Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица

— Нормально, — с легкой усмешкой отозвался Андрей. — Я давно догадывался, что связался с уникальной женщиной. Двадцать лет дружишь с Галкой — и не помнишь названия улицы, на которой живет её тетка. Удивительно, как ты ещё свою-то фамилию помнишь.

— Ничего удивительного, я её ни разу не меняла. Кстати, я не знаю, на какой улице сама Галка живет. То есть знаю, но не знаю названия. От метро направо — и до кирпичного дома с аркой…

— Понятно. Как пройдете государственную границу — так сразу же за перекрестком.

— Ладно, хватит меня дразнить, что выросло, то выросло. Галка мне все объяснила насчет подъезда на машине, а там я и сама знаю: второй дом от угла. Желтый. Калитка всегда открыта. Если тетя Таня куда-то отлучилась, ключ от двери лежит под половицей у двери. Но вообще-то она никогда дом не запирает, только на ночь, кажется.

— А не слишком ли это рискованно в наше время? Но вообще-то даже забавно: желтый дом в Белых Столбах. Нарочно не придумаешь, ей-Богу!

В этот вечер я долго не могла заснуть. Андрей уже мирно похрапывал, положив голову мне на плечо, а я все перебирала в памяти события минувшего дня. Отчаявшись заснуть, тихонько встала и прокралась на кухню. Один из неизбежных минусов совместного проживания — это необходимость считаться с компаньоном по камере. В былые времена я бы просто зажгла торшер, настольную лампу, бра, включила бы музыку и скоротала пару часов в блаженном ничегонеделании. Сейчас это было невозможно. Даже компьютер нельзя было включить. Оставалось только чтение. Этим я и занялась, схватив первое, что подвернулось под руку на книжной полке. При ближайшем рассмотрении это оказалось сборником остросюжетных детективов в моем собственном переводе. Все лучше, чем ничего.

«Она сидела в гостиной на роскошном диване, обитом снежно-белой кожей, и машинально прихлебывала из высокого бокала ручной работы виски с содовой. Надо было бы добавить льда, но мысль о том, что придется идти через анфиладу нарядных и безликих комнат, убивала всякое желание. Дворецкий, конечно же, давно спал, равно как и горничные. Бог с ним со льдом, главное, чтобы алкоголь размыл это чувство безотчетной тревоги за будущее, прочно угнездившееся в её груди. На следующее утро предстоял пикник в шикарном поместье миссис К., где будут подавать все, за исключением разве что птичьего молока, изысканные туалеты будут подчеркивать богатство их обладательниц, каждому гостю вручат именную золотую палочку для помешивания напитков… А у неё перед глазами стояло неестественно-спокойное мужское лицо, неотвратимо надвигавшееся на нее, и при виде этого лица почему-то в голову приходила мысль о близости смерти…»

Я читала этот текст, как чье-то чужое произведение и, если честно, завидовала героине, которая переживала свои проблемы на диване, обитом белоснежной кожей. Да и виски с содовой, так сказать, придавали… Без бокала ручной работы я как-нибудь обошлась бы, не графиня, чай. И тут сообразила, что можно себя побаловать и принять капельку джина с тоником. Глядишь, и спать захочется, а нехорошие мысли утонут в заморском напитке.

Сказано — сделано. Спустя три минуты я уже потягивала терпкое питье, а ещё пять минут спустя удивлялась, почему так тревожилась и не могла найти себе места. Ну, подумаешь, нагадали мне черт знает что. Так совершенно необязательно в эту ахинею верить. И вообще о будущем чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Если бы мне два года тому назад предсказали, что из любимой, балованной и неплохо устроенной в этой жизни женщины я в считанные недели превращусь в чуть ли не бездомную вдову с полным отсутствием желания жить как такового, я бы не обрадовалась. Да и не поверила бы.

Воспоминания нахлынули на меня так, как если бы прорвало высотную плотину. Человека, которого я любила, нет. Нет на этом свете. Я опять была одна, погрузившись в прошлое. Одна — собирающая вещи, чтобы достойно обрядить усопшего. Одна — спасибо мальчику-санитару морга! — пятнадцать минут возле гроба, ничком на каменном полу (не на людях же плакать!). Одна — в окружении горстки как бы друзей и сослуживцев в ужасающем своим безобразием здании крематория. Одна — в полупустом автобусе на обратном пути. И, наконец, просто одна.

— Наташенька, — выдернул меня из забытия знакомый голос, — ты что? Не спишь, пьешь, плачешь… Что-нибудь случилось?

Сквозь пелену слез я увидела над собой лицо Андрея. Господи, вот позор-то! Что на меня нашло? И что такого случилось, что я так безобразно сорвалась? Что было, то прошло, а мертвое прошлое пусть хоронит своих мертвецов.

— Ничего особенного, — улыбнулась я. — Неправильный образ жизни. Гулять нужно перед сном. Кефир — обязательно. Ужин отдать врагу. А я съела сама — вот и расплачиваюсь. Опять же алкоголь, который необратимо разрушает психику и вызывает маниакально-депрессивное состояние, плавно переходящее в истерику. Дурдом на колесах. Желтый дом в Белых Столбах — точнее и не скажешь.

— Прикажете возражать? — улыбнулся в ответ Андрей.

Какие уж тут возражения!

Утром все ночные страхи и трагические воспоминания показались мне просто неприятным сном. Солнышко исправно светило, обеспечивая то, что почему-то называется «бабьим летом», на подоконнике ворковали голуби, чахлая московская травка все ещё зеленела и даже доллар — кстати, о зелени! — замедлил свой головокружительный взлет и как бы замер, намекая на возможность будущей стабильности.

Мы договорились, что Павел с Людмилой приедут к десяти часам. Зная эту парочку, можно было не сомневаться, что появятся они именно в это время, секунда в секунду, так что все утренние дела пришлось делать в темпе. Первоначально мне это удавалось, но потом ожил телефонный аппарат, подчиняясь непреложному закону всеобщего свинства, и скорость сборов упала примерно вполовину, что, в общем-то, нервировало. Правда, только меня: Андрей как всегда хранил олимпийское спокойствие и на ерунду нервные клетки не растрачивал.

Позвонили, кажется, все: соседка, чтобы проконсультироваться насчет программы телепередач, поскольку её личную газету с нужной информацией увели прямо из почтового ящика, бывшая коллега по работе, которой позарез понадобилась монография о политико-экономических процессах в какой-то слаборазвитой стране — это в субботнее утро! — , незнакомая истеричная тетка, утверждавшая, что звонит по газетному объявлению о покупке спального гарнитура и не желавшая слушать никаких моих объяснений относительно возможной опечатки в газете. Словом, до назначенного часа оставалось от силы пятнадцать минут, я носилась по квартире, как ведьма в ступе, заставляя Андрея вздрагивать и чуть ли не шарахаться в сторону, чтобы не попасть мне под горячую метлу. Так что когда телефон в очередной раз зазвонил, я прямо-таки рявкнула в трубку: