Анатолий Безуглов - Хищники

– Нил,– обратилась Дагурова,– если вы себя хорошо чувствуете, не могли бы мы сегодня побеседовать подробнее? Я хочу кое-что уточнить…

– Конечно,– охотно согласился Осетров.– Хоть сейчас…

Они пошли к капитану Резвых, в комнату милиции. Ольга Арчиловна попросила Нила рассказать о том, что случилось на озере. Нил постарался ничего не пропустить.

– В лодке Гай с рюкзаком? – спросила следователь.

– По-моему, нет.

– А как же он у него очутился на следующий день?

– Понятия не имею! Наверное, где-то прятал… По пути прихватил.

– Вы говорите, шли за Гаем по следу… Не помните, он не заходил к кому-либо из лесников?

– Нет, не заходил.

– А может быть, в какой-нибудь охотничий домик?

Нил отрицательно покачал головой и задумался.

– Постойте, постойте, какая-то яма… Берлога…– Он встрепенулся.– Знаете, Рекс задержался возле нее. На пятом участке. Я еще удивился. Рекс аккуратен, если возьмет след – ничем не собьешь!

– А вы можете найти ее, берлогу эту?

– Еще бы! Я эту дорогу всю жизнь буду помнить!…

Ольга Арчиловна решила выяснить еще один деликатный вопрос.

– Нил, вот вы уверяли меня, что Чижик не умеет стрелять из ружья…

– Я и сейчас утверждаю это,– настороженно глянул лесник на Дагурову.– А что?

– Выяснилось, умеет…

– Не может быть! – нахмурился Осетров.

Ольга Арчиловна рассказала, что в сценическом этюде на экзаменах в институт Марина продемонстрировала свое умение стрелять из карабина, умолчав, естественно, что этот своеобразный эксперимент был проведен по просьбе следователя.

– Неужели? А я был уверен…– растерялся Нил.– Ну, нажать на курок – невелика хитрость. А вот попасть белке в глаз со ста метров… Это для меня и называется стрелять.– Он задумался.– Впрочем, может, ее кто-то все-таки научил. Она ведь серьезно готовилась во ВГИК. Артист, как уверяет Уралов, должен уметь и фехтовать, и скакать на лошади… Честное комсомольское, обманывать вас я не собирался…

– Я верю, верю вам,– поторопилась Ольга Арчиловна. Да, теперь она, как и Меженцев, не сомневалась в честности, порядочности этого парня. А его поединок с Гаем ее просто потряс до глубины души. Ей действительно хотелось сделать для Нила что-то хорошее, очень хорошее. А что именно и как, она не знала. Ведь он спас жизнь Аделине… И тут она по какой-то ассоциации вспомнила свой отдых на море и висевший там, у раздевалки, плакат ОСВОДа, призывавший оказывать помощь на воде… Потом мысль перебросилась на газету – в ней сообщалось о награждении кого-то медалью за спасение утопающего… И Дагурова чертыхнула себя и других за то, что им раньше не пришла в голову эта мысль. «Надо оформить как следует этот случай спасения и представить Осетрова…– Дагурова вдруг осеклась.– А если Кучумова не только жертва, но и… преступница? Ведь у нее нашли карабин, и не исключено, что это она, возможно в соучастии с кем-то, убила Авдонина… Конечно, факт спасения налицо. Но как поступить в этом конкретном случае, Ольга Арчиловна не знала. Получалась нелепость: спасение налицо, а вот с медалью не совсем ясно… Обидно. А за задержание опасного преступника? – продолжала биться мысль следователя.

Теперь Дагурова окончательно решила для себя: сразу после окончания следствия напишет (кому – точно она еще не знала) докладную записку, а лучше всего официальное представление о том, что она, старший следователь Дагурова, предлагает наградить лесника – комсомольца Осетрова Нила Мокеевича.

Аделина лежала на спине с закрытыми глазами. Лоб ее был перебинтован, от руки к капельнице тянулся гибкий шланг. Лицо у нее было темно-воскового цвета. И Ольга Арчиловна подумала, куда делись ее загадочность и необычность. На больничной койке, видимо, все равны. Страдания и болезнь уравнивают.

Когда она вошла в палату вместе с врачом, с табуретки поднялся Родион Уралов. В халате, в белой шапочке. Ни дать ни взять медбрат.

Дагуровой сказали, что Родион второй день не отходил от Кучумовой, разве что прилечь ненадолго. Уралов заявил, что не уедет из Шамаюна, пока Аделина не встанет с постели. Родион считал: она вернула его к нормальной жизни и он должен быть возле своей спасительницы. Вчера вечером Аделина на очень короткое время пришла в себя. Уралов сумел скормить ей несколько ложек бульона.

– Ничего не говорила? – спросила у артиста следователь.– Может, бредила, имена называла?

– Ничего,– ответил Родион.– Меня, кажется, узнала. Заплакала. И снова впала в беспамятство…

«Какую же роль играла во всей этой истории Аделина?– размышляла Ольга Арчиловна, покидая больницу.– Соучастница? Нечаянная свидетельница? Или просто жертва преступника?»

Был факт: карабин «Барс-1», из которого убит Авдонин, обнаружили в колодце ее двора. Но ведь Аделина утверждала, что давно сдала этот карабин. Гай отрицал. Конечно теперь ему веры меньше. Но это вовсе не значит, что преступнику вообще нельзя верить.

Ольга Арчиловна рассуждала: если Аделина хотела спрятать ружье, избавиться от него, то зачем бросать в свой колодец? Иди в тайгу, зарой или брось в озеро – никто не найдет. Не хотел ли преступник специально направить следствие по ложному следу? Тоже весьма неумный ход. В лоб.

Когда Дагурова спросила у капитана Резвых, как относятся к Аделине в заповеднике, тот ответил, что все лесники искренне переживают за Кучумову. Безнадзорное ее хозяйство, поросенка, кур, взяла на свое попечение Галина Сократова, жена орнитолога. А его детишки пасут корову Аделины. О Меженцеве и говорить не приходится. Несмотря на кучу дел, свалившихся на него, как на исполняющего обязанности директора заповедника, он нашел время съездить вчера вечером в больницу к Аделине. А с утра первым делом звонил главврачу, узнавал о состоянии ее здоровья, спрашивал, чем он ей может помочь…

Ольга Арчиловна пришла в райотдел внутренних дел, чтобы провести наконец первый после задержания допрос Гая. Но тот отказался давать показания.

Встретив следователя, майор Иргынов сказал, что ее разыскивали по телефону из областной лаборатории судебных экспертиз. Дагурова сразу позвонила туда. Услышанное многое объяснило и поставило на свое место. Эксперты пришли к выводу, что пуля, обнаруженная в рюкзаке, была выпущена из карабина Осетрова.

Круг замкнулся. Следователь поняла, что произошло 27 июля в распадке. Авдонин действительно во время встречи с Осетровым нес рюкзак. Но нес не за спиной, а сбоку, на плече. Стреляя в Авдонина, Нил промахнулся. Его пуля прострелила рюкзак, несколько шкурок и застряла. Затем этот рюкзак со шкурками каким-то образом оказался у Гая. Когда и кто взял его с места происшествия, пока точно сказать было нельзя. Это могли быть и Аделина, и Пясецкий-старший. Если Аделина, проясняется смысл покушения на ее жизнь: Гай хотел избавиться от соучастницы или свидетельницы.