Анатолий Безуглов - Хищники

– Не отдает «Огонек», и все. Я по-ласковому, мол, надо бай-бай, а завтра снова дадим почитать. Ни в какую. Тогда я решила силком… Вы же не разрешаете оставлять?– обратилась она к Мозговой.

– У нас случай недавно был,– повернулась к Да-гуровой Мозговая.– Больная чуть ли не полкниги съела. Пришлось промывать желудок… Такой контингент, с отклонениями… Смотри да смотри…– Она кивнула Тане, чтобы та продолжала.

– Он вскочил, стал топать, кричать на меня… Я пошла к старшей посоветоваться. Пришла с санитаром уговаривать. Он уже улыбается, сам отдал журнал. А из-под подушки листок виднеется. Глянули мы – страница вырвана. Ну решили не трогать его. А когда он заснул после снотворного, мы эту страницу и вытащили…

– Вы можете принести тот журнал и вырванную страницу?– спросила Дагурова.

– Могу, конечно,– с готовностью поднялась Таня.

Через несколько минут она вернулась.

– А сегодня все утро плакал,– сказала медсестра, отдавая журнал следователю.

«Огонек» был месячной давности. Ольга Арчиловна внимательно посмотрела вырванную смятую страницу. На одной стороне было окончание какого-то рассказа, на другой – несколько небольших заметок. О Московском зоопарке, коротенькая рецензия на новый спектакль Вахтанговского театра, сообщение об итогах международного конкурса скрипачей с фотографиями двух советских лауреатах – юноши и девушки, интервью с молодым симпатичным скульптором.

Мозговая разглядывала страницу через плечо Дагуровой.

– Интересно, что же его так взволновало?– задумчиво спросила она.– Может, сейчас показать, расспросить? Попробуем?

– Попробуйте,– кивнула Ольга Арчиловна.– Только без меня. На всякий случай…

Мозговая пошла к Флейте. Вернулась она минут через двадцать.

– Ничего не понимаю,– растерянно сказала она.– Состояние депрессивное, а вот причина… Прочла ему все заметки. Не реагирует. Жалуется на головную боль.

– Хоть помнит, что не хотел вчера отдавать журнал?– спросила Дагурова.

– Помнит. А вот почему – сам не знает… Видите, Ольга Арчиловна, амнезия у него: что было в прошлом – напрочь выпало…

– Прошлое… Это и есть главное,– призналась Дагурова,– на всякий случай я заберу журнал с собой. Можно?

– О чем разговор! – удивилась Мозговая.– Прошу. Я бы рада помочь, но…– Она развела руками.

На прощание Ксения Павловна твердо обещала в начале следующей недели представить заключение судебно-психиатрической экспертизы о состоянии Флейты.

Дагурова поехала в «академгородок», посоветоваться с Новожиловым.

– Что вам сидеть, ждать целых шесть дней,– сказал Аркадий Степанович.– Летите в Москву. Разузнайте побольше об Авдонине. Образ жизни, друзья… Может быть, мать его что-нибудь интересное расскажет… Заодно поищите Жана из Парижа. Да и Марину не упускайте из виду. Поинтересуйтесь, как она поступает…

– А как же Аделина, Гай, это пропавшее ружье?…– возразила Дагурова.– Упущу время…

– И все-таки я бы сейчас полетел в Москву,– посоветовал прокурор-криминалист.– И вообще, посмотрите на все, что вы здесь узнали, со стороны. Полезно. И встряхнетесь. Дорога, она располагает к размышлениям. Знаете, когда Гоголь хотел зарядиться идеями, образами, он садился и ехал на перекладных. Как это ни странно, но дорога помогает сконцентрироваться…

– А Флейта? – выдвинула главный аргумент Дагурова.– Его связи, особенно с Аделиной… Отпечатки его пальцев на ружье Авдонина, шкурки?

– Когда я увидел его трясущиеся руки, блуждающую, ненормальную улыбку, то очень сильно засомневался: правдиво ли его признание… И вообще, его выход на место происшествия, наши съемки на видеомагнитофон, по моему глубокому убеждению, скорее послужат подтверждением его невменяемости, чем его вины в убийстве.

– Но ведь он точно показал место, где был убит Авдонин…

– После того, как провел ночь в изоляторе среди всякой шпаны? – многозначительно улыбнулся прокурор и добавил: – Он мог бы привести нас в Ясную Поляну и сказать, что там он написал «Войну и мир». Недооцениваете вы роль окружения и методов работы слишком ретивых сыщиков… Помните формулу римских юристов? «Если увидишь человека, склонившегося с ножом над убитым, не спеши считать его убийцей: возможно, он вынул нож из раны». Подумайте над этим, Ольга Арчиловна…

Для свидания с Виталием у Ольги Арчиловны был всего-навсего час. Она позвонила перед вылетом из Шамаюна, муж оказался дома. Она попросила его приехать в аэропорт и привезти к самолету кое-какие вещи, которые могли понадобиться ей в Москве.

Дагурова вышла из вертолета и увидела Виталия. Он стоял на бетонной площадке.

– Как тебя пустили на поле? – спросила она, прижимаясь к его выбритой, пахнущей лосьоном щеке.

В такие минуты забываешь спросить о главном…

– Сказал, что встречаю министра, а я его референт,– пошутил Виталий, целуя ее в волосы, глаза, губы. Но шутка прозвучала невесело.– Твой самолет, к сожалению, не опаздывает,– добавил он.– Как ты?

– Кручусь… Ищу… А ты, гвардеец?

– Тоже кручусь и тоже ищу,– засмеялся Виталий.– Только я ищу свинец, медь, золото, которые так нужны людям, а ты? Ты же ищешь убийцу, который не нужен никому…

– Витя, милый, опять ты за свое… Пойми, что я ищу не столько преступника, а нечто большее. Ну как тебе сказать? Понимаешь, я ищу справедливость, правду. Да, да, правду, которая нужна всем.

– Оля, ты убеждена, что правда и в самом деле нужна всем? Между прочим, иные обходятся без нее. И притом неплохо живут…– сказал Виталий и посмотрел на нее с выжидающей улыбкой.

– Глупо. И не смешно. Кто полагается на деньги и связи, тот не живет. Они просто действуют, ловчат, а это, милый мой, совсем не одно и то же.– Виталий ласково улыбнулся и еще крепче обнял Ольгу.– А почему Антошку не взял с собой?

– Ты даже не представляешь, как он рвался сюда. Но я не взял. Наказал.

– А ты знаешь, Виталий, говорят, что детей, как и взрослых, надо чаще хвалить.

– Хвалить пацана за то, что он нагрубил бабушке? Не выйдет. Да и Родионовна была против. В пионерском лагере у них сегодня сбор, он должен выступать, а заменить его некем. Бабушка считает, что коллектив подводить нельзя.

– Лавируешь? – спросила Ольга Арчиловна, одобряя решение мужа: возьми он с собой сына в этой ситуации – смертельная обида для Анастасии Родионовны.

– Все будет нормально. По-моему, лед тронулся,– оживился Виталий,– садимся вчера обедать, она напекла пирогов с капустой и говорит: вот бы Оленька с нами. Слышишь, Оленька!…

Он нежно посмотрел на жену.

– Передай ей самый теплый привет,– подхватила Ольга.

– Привези ей что-нибудь из Москвы, ладно? – Он сунул ей в руки деньги.

– Неужели думаешь, я сама бы не догадалась?