Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица

— Что-нибудь случилось? — осторожно поинтересовалась я. — Не могу сказать, что на вас лица нет, поскольку оно как бы имеется, но…

— Случилось, — буркнул Костя, приводя голос в соответствие со всем остальным. — Еще как случилось! Только понять не могу, есть ли во всем этом хоть какая-то связь. То есть чувствую, что есть, а фактов… Ноль целых, фиг десятых. Одна интуиция.

— Ну, интуиция — это уже кое-что, — обнадежила я его. — Иногда с её помощью можно буквально чудеса творить. В чем дело-то? Если это, конечно, не государственная тайна…

Костя посмотрел на меня с некоторой иронией, но сдержался и ответил достаточно просто:

— Может, и тайна, только не государственная. А может, и не тайна вовсе, а самая обыкновенная уголовка. А может, вообще чушь полная. Не знаю.

Он поставил пустой стакан на стол и посмотрел на него не без сожаления. На стакан, естественно. Такие взгляды я прекрасно понимаю, поэтому молча отправилась на кухню и принесла ещё пару бутылок, отметив про себя, что нужно будет попросить Андрея купить пополнение. Если, конечно, он позвонит.

— Гениально! — восхитился Костя. — Впервые в жизни вижу женщину, которая умеет читать мысли мужчины. Везет же некоторым…

— Вот-вот, я только сегодня думала о том, что одним — все, а другим, наоборот, ничего, — подхватила я. — Поделитесь своим наблюдением с Андреем при случае. А то он уже воспринимает это как само собой разумеющееся.

— И это неправильно, — глубокомысленно заметил Костя. — Женщин нужно хвалить.

Он подумал ещё немного, потом подытожил:

— Мужчин тоже.

— Ладно, в этом вопросе у нас разногласий нет, — сказала я, отсмеявшись. — Что там дальше на повестке дня.

— Конкретное историческое предложение, — отозвался Костя. — Нужно все-таки организованно перейти на «ты». На брудершафт при это пить не обязательно, это предрассудки. А то я все время думаю о хороших манерах и теряю нить рассуждений.

— Предложение принято. Бог с ними, действительно, с манерами-то! Так что же все-таки случилось?

— Мой шеф откинулся, — мрачно заявил Костя. — Причем на моих глазах. Вот и охраняй…

— Убили?

Костя покачал головой:

— В том-то и дело, что умер он, вроде бы, естественной смертью. Во всяком случае, его не подстрелили, не взорвали в машине и не отравили. Вскрытие ничего подозрительного не показало…

— Человека, конечно, жалко, но в чем загадка-то? Он ведь, кажется, не первой молодости был?

— И даже не второй, при том был не дурак выпить, курил, как паровоз, а в последнее время ещё и завел себе молодую любовницу…

— Снова непонятно. Если на фоне всего этого, да естественной смертью, в своей постели… Как говорится, дай нам Бог всем вместе и каждому по отдельности.

— Он умер не в постели, а в ресторане. Прямо за столиком.

— Так это вообще по Булгакову! Переселился, можно сказать, в иной мир в окружении лихих красавиц.

— Вот с красавицами-то как раз и получается напряженка. Точнее, с красавицей. Он собрался ужинать со своей любовницей, хотя ещё у утра не очень хорошо себя чувствовал. Я ему намекнул, что мероприятие хорошо бы отложить, а заодно и врачу показаться. На всякий, так сказать, противопожарный. Куда он меня послал, ты, наверное, догадываешься.

— Примерно, — согласилась я. — Адрес в таких случаях однообразен просто до отвращения, и лучше по нему не ходить.

— Остроумно. Сама придумала?

— Ага! — скромно согласилась я. — Причем только что. Ладно, не отвлекайся, про мое остроумие я все давно знаю.

— Ладно, не буду. Приехали в ресторан, по дороге прихватили его красотку. Голову даю на отсечение, подсыпать ему что-то она физически не могла. Сели за столик, что-то заказали. А потом шеф вдруг начал сползать на пол. И все. Красавица устроила грандиозную истерику, что, в принципе, понятно и объяснимо. И быстренько сбежала.

— Что тоже, в общем-то, не криминал.

— Да все как бы не криминал! Но в принципе у шефа было здоровое сердце, а умер он от инфаркта, мгновенного и обширного. Согласен, тоже случается. Но дело в том, что муж этой красотки скончался около месяца назад, причем тоже от инфаркта. И тоже при ней. Точнее…

Костя явно замялся и стал чрезмерно тщательно гасить в пепельнице докуренную до фильтра сигарету.

— Ну? — не выдержала я паузы. — Что точнее?

— Точнее, он умер на ней, хотя этот факт тщательно скрывается. Неприлично. Солидный человек, миллионер…

— Между прочим, прекрасная смерть для любого мужчины! Спорим, ты бы тоже не отказался, если бы мог выбирать.

— Ну, знаешь! — возмутился Костя. — Мне как-то вообще умирать неохота.

— Да? Странно, странно… Все-таки вернемся к твоим подозрениям. Согласна, два мужика умирают в присутствии одной и той же женщины — это крутое совпадение… Но все же…

— Понимаешь, я как раз хотел с этой дамой побеседовать. Прежде всего, по поводу твоей подруги. Деликатно так побеседовать, в частном порядке. Кое-что я и без неё знал, кстати. Начальник её охраны, ну, тот, которого в церкви грохнули, намекал мне, что там не все чисто хрустально. Ну, сама понимаешь, мы с ним коллеги, причем дважды: по первому, так сказать, месту работы и по нынешней службе. Была там какая-то женщина, которую этот самый начальник вывез из дома в абсолютно бессознательном состоянии. То ли пьяную в стельку, то ли обкурившуюся — он не вникал, ему нужно было от лишних свидетелей избавляться, благопристойно обставить кончину своего хозяина.

— Благопристойно — это как? — заинтересовалась я.

— Так, чтобы следов не осталось, — охотно пояснил Костя. — На нашем языке ещё говорят: почистить как следует. Вот он и постарался.

— То есть Юлии скорее всего нет в живых? — ахнула я.

— Не исключено. Но я хотел лично побеседовать с Императрицей…

— С кем, с кем?

— Да это у неё кличка такая — Императрица. Да мы же при тебе о ней говорили, ты ещё гадалку какую-то в этой связи поминала.

Туман у меня в голове начал медленно рассеиваться, а события, наоборот, принимать более или менее четкие очертания.

— И удалось тебе с ней поговорить? Хотя ты же сказал: твой шей умер. Вот уж правда не во время.

— Я поехал к ней на следующий день. С трудом, но добился того, что меня впустили в дом. С ещё большим трудом заставил горничную обо мне доложить. И все — впустую. Полный облом. Мадам не пожелала меня видеть, передала, что она, во-первых, занята, а во-вторых, ей со мной говорить не о чем. Вот так.

— А ты думал, она тебя кофе с пирожными будет угощать? — не удержалась и съязвила я.

— О чем я думал, к делу не относится. Слушай дальше, это все пока ещё преамбула. Значит, мадам дала мне от ворот поворот, но забыла приказать, чтобы меня вообще выставили. Я пошел по особняку с людьми беседовать, благо меня там несколько раз видели, знали, что не чужой. И вот что выяснилось: после смерти хозяина вся, понимаешь, вся прислуга сменилась, никого из прежних не осталось. Подругу твою, естественно, никто не видел, ничего о ней не слышал. Глухо, как в танке. Я совсем уже было загрустил, как вдруг началась какая-то суматоха, беготня, какие-то люди приехали. И вот попробуй догадаться, что это такое было?