Александр Чернов - Ловчила

Гася в пепельнице очередную сигарету, бухгалтерша раздумчиво сказала:

— Нет вроде… Вел себя как обычно. Трепался, хвастался и пил.

— Понятно, — Хвостов встал. К шампанскому он так и не притронулся. — Ладно, еще увидимся. Телефон мой вам известен, если что вспомните, звоните.

Аэропорт с детства казался Селиванову неким чудом. Еще бы, входишь в одно здание, а через некоторое время выходишь из другого, совсем в другом городе, на другом конце планеты, с иной природой, иным климатом. Через двери аэропорта можно попасть из весны в лето, из осени в зиму или наоборот. Здесь запах кожи чемоданов, дальних стран, путешествий, приключений. Здание аэропорта имеет какое-то свое биополе, попадая в которое даже случайно, начинаешь испытывать волнение, будто внутри у тебя включается небольшая турбина, которая, вибрируя, будет работать до тех пор, пока ты не окажешься от аэропорта на приличном расстоянии.

Женя попал в зону действия биополя, едва завидел из окна автобуса огромное, современное здание с тонированными стеклами. Оно было двухуровневое. Нижний — предназначался для прилетавших, верхний, к которому плавно поднималась, а затем опускалась эстакада, для улетавших.

Остановка была конечная, и Селиванов вместе с остатками пассажиров выгрузился на залитой солнцем площадке. Миновав ряд коммерческих ларьков, платную автостоянку, оборудованную на въезде и выезде пластиковыми, будто игрушечными шлагбаумами, вошел в здание аэропорта. Здесь на нижнем уровне на лицах большинства людей радость встречи, на верхнем, по-видимому, печаль разлуки. И те, и другие возбуждены.

Селиванов отстоял очередь в два человека к окошечку в справочное бюро и через стеклянную перегородку показал раскрытое удостоверение.

— Уголовный розыск.

Молодая светловолосая особа с неприступным холодным лицом, смотрела на него вопросительно. Надо признать, девушке очень шла синяя форма.

— Я вас слушаю.

Женя нагнулся к окошечку.

— Один вопрос, мадемуазель! Самолет из Лос-Анджелеса в субботу прилетел вовремя?

— Вовремя, — без каких-либо эмоций, голосом автоответчика сказала девица. — Только не в субботу, а в пятницу.

— Как в пятницу? — растерялся Селиванов.

Вероятно, вид у милиционера был совсем обескураженным, потому что даже неприступная "Снежная королева" растаяла и, улыбнувшись, помахала широко расставленными руками.

— Вот так и прилетел — крылышками!

Селиванов не поверил. Он направился к расписанию самолетов и отыскал Лос-Анджелес. В графе "прилет" значилось: "каждую пятницу". Кровь застучала в висках у лейтенанта.

"Он что же, совсем дурак этот Бекбулатов? — подумал он, задохнувшись от возмущения и обиды. — За кого он меня принимает?!.. Я тоже хорош, так опростоволосился! Достанется же мне от Хвостова!"

Женя бросился к ближайшему телефону-автомату и набрал номер Управления. Майор оказался на месте.

— Борис Егорович! — волнуясь, прокричал в трубку Женя. — У Бекбулатова нет алиби!

— То есть как это нет? — прозвучал в ухе далекий голос Хвостова. — Ты же говорил, он встречал приятеля в аэропорту.

Селиванов смущенно кашлянул.

— Оказывается, самолет из Лос-Анджелеса прилетает не в субботу, а в пятницу.

Наступила пауза, не предвещавшая ничего хорошего.

— Как же так получается? — наконец спросил Хвостов.

— Промашка вышла, товарищ майор, — оправдываясь, признался Селиванов. — Время, номер рейса совпали, а вот на день не обратил внимания. Я даже подумать не мог, что Бекбулатов так нагло соврет! На что он рассчитывал?

