…

– А почему я не слышу аплодисментов? Вот так всегда: как Телятин, так гробовое молчание. Все молча желают мне поскорее сдохнуть. Когда я успел нажить столько врагов? А я ведь ничего плохого-то в жизни не делал. Просто торговал мебелью. Внешность моя не нравится? Фамилия не звучит? Эх вы-ы…

Говорят: бес попутал. Другого объяснения у меня нет. А времени у меня теперь много, чтобы подумать. Вот сейчас, задним-то умом я понимаю, что своими руками по глупости сам себя и закопал. Теперь уж не выбраться. Ну и как это объяснить? Бес попутал!

А раньше ведь первый над такими смеялся. За накрытым столом, с приятелями, под ледяную водочку да хорошую закуску. Тут тебе и грибочки маринованные, опятки со шляпкой в ноготь мизинца, аж хрустят, и яблочки моченые, и капустка с хренком, и балычок… Эх, да что там теперь! Сидели, базарили за жизнь. Такой-то бросил семью ради девчонки, совсем голову потерял, все оставил жене. Жена в шоколаде, а он в дерьме. Ведь девчонка оказалась наркоманкой, теперь он ее по московским притонам ищет, вылечить хочет. Бизнес забросил, машину продал. Седой и нищий. Смешно! А другая, влиятельная чиновница, расписалась с мальчишкой, совсем мозги размягчились. Подставилась, полетела с должности, потеряла уважение. Мальчишка тут же с ней развелся, подал на раздел имущества. Имеет право: муж! У нее инсульт, частичная потеря речи. А раньше я за подписью чуть ли не на коленях к ней приползал! Никому теперь не нужна. Дура, одним словом. Третий вдруг выяснил, что из четверых детей только один его. Анализ ДНК наконец сделал, болван. Обхохочешься!