— На то, что в милиции олухи работают. Как видишь, его трюк почти удался. Ладно, не расстраивайся, — в голосе Хвостова зазвучали отеческие нотки. — Приезжай в Управление. Здесь твой Бекбулатов, в коридоре сидит. Никуда он не денется. Я его до твоего приезда задержу. Тебе он врал, тебе его и раскалывать. Жду! — В трубке раздались гудки отбоя.

В костюме, кремовой рубашке и при галстуке Бекбулатов стоял в коридоре и, заложив руки за спину, со скучающим видом изучал стенд с фотографиями лучших работников ГУВД. Всем своим обликом — маленькими глазками, носом-пробкой от бутылки шампанского, обвислыми щеками, солидным брюшком, — он напоминал сенбернара, стоящего на задних лапах. Однако Селиванов награждал про себя Рамиля иными эпитетами.

"Ах ты Вини Пух чертов! Ах ты Карлсон недоделанный! — Женя был зол, как сто чертей. — Ну, гад, держись!"

Завидев лейтенанта, Бекбулатов заспешил к нему навстречу, чтобы успеть перехватить Женю у двери.

— Я вас уже полтора часа жду! — сказал он с обидой и протянул длань, как подает ее монарх для поцелуя холопу.

Селиванов проигнорировал протянутую руку и молча открыл дверь, пропуская охранника в кабинет. Хвостов сидел за своим столом и что-то писал. Протянутой Рамилем руки он тоже не заметил. Бекбулатов сел с надутым видом, а Женя тут же приступил к делу.

— Где вы были в субботу от двадцати трех тридцати до половины первого?

— Я вам уже говорил, товарищ лейтенант, встречал в аэропорту приятеля.

— Ложь! Самолет из Лос-Анджелеса прилетает не в субботу, а в пятницу. — торжествующе уточнил Селиванов.

— Правда? Значит, я ошибся, — тотчас же согласился Бекбулатов.

— Так где же вы были в субботу вечером?

— Дома, наверное, где же еще? — невозмутимо сказал Рамиль.

Селиванов скрипнул зубами:

— Не было вас дома. Ваш сосед, с которым вы играли в нарды, показал, что в двадцать три тридцать в субботу вы уехали из дому на своей машине. Куда вы ездили?

— Не помню, — нахально заявил Бекбулатов. — Ездил, наверное, куда-то по делам.

Охранник был непрошибаем. Женя был так взбешен, что с удовольствием бы сейчас заехал по его глупой надменной физиономии.

— Вы что, ненормальный? — едва сдерживая себя, спросил он. — Вам же арест грозит по подозрению в убийстве и ограблении. Вы это понимаете?

— Понимаю, — с достоинством кивнул Рамиль. — Арестовывайте! Вы подполковника Икрамова знаете?

Вопрос был задан до такой степени не к месту, что Женя опешил.

— Не понял. Это кто такой?

— Зам начальника Сабировского РОВД, — с видом человека, который сделал ловкий ход, изрек Бекбулатов. — Он родственник моего приятеля.

— Ну и что? — удивился Селиванов неожиданному повороту дела.

— Неужели ты не понимаешь? — с усмешкой вступил в разговор Хвостов, делавший до этого вид занятого писаниной человека. — Гражданин хочет сказать, что имеет большие связи. Посмотрим, помогут ли они ему. Отведи-ка его, лейтенант, но не в обычную камеру, а в ту, что находится в дальнем конце подвала. — И постольку, поскольку помощник ничего не понял, пояснил: — Вот именно, Женя, в камеру пыток. Да скажи экзекутору, чтобы особенно не усердствовал, этот тип нам живым нужен. Пускай начнет с легкого. Подвесит его за ноги, да пятки прижжет, на них ожоги менее всего заметны. А если не признается, тогда может иголки под ногти загнать да пару лоскутов кожи содрать. А за подполковника Икрамова не беспокойся. Он приятель моего тестя, а это выше родственника приятеля.